- Не подходила?

- Нет. Да и смысл? Я же не понимаю на местном наречии ни словечка, а она только на нём и говорит. Агбейла, чёрт знает, где ходит, дом её закрыт, лишь она и могла бы помочь с переводом.

Почему я соврал – сам не понял. Ложь легко слетела с моих губ и, кажется, оба мужчины её приняли за чистую монету. Интуиция подсказала, что поступил я правильно.

- Жаль, – поджал губы Махут.

- А что случилось? – полюбопытствовал я, рассчитывая, что негр приоткроет завесу таинственности над поведением – своим и девчонки.

- Да так… – повторил он свою недавнюю фразу. – Украла она кое-что в доме Красного Барона. Её приводят постоянно, осматривают… ну, мало ли что там с руками, отторжение какое или отсыхание… в общем, она под постоянным контролем врачей и самого Красного Барона. И тут она берёт и ворует нечто ценное. И зачем – представить не могу!

- А каким боком тут я? – искренне удивился я.

- У тебя больше перестраховываемся. Её ищут другие, я и Моаск просто так решили зайти, всё-таки, был шанс, что она захочет попросить тебя спрятать, так как привязалась к тебе после лечения.

- Вещь ценная и для меня? – поинтересовался я у собеседника.

- Вполне может быть, – уклончиво ответил он. – Санлис, я тебе очень попрошу – если увидишь её, то задержи. Ты же можешь отключать людей? Вот и оглуши её, потом дай нам знать, о’кей? Клянусь, лично я буду тебе очень сильно должен.

- И я, – хмуро произнёс Моаск. Выглядел он совсем невесело, может от того, что стоимость потери Красный Барон записал на него? Или есть другая причина его плохого настроения? Жаль, что он мне не расскажет, потому как сейчас, меня любопытство раздирает, как замерзающая вода бутылку.

- Если подойдёт, – пожал я плечами. – Вполне может быть, что сейчас видит нас или видела, как я к вам подходил. После этого вряд ли решит со мной общаться от страха, что сдам её вам.

- Всё равно, мало ли что. Договорились?

- Договорились, – я крепко пожал руку, в душе не собираясь даже в малом помогать им. Воровать – плохо, но рубить детям руки – это во сто крат хуже. Так что обойдутся без моей помощи.

Попрощавшись с местными авторитетными лицами, я поторопился заскочить в кондиционированную внутренность дома. Пусть дневная жара спала и солнце не стремится проплавить макушку, но находиться на улице всё равно было неприятно.

Закрыв за собой дверь, я первым делом дважды чихнул.

- Ап-чхи! Ап-чхи… блин! Так и до простуды недалеко, – хмыкнул я. – Хорошо, что я сам себе ходячая аптечка, а то был бы позор – рассопливиться посреди лета, хех.

Стянув рубашку, я бросил её в корзинку с грязным бельём, уже заваленную наполовину девчачьими вещами, будто те переодеваются каждый час. Потом выбрал свежую майку-«борцовку» белого цвета, трусы и направился в душевую кабинку, собираясь смыть с себя липкий едкий пот и пыль.

В тот момент, когда избавлялся от остатков одежды, в окошко тихо и часто застучали.

- Кого там принесло-то, – вздохнул я и стал одеваться. Стучит чужой или малознакомый человек, представать перед которым в трусах будет не очень прилично. А вот торс пусть будет голым, жалко пачкать чистую и светлую ткань.

- Опять ты? – удивился я, увидев за окном мордашку малолетней негритянки, всю перемазанную в пыли, будто, ползала по-пластунски. Возможно, так и было – пробралась ко мне под автодомами.

- Берне клопа руафкарс, – сказала она и вручила мне сложенный несколько раз лист бумаги.

Когда я тот развернул, то увидел корявый детский рисунок, изображающий несколько человек и автодомов в окружении фонтанов… ан нет, это взрывы, судя по тому, что начинаются они из круглых шариков с очень характерными кольцами и рычагами, присущих гранатам. Часть человечков держали автоматы в руках, с которых вылетали пунктирные линии в группу людей у автодомов. К слову, человечки с оружием были заретушированы, а вот группа у строений была изображена контурными линиями. Светлые и тёмные. Белые и негры? Я с жёнами и местные бандиты?!

- Твою же маму, – сквозь зубы произнёс я. – Откуда ты это узнала?

