— Хорошо поместилось. У меня сумка волшебная.

— Если она волшебная, почему там нет еды?.. А, знаю! — воскликнула Исидора. — Надо попросить ее. Сумочка, дай покушать? — И тут же стала копаться в ней. — Там нет еды, — обиженно произнесла она. — Почему твоя сумка меня не слушает? Прикажи ей! — она даже притопнула ножкой.

— Если ты, Исидора, считаешь меня своим мужем, то должна меня слушаться, — рассердился Прокс.

— А я слушаюсь. Я самая послушная жена.

— Тогда не лазь и не копайся в моих вещах.

— Как это? Любая жена копается в вещах мужа. И мама копалась, и бабушка…

— Зачем они это делали?

— Хотели узнать, есть у мужа любовница и кто она. Вот зачем.

— И как, узнавали?

— Конечно. Любовницы всегда дарят любовникам свои вещи.

— Например? — спросил, мысленно потешаясь над наивностью Исидоры, Прокс.

— Ну например, вышитый надушенный платок или веер. По вышивке можно узнать, кто любовница, и отравить ее.

— Зачем травить? — Прокс с немым удивлением в глазах уставился на Исидору.

— Как это «зачем»? Чтобы убрать конкурентку. Иначе она отравит тебя. Мою маму так и отравили. — Исидора вытерла слезы, выступившие из глаз.

— Ее отравила любовница твоего отца?

— Нет, жена ее любовника.

— То есть, — спросил Прокс, проверяя, правильно ли он понял слова девушки, — твоя мама имела любовника, женатого мужчину, а жена этого мужчины отравила твою мать?

— Все верно, — радостно отозвалась Исидора. — А вот бабушка, наоборот, отравила жену и стала герцогиней.

— Странно, — задумчиво произнес Прокс.

— А что странного?

— Зачем нужно было строить многоходовую комбинацию и запирать тебя в темницу, если можно было просто отравить?

— Чем изощреннее преступление, тем больше славы. Что тут непонятного? — ответила Исидора. — Таких властителей боятся. Внушать страх — это важно.

— А ты знала, что твоя сестра тебя может отравить?

— Она не стала бы этого делать, не ее стиль.

— Но ты знала, что она представляет для тебя угрозу?

— Знала.

— Почему не отравила ее? Или еще как не убрала со своего пути?

— Не смогла. Любила ее. Мы выросли вместе. Играли, ссорились, мирились и однажды поклялись не враждовать друг с другом. Она не справилась… — с огорчением произнесла девушка. — Стала клятвопреступницей и проклятой. Теперь по закону я должна ей отомстить.

— Как у вас тут все закручено, — удивленно произнес Прокс. — А если моя невеста тебе не понравится, ты ее тоже отравишь?

— Она тебе нравится? — спросила Исидора.

— Нравится.

— Тогда и мне понравится, — невозмутимо отозвалась девушка.

— А если все же не понравится, — не отступал Прокс.

— Да какая разница: нравится, не нравится? Она же не враг тебе, — отмахнулась Исидора. — За это не убивают.

— А за что у вас убивают?

— За власть.

— Понял, — ответил Прокс, хотя не до конца разобрался в хитросплетениях жизни в этом мире, но решил, что разберется в этом позже. А сейчас спросил: — И как ты хочешь отомстить сестре?

— Хорошо было бы засунуть ее в мою темницу. Надо только купить свиток переноса. А для этого найти чернокнижника, а они прячутся от смотрящих. Трудно будет. Нас ведь никто не знает. И вообще, — решительно заявила она, — раз в твоей сумке нет еды, пошли уже отсюда.

— Пошли, но сначала приоденемся.

Прокс собрал шкуры и стал мастерить подобие одежды. Склеивал их универсальным клеем, всегда хранящимся в сумке, и наконец слепил Исидоре накидку, а себе набедренную повязку. Надел балахон на недовольно сморщившуюся девушку.

— Эти шкуры воняют, — проворчала она, но подчинилась.

Кобольды провожали их, следуя в тридцати шагах позади них, и не проявляли агрессии. В загонах оказались лохматые свинки, чьи шкуры красовались теперь на Демоне и Исидоре. В корытах из выдолбленных бревен были навалены грибы, похожие на шампиньоны. А плантации грибов они встретили, выходя из поселения.

Когда по внутренним часам Прокса день подходил к концу, они вышли к подземному озеру.

