— Что? — переспросил я, силясь поднять глаза и посмотреть ей в лицо.

— Шиза… — я с трудом сглотнул. Быстро приведи меня в чувство. Я понял что ты задумала… Мысли приходили и исчезали, а я боролся с наваждением красивого женского тела и гормональным всплеском. — … Но это будет потом… Ближе к ночи. Я услышал как Шиза хрипло рассмеялась и в тот же миг обрел уверенность, и способность мыслить. Чертовка, она захотела подменить Чернушку и сделать то же самое как и с Эрной.

— Ты, уже пришел ко мне на ночь и не стал ждать у себя? — улыбалась Чернушка, ни капли не стесняясь своей наготы.

— Нет, наша близость пока откладывается.

Теперь лицо моей дзирды напоминало приближающуюся грозовую тучу. Она повернулась ко мне полностью и уперла руки в бока, глаза опасно прищурила.

Стараясь предотвратить раскаты грома и вспышки молний, я поднял руку.

— Подожди, есть важный разговор. Все остальное потом. — Видимо на моем лице отразилась озабоченность. Чернушка успокоилась. И вновь смотрела на меня чистым, незамутненным гневом взглядом.

— Ночью я буду следить за Лией. Я порадовался и удивился ее выдержке. Ни одной эмоции не отразилось на ее красивом лице. — Уже две ночи подряд, — продолжил я, — она во сне пыталась тебя убить и если бы не мой демон, ты была бы застрелена из ее арбалета.

Теперь Чернушка дернулась как от удара плетью. — Но… но зачем?

— Вот это я и пытаюсь узнать. Есть предположение что ею кто-то управляет. — Я прошел к столу и сел на стул. Сейчас ты оденешься и спрячешься у меня, а я здесь сооружу муляж. Укрою его одеялом и буду ждать что произойдет.

Дзирда не надолго задумалась. — Лианора отверженная. — Наконец произнесла она, рассуждая вслух. — Над ней провели обряд… подчинения… Я думаю он схож с тем, что проводили у нас над провинившимися сестрами. Они становились бездушными рабынями Беоты и та их использовала… в общем использовала против гномов. Души сестер были в руке нашей богини… Это примерно то, что ты сделал со мной. Мне жаль Ирри… но она обречена. — В глазах девушки появились крупные слезы и потели по ее щекам.

— Ты думаешь? — сознавая ее правоту и не желая в это верить переспросил я. Внутри меня нарастала горечь и отравляла мою душу. Кто-то использует дорого мне, пусть не человека, дворфу против меня, стараясь ударить побольнее.

Дворфы никогда не будут посвящать своего соплеменника лесным эльфарам. Тогда кому они ее посвятили и отдали? Я знаю лишь одного… того кому можно отдать душу … Да это он. Бог этого мира. "Хитросделанный" Рок. Я сидел понуро, задумавшись, пытаясь найти выход. Но как его искать если нет опоры. Нет понимания с чего начать… и куда идти…

— А если обратиться к Бурвидусу? — помогла мне Шиза. — Он что-то должен знать про это ритуал.

— Хм… А что это единственная наша зацепка. — согласился я.

Я повернулся к смирно стоявшей Чернушке. — Иди ко мне в комнату. — сказал я. — А я постараюсь кое-что узнать.

— Ее невозмутимости мог позавидовать Сфинкс пустыни. Слезы моментально исчезли, она надела на голое тело плащ и выплыла словно лебедушка из комнаты.

— Бурвидус значит, — в слух проговорил я, задумчиво выбивая дробь пальцами по крышке стола. Затем решительно поднялся и направился к себе в кабинет. По дороге стражнику стоящему на страже у лестнице ведущей вниз, приказал привести ко мне Бурвидуса.

Вскоре пожаловал и он. Недоуменно огляделся, почесался и застыл у двери, не забыв поклонится.

Присядь Бурвидус, — указал я глазами на ближайший ко мне стул у стола. Я долго изучающе на него смотрел, а он не смея прервать молчание, весь извозился. Ему хотелось чесаться под моим взглядом, но и это он не смел, дабы своими неуместными действиями не оскорбить очи "вельможного пана".

— Бурвидус. Хочу сказать, что я пригласил тебя для очень серьезного разговора и речь пойдет о твоей невесте и моей управительнице Лии. — Так я начал подготавливать дворфа к откровенному разговору. Коренастый дворф даже почернел лицом. Он широко раскрыл глаза и уставился на меня.

— Ты знаешь что она отверженная?

Бурвидус немного пришел в себя и слабо улыбнулся. — Знаю Ваша милость. Как не знать?… Про это знают все…

Я прервал его подняв руку. Бурвидус мог говорит о пустяках часами. Болтливость была одной из черт его характера.

— По вашим законам ни один дворф не может принять ее в семью или взять в жены. Я правильно говорю?

— Все верно, милорд… так и есть.

— А почему ты тогда согласился взять Лию в жены?

— На это, милорд, у меня было две причины. — совершенно спокойно отозвался Бурвидус.

— Ну ка, ну ка? — подтолкнул его я к откровенности.

— А тут нечего скрывать, милорд… Первая причина это та что я ее полюбил. Как увидел мою голубку так и влюбился, просто без памяти… Вот. Его лицо обрамленное густой русой бородой с крупным носом, словно вырубленное из скалы парой ударов зубилом, расплылось в мечтательной улыбке. А вторая такая, значит… Если бы я не сделал тогда ей предложение, она бы меня пристрелила из своего ужасного арбалета. Во-от. — Он посмотрел в мои неверящие глаза. — О! Вы не знаете на что способна моя пташка? — Бурвидуса прорвало и я не перебивая, слушал.

— Она долго не разговаривает. Вот и с конюхом прежнего лорда беда случилась. Люди говорили… — Он пригнулся ко мне и почти шепотом стал передавать слухи. — Когда он плюнул в ее сторону и думал, что она этого не видит, то моя птичка просто пристрелила этого дуралея. Раз и в самое сердце. — Он поднял палец вверх и потряс им. — Вот ведь как.

— Бурвидус, я рад что тебя не останавливает запрет твоего народа и хочу помочь Лианоре…

— Ну к своим мы уже не вернемся… нам и здесь хорошо… Э-э… Вот как? А чем вы можете ей помочь?

— Расскажи мне о ритуале отвержения. — Как можно миролюбивее ответил я.

— О чем? — глаза Бурвидуса стали жить отдельной жизнью. Они выпучились и стали потихоньку выползать из глазниц. Затем он быстро- быстро заморгал. — Вы шутите? — спросил он.

— Нет, не шучу. У нас появилась проблема, Бурвидус. И Лия стала опасной для всех.

— Нет… — отмахнулся он. — Нет… этого не может быть…

— К сожалению это так.

— Нет, она не может быть опасной для Вас… Ваша милость. И потом это секрет моего народа… Я не могу нарушать его законы…

— Ты один уже нарушил, Бурвидус. Решил жениться на отверженной и назад возвращаться не собираешься, какое тебе дело до традиций тех, с кем ты порвал?

Я?… Порвал?… Ну да порвал. Но … Понимаете… Ритуал отвержения это нечто совсем иное чем уйти и не возвращаться к своему народу. Если я расскажу про это таинство, меня настигнет проклятие моих предков.

— И что тогда случиться? — невесело усмехнулся я. Ох уж эти суеверия!

— Что? … Я… Я… Э-э… не знаю точно… Но что-то страшное.

— Ладно, Бурвидус, я расскажу тебе что ночью делает Лианора. Она встает в полночь, берет свой самострел и с закрытыми глазами идет к комнате госпожи Чернушки. Ее ведет тот, кому Ваш народ ее предал.

— Нет… — Отчаянно замотал головой дворф.

— Ты сам все увидишь, Бурвидус, сегодня ночью, — вздохнул я, понимая, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — А пока посидишь под стражей.

Я дернул шелковый плетенный шнур, прозвенел тревожным звоном колокольчик и в кабинет вошли два стражника.

— Дворфа под стражу, — приказал я. — Обращаться вежливо, кормить из господской кухни. По первому приказу доставить сюда.

Осталось дождаться ночи.

В полночь мы с Бурвидусом стояли за статуей старика. Дворф переминался и пытался меня разговорить, но я просто показал дворфу кулак и он прижал широкую как лопата ладонь ко рту.

Не успели мы устроиться, как показалась Чернушка в плаще и поспешила в нашу нишу. Ни слова не говоря, стала протискиваться между мной и статуей.

— Ты что тут делаешь? — прошипел я. — Иди в мою комнату.

— Я там весь вечер провела… Пусти…. А тебя все нет и нет….

— Я занят…

— Ты всегда занят… Пусти же!