Но охранник поднял станер и снова прокричал:
— Не положено!
Карл ожидал нечто подобное, поэтому спросил:
— Госпожа губернатор, вы под арестом?
— Конечно нет! С чего вы взяли? Это… это просто меры безопасности.
— Такие меры безопасности, что простой охранник командует самим губернатором? — не изменяя делового тона, спросил Карл. Глаза его смотрели серьезно.
Гаринда съежилась.
— Пропустите господина Штурбаха, — тихо произнесла она. — Пожалуйста.
Охранник набычился.
— Не положено! — глухо произнес он, целясь в Карла.
Штурбах, сделав вид, что уходит, отвернулся и вдруг мгновенно крутанулся волчком и ударом ноги вышиб оружие из рук расслабившегося охранника. Продолжая крутиться, ударом другой ноги врезал тому в челюсть. Здоровенный парень, словно мешок с опилками, отлетел к стене и сполз на пол.
— Вы его убили? — спросила ошалевшая от увиденного Гаринда.
Карл подошел к неподвижно лежащему охраннику и прикоснулся к его шее.
— К счастью, нет, мидэра, просто оглушил. — Потом поднял станер и разрядил его в охранника. — На всякий случай, — пояснил он Гаринде.
Та кивнула, что поняла, и пригласила:
— Проходите, господин Штурбах.
Гаринда прошла к своему столу и, гордо подняв голову, спросила:
— Господин Штурбах, похищение моего начальника охраны ваших рук дело?
— Нет, — твердо ответил Карл. — Я и моя служба вашим указом отстранены от исполнения своих обязанностей.
Он смотрел в глаза Гаринде, стоял спокойно и даже расслабленно.
— Моего мужа тоже не вы похитили?
— Не я, мидэра.
— Мне трудно вам верить, господин Штурбах, — с болью произнесла Гаринда. — Вы в прошлом бандит. И ваши люди захватили меня и моего мужа.
Карл даже не изменился в лице. Он совершенно спокойно ответил:
— Смею заметить, мидэра, я и мои люди работорговлей не занимались. У меня были другие задачи. И его милость это хорошо знал. Иначе не назначил бы меня начальником службы безопасности княжества.
— Все ошибаются! — с ненавистью выкрикнула Гаринда. — И его милость тоже.
— Что дало вам основание так думать, мидэра? — Карл оставался вежливым. Он понимал, что Гаринда сильно нервничает, ведь за последнее время ей пришлось многое пережить.
— Если бы он не ошибался, то сейчас не был бы в плену у ССО ами.
Гаринда небрежно назвала жителей Ассамблеи Объединенных Миров — ами, это прозвище дали им жители Конфедерации, которых, в свою очередь, кратко называли конфи.
— Его милость не под арестом, он свободен, — ответил Карл.
Лицо Гаринды вытянулось, красиво очерченный рот приоткрылся. Она не смогла скрыть, что ошарашена этой новостью, и широко раскрытыми глазами не мигая уставилась на Штурбаха.
— Откуда вы это знаете? — пораженно спросила она.
— Эту новость сообщил секретарь его милости Брык.
— У меня… у меня нет связи с ним, поэтому я не в курсе. Это очень радует, — поспешно произнесла Гаринда.
"Что, почувствовала, как под твоим задом закачалось кресло правителя?" — подумал Карл. Но вслух произнес другое:
— Видимо, он вам больше не доверяет, мидэра.
— Да как вы смеете мне такое говорить! — Гаринда сорвалась на визг. — Я поставлена самим его милостью!
— Я, кстати, тоже, — негромко произнес Карл, и Гаринда замолчала, хватая ртом воздух.
"Задумалась? — мысленно усмехнулся Карл. — Это хорошо".
— Вы, мидэра, потеряли управление колонией, — сурово сказал Карл. — Сидите взаперти под охраной нелегалов, которых сюда, в колонию, доставил ваш любовник Листиан Корданье.
— Что вы такое говорите! — воскликнула Гаринда, и ее глазки забегали. — Это все досужие сплетни завистников! Я верна своему мужу!
— Посмотрите эту запись, — грустно произнес Карл.
Ему было все же жалко эту красивую женщину, много сделавшую для княжества и имевшую один недостаток — слабость, которую она питала к молодым красивым мужчинам.
Гаринда ненадолго зависла и вдруг покачнулась, ухватившись за спинку стула. Она увидела запись, где предлагала Листиану все бросить и уехать. Женщина сильно побледнела, но все же смогла вымученно произнести:
— Вы тайно следили за мной. Теперь радуетесь? Это низко.
