Я стал вызывать элементаля и почувствовал сразу нескольких. Двое, уже зрелых, крутанулись рядом и умотали, умные они, понимаешь. За лакомство работать не хотят. Ну и скатертью дорога.

Один остался и стал накручивать круги. Хочется ему полакомиться. Я уже знал, как с ними общаться, и позвал его: "Иди сюда, я тебя покормлю и поиграю с тобой", — прибавил энергии в руку и выставил. Молоденький элементаль клюнул, как карась на червячка. Еще бы, и еда, и игры. Он слизнул энергии и тут же послал мне образ "еще хочу".

— Получишь, — приободрил его я, — но сначала поиграем. Вон там в плотине надо сделать дырку, чтоб вода уходила, а перемычка осталась… — Я рисовал мысленные образы, и он меня понял. Выкинул вверх кучу камней и устремился к плотине.

Орки, увидев фонтан из булыжников, заорали и сиганули в воду. И вовремя, а то пришлось бы пробитые головы лечить. Меня накрыла куполом Шиза. "Да, застоялся малыш, — подумал я, наблюдая, как камни отскакивают от щита. — С ним надо быть поосторожней".

Скоро вода пошла на убыль, а из пробитого отверстия хлестал сильный поток. Я дал элементалю еще порцию вкусняшек и обрисовал ему, что хочу укрепить и поднять нашу плотину и место рядом с ней с нашей стороны. Малыш все понял правильно, и скоро я мог гордиться своей крепостью.

У нас была широкая сухая площадка — хоть в футбол гоняй. Правда, я такую большую не заказывал, но мой малыш по мелочам не разменивался. Плотина поднялась еще метров на шесть выше и выглядела не менее внушительно, чем египетские пирамиды или Великая Китайская стена. Укрепив наши позиции, я хорошо отблагодарил элементаля и отпустил. Поставил отопитель, вертящийся по кругу, и выдал отряду провиант в виде двух рыб на каждого. Улегся и задремал.

Проснулся я от криков орков. Наступила ночь, они где-то раздобыли дрова и запалили костер. Рядом была сложена аккуратная горка из камней, и на ней лежал, обнаженный и связанный, мой Фома. Орки сняли верхнюю часть одежды, танцевали какой-то дикий танец и подвывали. Я понял, что мне пора вмешаться, тут, видно, затевается людоедство, или, точнее, оркоедство. И сожрать хотят моего ученика.

— Грыз! — заорал я и вкинул в голос сильный страх. Орк замер и упал. Остальные замерли и загомонили. Подождав, пока шок пройдет, я спросил: — Что тут происходит?

Орк поднялся и, стуча клыками, сказал:

— Мы Отцу жертву хотим принести. — У него под левым глазом налился лиловый синяк, и глаз полностью заплыл.

— Построй отряд! — приказал я. Орки мгновенно встали по росту. — Красавцы! — прищелкнул я языком. У всех были побиты рожи. — Кто вас избил? — поинтересовался я.

— Мы Шарныга ловили, — шмыгнул носом Грыз.

— Так это он вас так разделал! — засмеялся я. — А почему его в жертву? А не тебя? — Мне был интересно, как происходит отбор жертвы.

— Так он самый никудышной. Не боец, не шаман, — пожал плечами Грыз.

— Глядя на вас, и не скажешь, что он не боец. Десять на одного, и все побиты. — Я с усмешкой смотрел на поникшего орка. — Развяжите моего ученика! — хлестко приказал я, и орки, толкаясь, побежали развязывать Фому. Рассматривая избитого шамана, я покачал головой. — Плохо, Фома! Всего десять орков победили тебя и связали. Почему меня не позвал на помощь? Опять засомневался в учителе? — Я осуждающе покачал головой. — Не заслуживаешь ты зваться Фомой, будешь откликаться на "эй, ты", а попросту Эйты, пока не заработаешь себе настоящее имя.

Ученик стоял сине-зеленый, как незрелый баклажан, и молчал.

— Грыз, что бы ты сделал, если бы тебе принесли протухшее мясо? — обратился я к орку.

Тот не задумываясь ответил:

— Убил бы того, кто мне его принес.

— Почему ты плохое не принимаешь, а Отцу даешь? — Я с интересом смотрел на орка и ждал, что он мне ответит.

Но на гаржика снизошло откровение, он замер с открытым ртом, услышав от меня простую истину, и молчал. Не дождавшись ответа, я приказал: "Всем спать! Никого в жертву не приносить! Утром пересчитаю!" — и завалился сам.

