«Значит, это место посещают разумные, – подумала Ганга, – а кто тут может быть, кроме фримданов?»

Пустынники живут вдоль реки у соленых озер, там добывают соль и торгуют ею или ближе к морю, где есть зеленая полоса растительности. Так говорил купец, рассказывая о местности. А она ему склонна была верить. Они же шли старой короткой дорогой, проходящей через разрушенные города, и эти города были местом паломничество фримданов.

Почему Ганга выбрала предложенный феей маршрут? Ее туда направила надежда. Может быть, там будет портал, ведущий в ее мир. Там много чего было, как говорили караванщики. Не всему можно было верить, но главное она уловила. Там жили могучие маги, и они вызвали сильных существ из другой вселенной… Значит, там мог быть портал и там можно будет запастись энергией… То, что там обосновались некие дейвы, ее не беспокоило. Придет, посмотрит и решит, как быть.

В остальных зданиях были места для размещения животных. Вот там навоз и собирали.

Она вышла из сарая и крикнула спутникам:

– Останавливаемся здесь. Коней напоите и заводите вон в то здание, – указала она взмахом руки на ближайшее здание с воротами. – Тут типа постоялый двор, – добавила она.

Ночь в пустыне наступает необычно быстро. Вот еще светло, но не успел оглянуться – и через минуту наступила темень. Лишь звезды и серая луна тускло освещали нагретые за день пески. Температура стала резко понижаться, но путники накинули взятые как трофеи шерстяные одеяла.

Огонь не разжигали, поели плод и улеглись спать. Лошадей накормили овсом. Ганга дежурила первой. Рядом полулежал дворф. Снежный эльфар, невосприимчивый к холоду, вытянулся и сразу уснул.

– Фея вернулась, – сообщил дворф. – Да не одна. Привела с собой два десятка летунов и летуний. Им нужен один плод для дома.

– Отдай, – безразлично ответила Ганга.

– Надо просто мешок открыть, они сами туда залезут.

– Открой…

Дворф, кряхтя, вылез из-под одеяла и развязал ремень на горловине мешка. Вернулся и снова укрылся.

– Фея говорит, – произнес Башмунус, – что сюда движутся фримданы. Они злы и ведут с собой колдунов.

– Далеко отсюда? – спросила Ганга.

– За рекой. Переправляться будут перед утром, тогда твари уходят на глубину, и брод становится проходимым.

– Они могут нам чем-нибудь помочь? – спросила Ганга, правда, без особой надежды в голосе. Она думала: «Ночь можно спокойно поспать. Потом фримданам еще часа четыре добираться до этого места. За это время они уйдут дальше. Но где гарантия, что им удастся найти удобное место для засады».

Ганга уже понимала, что нужно нападать внезапно и в первую очередь убить колдунов. Она не знала, какими способностями те обладали, но не хотела оказаться в ситуации, когда ее магия не сработает…

– Они могут помочь помешать колдовать колдунам, – неожиданно отозвался дворф. – У злых людей, – повторил он слова феи, – колдуны призывают стихии…

– Что за стихии? – насторожилась Ганга.

– Стихия огня и воздуха… Они призывают существ огня, саламандр и смерч-человека. Так вот эти дикие летуны могут разрушать их заклятия… Но тогда колдуны могут применить заклятие подчинения, оно небыстрое. Колдуны долго его делают, но оно болезненное для айне. Они таким образом находят их дома и вместе с домами пленят летунов.

– Спроси, много там колдунов? – попросила Ганга. У нее уже начали созревать наметки плана.

– Звездочка говорит, столько, сколько пальцев на руке.

– А сколько у нее пальцев на руке?

Дворф помолчал и ответил:

– Пять.

– Понятно.

Ганга надолго замолчала, потом покрутила пальцем у своего носа, как бы указывая или пересчитывая что-то, и стала говорить:

– Мы их встретим тут. Ты и Шав будете приманкой. Шав начнет петь, а я спрячусь в песке. Мне надо знать, как выглядят колдуны, я их убью первыми.

Дворф прислушался и ответил:

– Колдуны одеты в козлиные шкуры. На головах козлиные черепа с рогами. Они едут в центре отряда злых людей. Когда отряд останавливается, их окружают воины, ну я так понял, – пояснил он. – Фея не знает, как зовут злых людей с железками.

– Значит, их охраняют, – вслух стала размышлять орчанка. – У меня будет риска-другая, пока колдуны не опомнятся… Мне хватит времени, чтобы их убить. Потом закружу торнадо и телепортом вырвусь. Буду прыгать вокруг них и убивать! Убивать! Убивать! – кровожадно проговорила она. И дворф даже отодвинулся он нее несколько дальше.

– Вы чего, госпожа, так разозлились? – спросил он.

– Достали они меня, