— Есть у меня способность интересная. Вроде как ненужная, но порой помогает, — произнёс он, вновь сделал паузу на несколько секунд и продолжил. — И наказывает, такое тоже бывает, если проигнорирую её знаки. Она дала знать, что ты хороший человек. Но рядом с тобой ходит беда, к которой Траш уже приложил или может приложить руку. Уф, всё, сказал.

— Угадал, но к моей беде точно не Траш причастен…

— Да мне уже плевать, парень, — равнодушно пожал плечами спутник, перебив меня. — Я уже всё сказал.

Когда закончились кусты и деревья — а это метров двести вокруг частокола — пришлось задействовать мимикрию и бежать. Причём вверх, что заставляло выкладываться изо всех сил. Еле-еле уложился во время действия способности. Хорошо, что я не жалею марок для её развития. Вот ещё бы научиться делать амулеты. Тогда смогу разогнать все свои навыки вдвое в сравнении со ступенью возвышения. И это минимум. Можно же сделать пять амулетов для одного таланта, десять или даже сотню! Хотя, с сотней я что-то размечтался. Столько амулетов ни один человек не сможет носить.

Возле частокола пока я приводил дыхание в порядок, Итрин внимательно вслушивался в окружающий мир. Он же обратил внимание на то, чему я не придал внимания.

— Вороньё сидит, — почти прошептал он. — Ох, не к добру.

— Трупы там? — так же тихо спросил я его.

— И трупы, и кто-то похуже. Видишь, где сидят они?

Крупные чёрные и бурые птицы, напоминающие земных ворон, сидели на остриях частокола, на коньках крыш и вышках.

— Вижу. Что это значит?

— А то, что они видят поживу, но боятся её трогать — пугает кто-то.

— Засада?

— Она самая, парень, она самая, — покивал он. — Ты от ловчего смог отбиться, когда он те в башку залез. Будь готов с таким же встретиться здесь. И приготовься сражаться с кем-то ещё. Твари вряд ли одного мозгокрута оставили. Явно пару защитников ему дали в помощь.

— Из-за нас? Они знали, что мы придём?

— Это вряд ли. Скорее всего, сделали ловушку на местных, кто успел убежать и спрятаться в лесу, а потом решит вернуться за добром своим. А то ведь сам знаешь, с голым задом не особенно-то выжить в наших краях можно.

— Что будем дальше делать?

Тот опять взял паузу, потом протянул мне крупное кольцо сиреневого цвета. В первую минуту мне показалось, что это металл. Но взяв вещь в руки и рассмотрев повнимательнее, понял, что это отполированная кость.

— Возьми, — сказал он, передав мне кольцо. — Это кольцо повышает твою защиту на пять ступеней. Нужно активировать, само работать не станет.

— Спасибо, — поблагодарил я охотника. А затем по какому-то наитию спросил. — Слушай, а ты не знаешь, где можно достать особые материалы для артефактов?

— Тебе зачем?

— Я могу делать простые артефакты. Но нет ингредиентов.

— А какие навыки? — неожиданно заинтересовался охотник.

— Простые, какие у всех есть. Но могу взять ещё три любых под артефакты, место специально оставил, не стал забивать мусором.

— Значит, ты артефактор. И что же тут делаешь?

Я пожал плечами:

— Есть дела в этих краях. Про то, что артефактор, Итрин, прошу, не рассказывай никому. Это будет полезно для нашего сотрудничества.

— Потом поговорим. Сейчас у нас есть другие проблемы, если ты не забыл.

— Да тут, блин, забудешь, — поморщился я.

На этом наш разговор завершился. Ещё раз послушав окружающий мир и не заметив ничего, мы по одному перебрались через частокол. Здесь траппер оставил меня почти на десять минут одного. Вернувшись, сообщил, что видел двух контролёров и одного бойца ближнего боя. Но все из свежего пополнения, как бы даже не из жителей поселения, которых прогнали через жуткий процесс перерождения. Такие создания практически не имели собственной воли. Они действовали по заложенной в мозговой имплант программе. Спрашивать, как он узнал об их присутствии и почему не стал разбираться самостоятельно, я у него не стал. В первом ему точно помог какой-нибудь навык.

