Несущий удовольствия уже не раз испытал крутой нрав сенгурки и почти мгновенно «испарился» из спальни. Вскоре он вернулся с заспанным коротышкой.

Рохля был одновременно труслив и нагл безмерно. Ничему его жизнь не научила. Он каждый раз совершал одну и ту же глупость — пытался всем доказать, что он бог, после чего получал по морде и бежал жаловаться Лерее. Оттуда выходил через пару часов с вытаращенными глазами и красный, как вареный рак. Поговаривали, что она заставляла его себя вылизывать, начиная со ступней. За что Рохля снова был бит, но уже Несущим удовольствия. Он бездельничал, приставал к демонессам, наушничал и постоянно жаловался на жизнь. Один раз попробовал устроить мятеж, подговорив нескольких демонесс признать его господином. За что был препровожден в темницу и отдан на пару дней суккубам — двум бестиям, что служили Лерее. Но и это не изменило характер Рохли. Пользы он не приносил, хлопот больших, правда, тоже. В общем, он был бесполезным существом, но иногда смешил Лерею и забавлял ее рассказами о жизни в лабиринте хранителей. От него Лерея узнала о существовании сынов Творца. Одного она не могла понять: почему Алеш был хранителем, но его не признавали за сына Творца. Объяснения Рохли, скудные и путаные, ясности не вносили. Но от него Лерея, сама того не подозревая, многое почерпнула. Первое, что она поняла, что служит одному из богов этого мира и что она вторая после него. Как ни странно, ее сила после такого знания возросла.

— Пошли в темницу, Рохля, — сурово распорядилась Лерея, и незадачливый хранитель гномов затрясся от страха.

— За что, госпожа Лерея? Я всего лишь… Я спал. Я ничего не сделал!

Рохля смотрел жалобно снизу вверх, стараясь не встречаться взглядом с сенгуркой, и губы его предательски тряслись. Лерея склонила голову и внимательно посмотрела на Рохлю. Она уже поняла никчемный характер несостоявшегося хранителя и поэтому решила уточнить.

— Точно? — спросила она. И в интонациях ее голоса послышались нотки, что она-то знает, что сделал Рохля, и ему лучше признаться.

— Ну почти ничего, — заюлил маленький паскудник.

— Да этот извращенец трахал гарпию, что мы поймали и хотели приготовить на ужин, — сообщил вернувшийся Несущий удовольствие. — Теперь, наверное, папашей станет, — выдал он и захохотал в полный голос. — Да и крылатой дамочке понравилось. Она сначала шипела, пыталась его укусить, потом закатила глаза и только стонала.

— Это я не специально! — завопил Рохля. — Я проиграл Стражу горы в карты. Вот… Эта скотина жульничала, да я доказать не мог. Вот…

Лерея закатила глаза и лишь покачала головой. Рохля был в своем репертуаре. Но чтобы с самкой гарпии?.. Это… «Да ну его», — мысленно отмахнулась она и направилась первой в подвалы замка. Не стоил этот паскудник того, чтобы о нем думать. Следом посеменил Рохля. Он шел и канючил:

— Не наказывайте меня, госпожа Лерея. Я больше не буду.

Лерея не выдержала и остановилась на полпути к клеткам. Всем телом повернулась к Рохле. Презрительно произнесла, как оплевала:

— Рохля, чтобы я тебя в своей спальне больше не видела. Вылизывай зад своей гарпии. Это раз. Второе, пока не сварят гарпию, ты будешь ее удовлетворять… Нет, ее не сварят. Ее отпустят. Мне вот тоже стало интересно, появится у нее детишки или нет. Иди и молчи! — приказала она. — И не надо меня благодарить. — Затем, улыбаясь, добавила под тихий смешок Несущего удовольствие: — Совет вам да любовь. В темнице посмотришь на пленных, может, кого узнаешь.

Рохля с ненавистью глянул на демона и уткнулся себе под ноги.

Дальше они шли молча. Рохля, словно пришибленный поленом, плелся следом за сенгуркой бледный и растерянный. Несущий удовольствие еле сдерживал рвущийся наружу смех.

В клетке, набитой орущими демонессами, сидел прижатый к прутьям и стонал старик в сером балахоне.

Рохля увидел его и радостно завопил:

— Попался, старая сволочь! — И как обезумевший, бросился к старику. Тот попытался отпрянуть от прутьев, да куда там? Он не смог даже пошевелиться, а Рохля, подбежав, ударил старика ногой по лицу. Старик громко завопил и ухватился руками за разбитый нос.

