— Почему? — спросил шаман, он тоже переводил взгляд на своих врагов. Ганга поняла они вели прерванный в шатре разговор. Седой орк усмехнулся. — На месте Грыза я бы в прямое столкновение не вступал, а отступил. Мы будем гоняться за ним по степи и не догоним.

— А если снимем защиту? — задал вопрос шаман.

А если снимем защиту, на нас нападут с двух сторон. С плато на помощь Грызу придут защитники, они же не глупцы, чтобы отсиживаться во время боя и мы окажемся в окружении. Ты сможешь быстро выстроить свою защиту вновь?

Шаман отрицательно покачал головой.

— Ну вот видишь, — отозвался седой орк, — единственный путь, это напасть на лагерь свидетелей на плато. Лорхов оставим здесь. Пусть Грыз ими подавится. Мы животных возьмем в лагере наверху. А когда разобьем тех кто засел на плато, то сможем бить по частям остальных.

— Хорошо так и сделаем. — согласился Шаман. Увидел Гангу и небрежно произнес, — ты будешь рядом со мной и не делай глупостей. Затем повернулся лицом к ученику, — проследи за ней. — И кивнул на замершую орчанку. — Если будет мешать, убей.

— Вы — он ткнул пальцем в трех других учеников. — Сообщите всем держащим защиту, что выдвигаемся. Затем повернулся к седому. — Проследи, Грум. Пусть воины, что поставлены для их защиты, берегут моих помощников крепче своей жизни. — Седой молча кивнул, на Гангу он даже не смотрел.

Воины противников Худжгарха неспешно выстраивались в длинную колону. Наконец они закончили построение и длинной гусеницей пошли на гору.

Ганга замешкалась и ученик подтолкнул девушку в бок. — Не спи! — тихо проговорил он. — Я не хочу из-за тебя впасть в немилость учителю. Ганга покачнулась и пошла за спиной шамана. Она не понимала их действий, но разговор шамана и седого орка навел девушку на определенные размышления. Они говорили о защите и она видела ее ужасающее действие своими глазами. Ганга вспомнила, что Ирридар научил ее магическому взору и применив магию людей, посмотрела на идущее войско. Вокруг воинов шла белесая пелена, напоминающая туман. К четырем сторонам войска шли силовые линии искрящиеся красными огоньками. Источником силовых линий был шаман, что шел впереди нее. Вот что погубило нападавших, — догадалось она.

Войско ревнителей старой веры медленно, словно громадная гусеница продвигалось к подъему на плато. Сотники отдавали команды, а на воинов кричали десятники, чтобы они держали строй. По степи разносился шум от лязганья оружия, криков и громкий топот тысяч ног.

В лагере наверху стояла тишина. Там на повозке стоял только один орк с синими развевающимся на ветру волосами.

Ганга внутренним чутье поняла, что сейчас решается судьба степи. Судьба всех орков. Ее судьба. Судьба ее жениха и судьба еще не рожденного ребенка. Она прикусила губу. Перед глазами во мгновение ока пролетело страшное видение. Часть племен орков с огнем и мечом прошло по степи, вырезая непокорных. И к ее ужасу их вели лесные эльфары. А в авангарде орочьих войск шли конные лавы снежных эльфаров, холодных как их вершины снежных гор и беспощадных. Тысячи трупов устелили степь. А на горе из отрубленных голов стоял и скалился этот шаман, что шел впереди нее. А у подножия холма стояли на коленях орки и было их множество. Она тряхнула головой, отгоняя кровавую пелену и уставилась на затылок шамана, в редких длинных волосах, из повязки которого торчали защитные амулеты, вырезанные из кости.

Тысячи мыслей роились у нее в голове. Но самая главная была та, что шамана нужно убить. Она билась в висках, страшила и лишала духовных сил. А как же ребенок? Как же ее жених? Но может само провидение послало ее в этот поход и она не сама по себе избрала этот путь… Что привело ее вставку к врагам Худжгарха? Может сейчас решается судьба всего мира и все будет зависеть от нее? Сможет ли она остановить этот кровавый поток смертей, идущих за этим страшным в своей ненависти к инакомыслящим, шаманом? Может гибель одной женщины остановит гибель сотен тысяч? Страх и ужас стал наполнять ее сердце. Материнский инстинкт вопил и требовал смириться, а чувства бушевали и толкали ее в бой. В безудержный, смертельно опасный … и она не выдержала.