— Что дальше, Итрин? — шёпотом спросил я товарища.

— А дальше я буду играть приманку, — произнёс он. — Как меня мозгокрут возьмёт под контроль, то должен показаться он сам или его охрана. Вот тут-то ты и бей по ним из арбалета. В первую очередь бойца. С мозгокрутами и ребенок справится, вся их сила в псионике. Всё понял?

— Да.

— И не медли, а то прибьют ещё меня.

«Уж тебя-то прибьёшь, — подумал я про себя. — Не будь уверен в своей безопасности, хрен бы стал изображать наживку», — а вслух спросил. — Это обязательно?

— Да. За зачистку мы оба получим награду, как на весь отряд. А ещё, — он посмотрел мне в глаза, — тебе же нужен материал для артефактов?

Я кивнул, хотя не понял, как одно с другим связано.

— Вот с машин и возьмём его. Повезёт — на пару колец наберём, — пояснил он. — Гарантированно на одно. Считай, что нам удача улыбнулась с этими тварями. Подходящую добычу для твоих делишек просто так в лесах не найти.

План оказался настолько прост, что сработал без нареканий.

Прячась за домами, сараями, заборами и поленницами мы медленно двигались по посёлку в центр, где на коньках крыш больше всего расположилось падальщиков.

Прежде чем нашим глазам открылась страшная картина, мы ощутили трупный запах. Выглянув из-за угла, я увидел примерно полтора десятка тел совсем маленьких детей и стариков. У половины головы представляли месиво из костей и крови. Будто им их раздавили ударом огромного сапога со стальной подошвой. Среди трупов нашлись живые. Рядом со стеной дома сидела женщина в лохмотьях и держала на руках ребёнка. Одна нога у несчастной была зажата в обычном капкане, размер которого навевал на мысль, что ставили его на слона. Удивительно, что он не перерубил ногу женщине.

— Всё, я пошёл, — прошептал Итрин. — Не промахнись.

Мне он оставил одноразовый амулет в виде полуметровой деревянной трубки с дротиком внутри. По словам напарника, он способен насквозь пробить человека с десяти метров и тяжело ранить второго, стоящего в паре шагах от первого.

Итрин вышел на площадь совсем не там, где оставил меня, чтобы не выдавать место засады. Крадучись, он почти смог дойти до женщины. Но примерно в пяти метрах от неё вдруг резко дёрнулся, упал на колени и схватился руками за голову. Это стало сигналом для меня.

Прошла минута, пока из дома, возле которого сидела женщина, не вышел огромный здоровяк в рваной сельской одежде, из-под которой торчало голое тело, украшенное местами пластинами из металла и пластика. Вокруг каждого такого украшения плоть распухла и краснела багрянцем воспалений. В левой руке он держал большой меч с очень широким лезвием, на котором светились изломанные дорожки контактов. Почти точно такие же можно увидеть на электронных платах в оборудовании в моём старом мире. Киборг подошёл к Итрину и протянул к нему правую руку.

Тщательно прицелившись, я спустил тетиву на арбалете. До цели было менее тридцати метров. На такой дистанции я уже давно уверенно поражаю цель.

Щёлк!

Короткая и толстая стрела вошла врагу под левое ухо на половину своей длины. Кажется, в ране даже что-то сверкнуло, словно там мгновенно разрядился конденсатор. Было время, когда в школе мы баловались такими штуками, шпыняя друг друга самодельными аналогами электрошокеров, сделанных из конденсаторов. Когда колол наращёнными из проволоки электродами в ляжку одноклассника, то сверкало и трещало точь-в-точь, как это только что произошло в черепе киборга.

«Повезло!», — мысленно выдохнул я при виде своего попадания. Целил-то я в шею, которая не была прикрыта ничем. А вот на голове противника красовались несколько тёмных пластин. Одна из них полумесяцем закрывала череп от виска до затылка. Чуть-чуть в неё не попал. И хорошо, что не попал, ведь неизвестно насколько она прочна и пробила бы стрела её или нет.

Ранение оказалось смертельным и, если так можно, сказать — золотым. После высверка в собственной башке киборг повалился на траппера сломанной куклой.