— Выход тут под водой, — указала пальчиком Исидора.

Над Снежными горами повисло хмурое осеннее небо. Ветер гнал темные рваные тучи, мелкий затяжной дождь превратил дороги и тропы в горах в непроходимую слякоть.

Командующий первым экспедиционным корпусом генерал лер Буртаи нур пребывал в мрачном настроении. План кампании терпел крах из-за отсутствия поддержки войск Братства.

Его войска без боя прошли до земель Старших домов и застряли у перевала. Город-крепость был для них закрыт, и, чтобы пройти дальше, нужно было или брать город штурмом, или идти обходными тропами. Но в том-то и дело, что город должны были взять в осаду отряды Братства, поддержанные Младшими домами. А войска Младших домов закрылись в пограничных крепостях и сидели там, не высовывая носа. Мало того, часть отрядов снежных эльфаров ушла в горы и оттуда совершала неожиданные нападения на обозы с припасами. А припасы должны были дать пограничные крепости снежков.

Обойти по тропам крепость Старших домов, перекрывающую проход через перевал, не получалось. На скалах засели отряды лучников и магов. Они не давали рейдерам и всадникам пробиться в тыл и взять тропы под свой контроль. Да, они несли потери, но еще больше несли потери лесные эльфары. Рейдеры и мастера луков — рейнджеры гибли десятками. Не помогли подкрепления древолюдов, их просто сожгли. Всадников заваливали обвалами из камней. Рейдеров выбивали стрелки и маги, не давая им захватить господствующие скалы. И это были не регулярные войска, а ополчение. Их было много. Очень много. За каждым камнем, за каждым выступом, сверху, снизу, сбоку прятались снежные эльфары и ожесточенно отстреливались. Они гибли десятками, но забирали с собой наиболее боеспособные отряды рейдеров и рейнджеров. Элиту войска леса. И так долго продолжаться не могло.

Припасы заканчивались. Осадной техники не было. В тылу сидели в крепостях снежные эльфары Братства, и если они восстанут против его корпуса, то он, зажатый между войсками Малых домов и крепостью Старших домов, останется без припасов и бесславно погибнет.

Надо менять тактику ведения боевых действий, решил генерал. Он был военный, и для него военные цели были выше политических. А военная необходимость диктовала простое решение — остановить наступление.

Он находился в походном шатре. За столом с мрачными лицами сидели его старшие офицеры.

— Леры, — начал сурово генерал. — Вы сами видите, что кампания, начавшаяся успешно, затормозилась. Нам на помощь не пришли отряды Братства, и я считаю это предательством. У нас в тылу их крепость Меловая гора. Там припасы, осадная техника и рабы. Да, я говорю рабы, потому что предатель заслуживает или смерть, или рабство. Считаю необходимым послать срочное донесение командующему операцией Кирсану-оле и взять штурмом приграничную крепость Меловая гора. Этим мы обезопасим свои тылы. Лер Лори нур, вам поручается со своим полком осадить крепость Меловая гора и в кратчайшие сроки принудить ее к сдаче. Доставить сюда припасы и рабов для земляных работ. Вам в помощь выделяются все рейнджеры и рейдеры.

Авангарду прекратить штурм скал на тропах и занять оборону у подножия перевала с задачей не допустить внезапных атак ополчения на наш лагерь. Основным силам приказываю взять крепость на перевале в осаду. Да поможет нам Вечный лес, леры.

Город дворфов Рингард бурлил, полнился тревожными слухами и готовился к обороне. Член городского совета генерал Марувис развил бурную деятельность. Впервые в жизни ему довелось участвовать в мобилизации. И он, преисполненный гордости оттого, что в свое время, не жалея ремесленников и купцов, призывал их на военные сборы, твердой рукой, в которой была палка, сколачивал хирды.

Ему не удалось бы воспользоваться своим «священным» правом командовать армией военного времени, если бы на совете, где решался вопрос, что делать во время войны снежных и лесных эльфаров, не появился сам папа святой Бурвидус. Он ворвался на совет, как сияющее красное солнце. Сделал ку и пригрозил проклясть весь совет за неправильное приседание. Потом долго проповедовал о долге народа дворфов перед госпожой Матой. И когда впавшие в ужас от своих долгов, неожиданно повешенных на них святым папой, члены совета готовы были отдать последнюю рубашку, он призвал их к священной войне против оккупантов.