— Нет, мидэра, я не следил за вами. Это все Брык. Как видите, его милость ничего не пускает на самотек.
— Что вы намереваетесь сделать с этой записью? — упав в свое кресло, спросила Гаринда. Красивые руки нервно двигались, выдавая сильнейшее волнение, которое охватило ее. Они переставляли на столе приборы и папки с места на место.
— Это еще не все, госпожа губернатор. Вот, просмотрите запись, как ваш любовник захватывает вашего мужа и убивает вашего секретаря.
Гаринда вновь на некоторое время зависла, а потом потеряла сознание. Ее голова безвольно упала на стол. Глядя на нее, Штурбах размышлял, как поступит его милость. Был тот человеком необычным, мог бывшего врага поставить у руля, а мог просто пришибить. Мог простить и мог возненавидеть. Какой-то налаженной системностью методы его руководства княжеством не отличались. Поставил человека командовать и скрылся. Так Карлу казалось вначале. А теперь? Теперь Карл понимал его милость еще меньше, чем раньше. Оказывается, и Вирона не все знала про своего босса.
Открытый космос. Материнская планета
Старый Рамсаул был доволен. Они с внуком не только смогли хорошо набить мешки нужными вещами, но и приняли в свой маленький клан старика-изгоя. То, что он был изгоем, было видно сразу. Ему выдали оружие и запасы на первое время. Такие уже были здесь на его памяти, гордые и заносчивые, но все они надеялись на себя и погибали в течение двух десятков оборотов планеты. Этот не такой. Рамсаул кинул быстрый взгляд на спутника. Видно, что опытный, тертый и, что интересно, немолодой. Больше молчит, слушает. Но держится уверенно. На чем, интересно, он спалился? Видно же, что из начальников.
Они прошли уже более пяти миль, и скоро должен был появиться поселок новичков. Именно там оседают на первое время прибывшие. Некоторые пропивают и проедают свои пожитки, попадают в рабство за долги или пытаются выжить, сбившись в стаи. Начинают беспредельничать, думая, что они самые крутые, но их быстро обламывают. Сам поселок образовался давно. Это был в прошлом военный городок с каменным забором, ангарами для техники, жилым комплексом и глубокими подземными хранилищами. Места здесь хватало всем. По соглашению вождей племен поселок считался нейтральной зоной. Здесь был свободный вход и выход. Отсюда не было выдачи тех, кто совершил преступление в своем племени. Порядок поддерживался поселковым шерифом, в подчинении которого был небольшой отряд самообороны. Шериф был и прокурором, и судьей в одном лице. Он знал кодекс поведения в поселке и согласно ему назначал наказание провинившемуся. Попался на краже — отрубит руку и отпустит. Убил в пьяной драке — отрубит голову. Убил умышленно — живого преступника привяжут к мертвому и бросят в яму. Стал должником — можешь выйти на арену и отработать, не смог — продаст на аукционе в рабство. Все эти несложные правила шустрый маленький Самсул рассказывал изгою по дороге, пока не устал.
Прибывший внимательно слушал и качал головой. И непонятно было, то ли он слушает, то ли сверяет свои знания с тем, что услышал от паренька. Еще ему дали новое имя. Прибыл на "материнку" — словно родился заново. Старый изгой умер там, в открытом мире. Теперь он звался просто Щетина, поскольку оброс бородой, седой и колючей. Будет ходить с кличкой, пока не заслужит себе имя. Это главное отличие старожилов от крыс. Крысами называли всех новоприбывших. Они жили, как крысы, и дохли так же.
В их округе была градация жителей. Племена — это потомки тех, кто был родом с планеты. Вожди племен и самые богатые люди — потомственные аристократы, высокое сословие. Их предки тоже были родом с планеты, до девятого пращура. Потом шли потомки тех, кто прибыл и смог выжить и преуспеть здесь. Таких тоже было немало. Они сколачивали отряды, обустраивали свои базы или становились кочевниками и могли за себя постоять. Нанимались наемниками к племенам во время смут и войн. После войн поредевшие отряды могли влиться в племя или, не желая быть вторым сортом у соплеменников, становились мелкими бандами. Люди плодились, сражались за свою жизнь с такими же, как они, противостояли природе планеты, закалялись, обрастали шрамами и опытом или умирали. Выживали только самые сильные, умелые, беспощадные и стойкие. Естественный отбор.