— Как быть, любимый? Где ты? Ты слышишь меня?

— Слышу, любимая! — Ганга не ожидала услышать его ответ. Она от неожиданности чуть не вскрикнула и споткнулась о камень. Ее поддержал ученик шамана. — С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да… Я нормально… — отозвалась девушка. Она слабо улыбнулась.

— Что ты надумала? — прозвучал голос Ирридара.

— Шамана нужно убить. Я это хотела сделать.

— Ты просто так его не убьешь у него сильнейшая подпитка от его покровителя. Не спеши, я вытащу тебя от туда. И перед уходом ты вонзишь кинжал ему в голову. Но только, когда я дам тебе знать.

— Хорошо, любимый, я буду ждать. — Надежда вновь проснулась в ней и с новой силой стала жить в ее сердце. Приободрила ее и принесла успокоение. Она не одна. Ее мужчина здесь, он ее слышит и он решит все проблемы.

Войско последователей Рока медленно подходило к подъему на плато и чем ближе оно было к нам, тем больше морального и душевного напряжения испытывал я. Не хотелось смиряться с мыслю, что свербила мне мозг, делала слабым и безвольным. Ужасная мысль фаталиста. — В конце концов если мы не можем избежать неизбежного ужасного конца, то мы можем сделать все чтобы этого не случилось. А что из этого получиться, известно лишь Творцу. Да я опростоволосился, понадеявшись на Йоду, что он пророет туннель, по которому смогу пробраться в центр войска и смогу постараться убить Верховного шамана. Но я сделал все что смог. Я мог бы еще приказать молодым оркам запустить торнадо и десятки вихрей набирая силу, понесутся к врагам, прихватив с собой груды камней. Но и этого сделать уже не мог. Там среди моих противников шла самый дорогой мне человек. Моя невеста в утробе которой зародился мой ребенок. Судьба или кто-то, сегодня были не на моей стороне.

Я стоял и ждал. Чего я ждал? В глубине души очень хорошо понимал — ждал смерти! Не знаю как, но я отдам жизнь, чтобы другие могли жить. Я много убивал. За моей спиной длинная дорога выстланная трупами разумных. И если пришло время вернуть долг живым, я его верну. Я уйду за грань, но я продолжусь в своем сыне… или дочери. Умирать не страшно, однажды я уже умер. Страшно не исполнить свой долг перед теми, кто мне доверился и пошел за мной…

И вдруг в хоровод моих мыслей ворвался крик Ганги. — Как быть, любимый? Где ты? Ты слышишь меня?

Теплота прошла по моей груди, сладостна истома накрыла сердце своим мягким нежным одеялом. Моя любовь здесь, она слышит меня, она знает что надо делать и взывает ко мне.

— Слышу, любимая! Что ты надумала? — Я улавливал смутные образы ее мыслей и понимал, что она как и я готовится сделать свой последний шаг в этой жизни. Она готова пожертвовать собой, нашим реберном, чтобы спасти меня!

— Я хочу убить шамана!

И тот час мое сознание заработало с перегревом. Оно отслеживало сотни тысяч вариантов действий и отбрасывало их прочь. Но одно оно вычленило из этого хаоса. — Надо подождать! Надо подождать! Чего? Ответа не было на этот вопрос, но я знал — нужно подождать.

— Не спеши. Я вытащу тебя от туда. — Почему-то, вопреки всему я поверил в это. А перед глазами длинная гусеница из человеческих тел вползала на широкий склон пологого подъема на плато, Я видел как эта медленно приближающаяся смерть неумолимо сокращает расстояние до меня… Неожиданно шквалом навалился ужас… Судьба отмеряет мне минуты оставшейся жизни. В голову полезли предательские мысли о том, что это конец! Конец всему. Конец жизни, конец служению. Надо уйти, спрятаться. Что я не достоин такой чести, как вести за собой народ. Кто я? Слабый человек. Роса на траве. Что сделать с этим ползущим чудовищем ничего невозможно. За этими воинами стоит непреодолимая сила хранителя всего мира Сивиллы. Ему невозможно противостоять. Может убежать, удрать? Может обойдется? И все можно начать сначала? Такие малодушные и не нужные мысли Виктора Глухова. И они разбивались как волны о причал хладнокровия Ирридара. И я почувствовал, как крепкая рука юноши легла на мое поникшее плечо землянина. Легко потрепала, приободряя. Стало немного легче.