— Софья! Опомнись! — не выдержал барон.

Но мать встала рядом со мной.

— Травор, у хорошего дерева не бывает гнилых плодов. Какой ты, такие и дети. Я все сказала.

Затем вперед вышел мрачный Черридар.

— Я тоже поначалу посчитал Ирридара выскочкой, которому улыбнулась удача. Так бывает.

Я с удивлением посмотрел на брата. Вот как, значит, позавидовал и не скрывает этого.

— Все, что говорили Юллия и Ирри, правда. Он действительно знает простой способ одолеть медведя. И не стал этого скрывать, как это делают многие охотники, а поделился с нами, со своими братом и сестрой. Каждый, кто назовет его лжецом, станет моим врагом, и я вызову его на смертный бой чести. — Он обнял Юллию за плечи, подвел ко мне и обнял также меня.

Наступила пауза. Отец растерянно моргал, впервые он не знал, как поступить. Рушилась его уверенность в своей непререкаемой правоте. Его дети, жена встали напротив него, защищая отщепенца.

— Отец, их надо выслушать. — Орридар осторожно тронул барона за руку. И старый барон, стоявший до этого с прямой спиной, согнулся и заплакал. И сразу стало видно, что он сильно состарился.

— Простите меня, дети. — Подошел, обнял меня, дочку, Черри и жену. Постоял, глотая скупые слезы. Потом подошел к девушкам. — Простите меня, старика, — обнимая их, попросил он. — И вы простите, — повернулся он к толпе воинов и челяди, — что плохо подумал о сыновьях и ввел вас в смущение. — Он вытер слезы и широко улыбнулся, показывая сквозь седые усы прорехи в зубах. — У нас великий праздник! — закричал он. — Мои дети добыли трех пещерных медведей!

"Ну слава богу, — подумал я. — Пронесло". Я с благодарностью посмотрел на девушек. А дальше все пошло в соответствии с традициями. Юллия показала рукой на шкуру и произнесла:

— Отец, прими этот трофей в дар, я сама его добыла.

— Принимаю и благословляю. Будь удачлива в охоте и честна в жизни.

Следом Черридар предложил свой дар. Барон принял и благословил сына:

— Благословляю. Пусть твоя рука будет тверда, а глаза всегда смело смотрят на опасность.

Пришла моя очередь.

— Прими эти трофеи в дар, отец. Шкуру я отбил у отряда дикарей на перевале Гроз, что пришли мстить. — И выложил добытые обереги дикарей.

Барон пощупал руками каждый и положил обратно.

— Ты спас многие жизни в долине, сын, и народ должен об этом знать. Нет большей беды, чем отряд мстителей, что пришли убивать тайком. Я принимаю твой дар и благословляю. Отныне ты рыцарь долга и чести. Добавь это на свой флаг. Я передал тебе самое большое благословение нашей семьи.

Поздно вечером, когда все уже улеглись спать, я пробрался тайком на женскую половину и постучал в двери комнаты Ганги.

— Кто там? — тихо спросила Ганга.

Говорить, что это почтальон Печкин, я не стал.

— Ганга, открой, это я, Ирридар.

— Тебе чего надо, Ирридар? — спросила она, но не открыла. Может, подумала, что я напился вина на празднике и решил позволить себе лишнее.

— Поговорить надо.

— А до утра подождать не может?

— Не может, и я хочу поговорить не с тобой, а с Торой.

За дверью установилась тишина. Затем Ганга удивленно ответила:

— Ее тут нет.

— Я знаю и хочу, чтобы ты ее позвала к себе вместе с Рабэ.

Опять наступила тишина.

— Ты что удумал? — помолчав и собравшись с мыслями, спросила она.

— Вот когда соберетесь, я все и расскажу. Открывай.

— Ирридар, это женская половина.

— Я знаю, поэтому и пришел ночью. Кроме того, чего ты опасаешься? Мы с тобой одна семья, только спим отдельно.

Тихо зашелестела задвижка, дверь приоткрылась. Ганга высунула голову:

— Ты готов взять меня в жены?

— А куда я денусь. Только потом, как с делами разберусь.

Дверь перед моим носом с шумом закрылась. Я удивленно уставился на нее. Чего это с Гангой?

На шум прибежал стражник. Меня он не видел, так как я был под "скрытом". А Ганга, зараза, громко заявила:

— Когда с делами разделаешься, тогда и приходи.

Стражник, как и я, вылупился на дверь. Он подумал, что это предложение поступило ему. Подкрутил усы и постучал дверь.

— Прошу прощения, — взволнованно проговорил он. — У вас все в порядке?

— У меня да. А вот ты пока свои дела доделаешь, вся жизнь пройдет. А когда у нас детишки будут, к твоей старости?