Та вновь что-то залопотала на африкаансе.

- Стоп, стоп, – помотал я головой, – так дело не пойдёт. Я ни хрена не понимаю, Фусша. Ну-ка, пошли со мной.

Перед тем, как выйти на улицу пришлось внимательно осмотреться по сторонам. Вроде бы посторонних нет, а на съёмку с видеокамер если и среагируют, то уже поздно будет – я раньше проясню обстановку.

С девчонкой быстрым шагом дошёл до домика, который обжила Агбейла и постучал в дверь, оказавшуюся закрытой. Надеюсь, наёмница внутри отдыхает, а не ходит чёрт-те где. Открыли мне только через пару минут, когда я уже был готов возвращаться назад к себе и баррикадироваться.

- Санлис? Что случилось? Это подождать не может? – спросила недовольным тоном наёмница, когда распахнула дверь.

Негритянка вышла в одних трусиках и… с голой грудью. Тут же про себя отметил, что бюст у этой чернокожей красотки великолепен, о чём я уже как-то подзабыл. А за её спиной на пару мгновений из комнаты в коридорчик выглянула одна из её подручных, причём совсем раздетая. Это что же – Агбейла лесбиянка?! Ничего другого на ум не приходит от факта присутствия двух голых красивых девушек в закрытом доме. И не оргия – одного мужчину в её команде я видел рядом с собой, когда ходил по магазинам, в кафе с видеопрокатом, он и ещё одна наёмница агбейловская сопровождали меня в качестве дальней охраны. Второй сейчас должен стоять на посту на границе с нашими домами. Кристина и Сури, к слову, были вместе со мной, но задержались в магазинчике с женскими вещами совсем недалеко отсюда, и трёхсот метров не наберётся по прямой. Впервые за много дней так поступили, расслабились от скуки. И надо же такому случиться, что именно сейчас пришли неприятности, возможные, но всё же, всё же…

- Санлис! – повысила голос темнокожая наёмница, не получив от меня ответа.

- А? – спохватился я, потом сунул ей в руки рисунок и подтолкнул вперёд девчонку. – Расспроси у неё, что это значит. Если я всё правильно понял, то у нас на горизонте появились большие проблемы.

Бросив быстрый взгляд на лист бумаги, она отступила назад, пропуская художницу и меня, потом что-то громко произнесла на африкаансе.

«Две! Охренеть!» – мысленно я покачал головой, когда в комнатке увидел двух женщин в наряде Евы. Впрочем, неодетыми они были буквально минуту, потом натянули трусики, шортики, топики, сунули ножки в тенниски.

- На кухню, – махнула нам рукой Агбейла, принимая из рук одной из своих, хм, помощниц, одежду. Ничуть не смущаясь меня, она оделась, слушая торопливую сбивчивую речь девчонки, и с каждой секундой мрачнела всё сильнее и сильнее.

- Всё плохо? – спросил я.

- Очень, – подтвердила она, после чего стала раздавать указания своим людям, которые уже успели вооружиться автоматами и накинуть поверх топиков разгрузки со снаряжением. – Тиля, проаф тифыре гуркаль…

Когда бойцы покинули дом, наёмница повернулась ко мне.

- Она говорит, – девушка кивнула на девчонку, – что на нас сегодня нападут. Фусша слышала беседу Махута с кем-то ещё у дома барона, и тот отдавал указание быть готовым атаковать нас и быть очень осторожными с платиной, чтобы не повредить во время боя.

- Вот ублюдок! – вырвалось у меня, потом внутри всё похолодело. – Мои же почти все сейчас гуляют по магазинам! Нужно предупредить…

Мою речь прервал громкий взрыв или несколько взрывов, слившихся в один, тут же затрещали автоматы. Бой происходил метрах в трёхстах от наших домов.

Не прошло и половины минуты, как пули застучали уже по окнам и тонким стенкам автодомов, легко пробивая их навылет. Загрохотали взрывы гранат, потом перекрыли шум лёгкого стрелкового оружия очереди из крупнокалиберных пулемётов.

Всех нас спасла реакция Агбейлы, которая успела окружить домик защитной пеленой, непроницаемой для пуль, осколков, взрывной волны и пламени. В то время, как соседнее жильё превращалось в обломки, наше было оазисом безопасности.