Кроме рекрутов уезжали некоторые наёмники и малая часть колонистов. Последние были из тех, кто понял, что опасность в этих краях превосходит будущие дивиденды. Ну, и калеки. К чести основателей посёлка скажу, что этих людей они не бросили на произвол судьбы. Все лишившиеся рук и ног, ослепшие и оглохшие, парализованные и прочие получили внушительные мешочки с марками. В Шиде этих сумм может хватить на то, чтобы воспользоваться услугами непритязательного целителя и попытаться вернуть здоровье или хотя бы его часть. В упрёк же стоит сказать, что совет Фаркраста решил отделаться обычными деньгами, хотя мог вернуть здоровье людям. Но, наверное, слишком низок статус у калек, чтобы до них снисходить и возиться с лечением. Впрочем, влезать в эту кухню у меня не было никакого желания. Боги и демоны судьи что одним, что другим. Хватило того, что многим из раненых я помогал лично, кому-то даже чисто за символическую плату, но взамен при свидетелях брал обещание вернуть долг тем или иным способом, от услуги и работы до информации. С некоторых брал максимальную сумму, чтобы отбивать у других желание воспользоваться моей добротой.

Кроме людей обратно в Шид везли ценный товар — вещи древних и редчайшие амбраваты. Подобные им выращивают только на специальных плантациях и фермах, где в воздухе, воде и почве поддерживается повышенная концентрация амбры за счёт особых амулетов. Я на одной такой успел побывать за время службы в Академии.

Благодаря тому, что караван был в разы меньше того, на котором я прибыл в Фаркрас, двигались мы заметно быстрее. В итоге обратная дорога вышла по времени на треть меньше.

— Как будто впервые вижу город, — призналась Мина, когда мы въехали в Шид. — Совсем одичала в лесах.

— Ага, у меня тоже такое чувство, — согласился с ней Ясир.

— Да что город! Вы посмотрите на то, сколько тут красавиц, — выдал Риван. Он жадным взглядом оценивал, буквально раздевал каждую увиденную девушку и женщину. — Они специально вышли на наш караван посмотреть?

— Ты просто одичал, — фыркнула Мина.

— Кто о чём, а Риван о бабах, — вставил и я свою ремарку. А затем сменил тему. — Интересно, нам дадут выходные и разрешение выйти за стены Академии?

— Наверное, — неуверенно пожала плечами Мина.

— Опцион и тисеррарий ничего о таком не говорили, — сказала девушка из нашего контуберния.

— Вот и я о том же, — вздохнул я. — Не говорили. А мне это интересно.

К сожалению, никто нас выпускать сразу же в город не стал. Загнали в казарму, заставили пробежаться по складам, чтобы сдать старые вещи и получить новые и уже на следующий день отправили на занятия. Будто и не уезжали никуда.

Но всё же изменения были.

— А-а, приёмыш вернулся, — услышал я в столовой на пятый день после возвращения в Академию. Посмотрев в сторону говорившего, я увидел группу из пяти человек через два стола от себя. Трёх парней и двух девушек. Говорившего опознал сразу же. Он смотрел на меня прямо, с вызовом и презрительной усмешкой.

«Неожиданно», — пронеслась в голове мысль. Отвык я от презрительного отношения в свой адрес. Те, кто меня ненавидел и считал грязью после той громкой дуэли держали хвосты прижатыми. Ещё и то нападение, когда я размазал на тренировочной площадке парочку идиотов, тоже сыграло в мою копилку. Ах да, сюда ещё стоит приплюсовать гарафцев. Эти парни и девчата встали за меня стеной, считая одним из потомков своего правителя, которого боготворили. Текущую наглость я могу списать только на то, что за время отсутствия память о моих возможностях и силе у дебилов замазалась до неузнаваемости, как пикселями, которыми закрашивают в фильмах в моём мире сцены курения в фильмах. И Итон Линс уехал со своей центурией в Фаркрас. Вот и обнаглели те, кто меня недолюбливал. — Ну, чего тянуть? Само же не рассосётся!

Не знаю, что ждали от меня в ответ те пятеро, но точно не того, что я ускорюсь, окажусь рядом с их столиком и от души приложусь кулаком по улыбающейся роже молодчика.

Он полетел на пол, а его товарищи вскочили из-за стола, как подброшенные пружинами.

— Что? — сказал я им и пожал плечами. — Сегодня такой день хороший, что захотелось сделать его ещё лучше и кого-то убить на дуэли. Он же ваш друг, да? Вы его хорошо знаете? Как считаете, он вызовет меня после такого оскорбления?

— Да ты!.. — зло начал один из двух парней.

— А может, ты вместо него? — перебил я его. — Смотрю, ты не прочь вроде как.

Мгновенно воцарилась тишина.

С полминуты компания ушибленного сверлила меня ненавистными взглядами, в которых нет-нет да проскакивал страх. Происходи всё это на Земле, девушки сейчас заплевали бы меня и обматерили, но тут Возвышение делало равными оба пола, а воспитание в кланах не ставило акцент на том, чтобы уважать женщин и спускать им то, что ни в коем случае нельзя спустить мужчине. Вот те и молчали, опасаясь или получить в зубы, как их приятель, или быть вызванными на дуэль за оскорбления.

И тут зашевелился нокаутированный. Секунд десять он возился на полу, пытаясь вспомнить, как управлять телом и конечностями. Ему на помощь бросилась одна из девушек и тот, кого я заткнул одной фразой. Они помогли парню подняться с пола и усадили того на стул.

За всем происходящем внимательно следили десятки пар глаз. За больше чем половиной занятых столов раздавались шепотки. Люди обсуждали происшедшее и то, что последует после моего удара.

— Что… случилось? — с трудом шевеля языком, произнёс ушибленный. — Что… со… мной?

«Ого, да ему память отшибло», — удивился я. Не такого эффекта ожидал от своей зуботычины. Вообще, я отвык от всяческих политесов и словоблудия за время командировки на далёкий юг в Фаркраст. Там народ подобрался простой. В карман за словом не лезли, но не делали из своих речей вербальную дуэль. И если нужно было бить — били. При этом поединки там никогда не велись до смертельного исхода или неизлечимого увечья. Чаще всего на кулаках или специальных дубинках, обмотанных кожей или сшитых из слоёв толстой кожи.

— Райш, этот… тебя ударил, — тут же сообщил его приятель и ткнул в мою сторону пальцем. По паузе во фразе стало понятно, что он едва сдержался от оскорбительного эпитета.

— Он?.. Зачем?

— Так он ещё и тупой, — усмехнулся я. — А я-то думал… Слушайте, подлечите его, что ли. И ещё расскажите, что произошло. Пусть оценит каким он стал посмешищем. А потом я жду от него вызов на дуэль. Или я ему его брошу. Без разницы.

— Ты за это ответишь, — всё-таки не удержался от угроз приятель ушибленного.

— Это вызов? Да хоть сейчас отвечу, — широко улыбнулся я ему.

Тот вздрогнул и что-то совсем невнятно пробормотал себе под нос.

А спустя полчаса я стоял в знакомом кабинете под перекрестием взглядов знакомых мужчины и женщины. Симонека и Юрды.

— Зачем? — вместо приветствия и угроз спросил Симонек.

— Зачем — что? Ударил? Начал конфликт? Не попробовал объясниться? Или что-то ещё? — уточнил я. — Или вы вообще не про происшествие в столовой, а, к примеру, зачем я спасал людей в Фаркрасте? Ходил в патрули? Охотился? Лечил больных и раненых?

— Он сейчас полностью непробиваем, Симонек, — сообщила женщина в своей манере говорить всё открыто будто кроме неё и её собеседника в кабинете никого больше не было. — Вряд ли смог так быстро поднять ступень и навык. Думаю, это амулет.

— Вы мне тоже нравитесь, госпожа Юрда, — улыбнулся я ей и послал воздушный поцелуй. Отчего-то мой поступок вызвал у женщины ярость. Она взглянула на меня так, словно хотела убить на месте. Зрачки сузились, загорелое лицо побледнело, крылья носа затрепетали от участившегося дыхания.

— Спокойно. Оба, — повысил голос Симонек. — Иван, зачем ты избил Райша?

— Не избивал, а только ударил разок. И то случайно. Я его не видел, господин Симонек, — ответил ему я. — Готов искупить свою вину в поединке чести, если тот рекрут бросит мне вызов.

— Ясно. Всё никак не успокоишься. Ты знаешь кто такой Райш Круишер?

Я пожал плечами.