— Э-э-э… — Стражник еще больше удивился. — Мм, если дело только за этим, то я готов хоть сейчас.

— Сначала ты должен на мне жениться, неугомонный.

Стражник ненадолго впал в ступор.

— Я не против, красавица, только надо спросить разрешение у барона.

Я стоял рядом, пытаясь не рассмеяться, и не знал, что мне делать. Ганга переговаривалась со стражником, думая, что это я.

— Так чего стоишь под дверью? — поторопила его моя невеста. — Иди и спрашивай у него разрешения.

— Так это… — Стражник замялся. — Я на службе сейчас. Сейчас не могу.

Ганга почувствовала, что что-то не так, и приоткрыла дверь. На пороге стоял немолодой усатый стражник. Ганга несколько мгновений смотрела на нехейца, затем, ни слова не говоря, распахнула дверь и врезала ему кулаком промеж глаз. Удар свалил стражника с ног, а я проскользнул внутрь. И успел вовремя. Разъяренная Ганга с грохотом захлопнула дверь. Халат на ее груди распахнулся, явив мне ее прелести. Я даже зажмурился от такой красоты. Когда я открыл глаза, она уже запахнулась. Ее ноздри раздувались от ярости.

— Наглый сквоч! — прошипела она. — Он еще издевается! Я ему покажу!

Что она мне хотела показать еще, я не понял. Увидел, как мне показалось, все что можно. Я вышел из "скрыта".

— Ты сама виновата, не открыла…

Продолжить я не успел. Ганга, сжимая кулаки, метеором налетела на меня. Пришлось прижать ее руки к телу. Я обнял свою невесту, стараясь быть не грубым, но держал крепко. Она задергалась, изо всех сил пытаясь вырваться. Халат на ней снова распахнулся. А я теснее прижал ее к себе и неожиданно для нее и себя поцеловал в губы. Сначала она трепыхалась, как птичка в силках, затем затихла и стала неуверенно отвечать на мои поцелуи. Я отпустил ее руки. Ганга, не стесняясь, обняла меня за шею и впилась горячим, страстным поцелуем в губы. Казалось, мы целовались вечность. Ее губы манили, запах тела туманил мне голову. Ее тело дрожало и всецело принадлежало мне. Но я отпустил Гангу, нашел в себе силы, запахнул ее халат и попросил Шизу привести в норму мой гормональный баланс. Сел на скамью и усадил орчанку на колени.

— Гангочка! — стараясь быть нежным, проговорил я. — Ты самая красивая девушка на свете, и я с радостью на тебе женюсь. Можешь считать, что испытание ты прошла.

Девушка засияла как солнце.

— Правда? — Она смотрела на меня своими чуть раскосыми глазищами. В них плескался восторг. — Тогда это надо объявить всем, — заявила она. — И не надо тянуть с признанием невесты Чернушки. Сестра тебя тоже любит.

Ну вот так всегда. Дай девушке пальчик, она постарается отхватить всю руку.

— Кому всем? Все и так знают, что ты моя невеста и хозяйка в замке. Наоборот, об этом нужно помалкивать.

— Почему?

— Потому, что я приобрел очень много могущественных врагов и им не надо знать лишнего.

— Подумаешь! — беззаботно ответила орчанка. Она обняла меня и, притянув к себе, вновь стала целовать. После нескольких долгих поцелуев продолжила: — Люди не боги, они не всемогущие.

— Люди да, — согласился я. — А как быть с богами?

— В каком смысле? — Она отстранилась, рассматривая мое лицо. Ее халатик снова распахнулся, приоткрыв грудь, и я испугался, что стану косым на всю жизнь. Я еще ни разу не смотрел одновременно в разные стороны. Ганга запахнулась и повторила: — В каком смысле?

Я махнул рукой на секретность. Все равно от судьбы и жены не уйдешь.

— Пошли, покажу.

Мгновение, и мы оказались в моем городе. Стройка шла вовсю. Стены и башни уже стояли и величественно возвышались над горой. В центре, где я обычно появлялся, была разбита площадь с цветочными клумбами. Вокруг стояли мраморные скамьи. Видимо, для уставших паломников, которые должны были проделать длинный путь и, устав, по замыслу великого архитектора моего города сесть на них и любоваться на памятник мне. У меня чуть глаза не вылезли из орбит. Гений Вальгума Рострума в мельчайших подробностях повторил мою иллюзию. Он так ловко ухватил движение, что казалось, будто статуя сейчас сойдет с пьедестала. Конечно же за плечами торчали головы моих ручных духов из спецназа. Короче, жуткое, но очень реалистичное произведение. Особенно сам Рострум и его змеи. Под ногами этого чуда лежал поверженный человек. Присмотревшись, я узнал Рока. Твою дивизию! Если Рок сюда заглянет и увидит себя, мне мало не покажется.