Утром я опять построил орков. Солдату праздно время проводить нельзя, он чудить начнет и себе плохо сделает, и командиру. Поэтому я их рассадил и снова каждому выдал пакет гипнограмм. Эйты получил расширенные знания баз по магии и бою. Только без знаний использования оружия внешнего мира. На день мой отряд был занят полезным делом.

Я же ушел в "скрыт" и полетел на разведку. Мне хотелось узнать о жизни и обычаях местного народа. А для этого надо быть недалеко от человечка, с которым у меня была связь по крови.

Ущелье запирала самая настоящая крепость, со рвом, валом и стенами, сложенными из больших, хорошо обработанных камней. По дороге я миновал несколько групп воинов, которые несли патрульную службу. Верховых животных у них не было, и они передвигались пешими. Были и разведчики, которые сидели в секретах и издали смотрели на мою плотину. Жаль, что нельзя поставить турбину и вырабатывать электрический ток, так бы я мог не беспокоиться о трате своей энергии.

Я облетел замок, но забираться в него не стал: кто знает, какие здесь сторожевые заклятия. Опустился на карниз скалы и стал настраиваться на связь с духами. Тут я чуть с ума не сошел. Вы когда-нибудь смотрели четырьмя глазами и в разные стороны? Вот, а я смотрел, и мой мозг отказывался перерабатывать то, что видел. Я закрыл глаза и попросил:

— Шиза, давай я буду смотреть с помощью одного духа, четыре глаза — это перебор.

Я снова открыл глаза и увидел перед собой человечка, который сидел за столом. Одет он был в черную длинную рубашку и выглядел строгим. Он отложил лист, который читал до этого, и спросил:

— Гленд Данавар, вы тут пишете, что чужаки применили неизвестную магию и земля затряслась, скала обрушилась и завалила камнями весь отряд. Вы видели чужаков?

— Нет, господин дознаватель, чужаков я не видел, — очень смиренно ответил гленд.

Ага, понял я, значит, он гленд, и зовут его Данавар, и теперь он на допросе по поводу происшествия. Это я вовремя попал.

— Почему же вы решили, что была применена магия и сделали это чужаки?

— Потому что сначала раздался нарастающий шум и руна зафиксировала всплеск магии, а потом раздался сильный грохот. Земля затряслась и стала раскапываться, — ответил Данавар.

— Вы пишете, что вас завалило и вы потеряли сознание. А когда очнулись, рун уже не было.

— Да, так и было, я находился вместе с командиром отряда позади воинов, и меня засыпало не полностью, от удара камней я потерял сознание, а когда очнулся, то было уже поздно. Отряд погиб, а руны исчезли, поэтому я сделал вывод, что руны пропали после применения магии чужаками.

— А может, вы сами их отдали, хиртраг? — спросил с прищуром дознаватель. — И теперь вы шпионите в пользу чужаков.

— Если бы я стал шпионом, то принес бы руны обратно и не ставил бы себя под подозрение, господин дознаватель, — ответил возмущенный маг. — Я готов пройти проверку на стуле правды.

— Это не мне решать, гленд. Но вашу просьбу я укажу в материалах дела. Пока можете быть свободны. Вам разрешается перемещение по крепости. Но выходить из нее запрещено. Вам все понятно? — Дознаватель все так же строго смотрел на хиртрага.

Я проморгался и разорвал связь. Строго у них тут, но, как и у нас, — наградят непричастных и накажут невиновных. Значит, бляшки, которые я забрал, весьма ценны, если из-за них идет целое следствие. Знать бы, что это такое и как ими пользоваться. Я вернулся обратно, моя нерукотворная крепость солидно смотрелась в узком ущелье.

"Что бы еще придумать для усиления впечатления?" — подумал я. Но к вечеру к плотине подошли две сотни воинов и с ними десяток роботов со всадниками. Они расположились метрах в пятистах от нас и стали возводить укрепления. Рыли землю и делали насыпи. Парламентеров не посылали, и я подумал, что это передовой отряд, за ними может последовать армия, и тут уж мне мало не покажется.

Мне нужно было дождаться, пока стемнеет, и подняться наверх ущелья. С наступлением темноты я по горному кряжу пробрался за боевые порядки и спустился вниз. В лагере маленьких человечков все было устроено четко, по-военному. Были выставлены часовые. Между постами ходил патруль, и слышались окрики часовых: "Стой! Кто идет?"