— Это кто? — спросила Лерея, обращаясь к беснующемуся коротышке.

— Это, госпожа, сволочь Ридас. Это он взял меня в плен и мучил. Требовал отдать ему мое служение. На, гад! — Рохля снова попытался ударить старика, но на этот раз попал ногой по пруту и завопил, прыгая на одной ноге: — А-а-а… Еще один хранитель. Он враг нашему хранителю.

— Откуда он? И хватит кричать.

— Он из Преисподней. А ну, скотина, отдавай мне твое служение! — И он попытался снова ударить старика ногой. Но какая-то из демонесс изловчилась и ухватила Рохлю за ногу. Рыча, потянула к себе. И Рохля, осознав, в какую передрягу попал, заголосил объятый ужасом: — Госпожа, спасайте!..

— Так вот кто постоянно на нас нападал, — удовлетворенно произнесла сенгурка.

— А ну, твари! — прикрикнула она на демонесс. — Замолчали! — На вопли раздираемого лапами Рохли она не обращала никакого внимания. Но попавшие в плен твари стали плеваться и показывать ей разные непристойные жесты. Рохле уже оторвали ногу. О лежал прижатый к прутьям решетки и громко стонал. К захватившей Рохлю демонессе присоединилась еще одна. Она обвила его шею хвостом.

Лерея усмехнулась и придавила бестий повышенной силой гравитации. Демонессы охнули, а Ридас закатил глаза.

— Если вы готовы мне служить, — добавила Лерея, глядя на демонесс, — то я вас отпущу. Если нет — раздавлю так, что из вас дерьмо потечет. — Она усилила нажим, и бестии в один голос завопили:

— Мы готовы тебе служить, госпожа!..

Ридас так устал, что даже не понял, как упал в темное пятно портала. Он почувствовал, что теряет остатки сил, покачнулся, потерял равновесие и обессиленный рухнул на землю. Да так неудачно, что нырнул головой в свой же открытый им портал в Преддверие. Он специально открыл его не на гору скрава, где имелся вход в Преисподнюю, а на территорию самого Преддверия. Сил для атаки и захвата Горы ему хватало.

Для начала, по его задумке, нужно было захватить все поселки и лишить обороняющихся на Горе подпитки благодати подданных прежнего хранителя. И уже с их помощью штурмовать Гору с замком. Защитников там было мало, и их можно было переманить.

Но сам он не хотел прыгать в этот портал. Он должен был появиться из Преисподней несколько позднее и поднабравшись сил.

Только проклятый золотой скрав спутал все его карты и замыслы. На освобождение у него должна была уйти не одна тысяча лет, а он взял и освободился за день. Как он мог? «Эх, ослабли заклятия заточения», — лежа на животе, огорченно думал Ридас.

Но долго предаваться размышлениям ему не дали. Кто-то грубо саданул его по ребрам и прохрипел:

— Вставай, мешок с дерьмом. Что ты тут разлегся?

Недовольный грубым обращением, Ридас с возмущением в горящем взоре поднялся на колени, а затем был сбит с ног толчком проходящего мимо пехотинца и снова стал подниматься.

— Я вас на ремни порежу, скоты! — шипел старик, пытаясь придать своему телу вертикальное положение, что удавалось ему с трудом. От усталости кружилась голова, и Ридас шатался, как пьяный. Он ухватился рукой за близстоящего демона и приказал: — Всем стоять! Командир сотни, ко мне!

Ридас плохо видел, все расплывалось, как тумане, и еще хуже соображал. Поэтому до него не сразу дошло, что его никто слушаться не собирался. Пехотинец стряхнул дряхлую руку и пнул его под зад.

Ридас пробежал пару шагов и опустился на карачки. Снизу, грозно ругаясь, закричал:

— Сволочи! Всех без перерождения оставлю… — Но новый пинок под ребра заставил его охнуть и зашипеть от боли.

— Поднимете его! — раздался чей-то строгий приказ. Старика с силой и грубо вздернули вверх, тряхнули так, что у него клацнули зубы. Напротив него стояла одна из демонесс и раздраженно хлестала по каменистой земле хвостом.

— Ты, старый дурак. Мы подчиняемся Кураме, и ты тут не хозяин. Так что закрой пасть и слушай меня. Я не знаю, зачем ты нас сюда засунул, но верни обратно. Здесь мне не нравится.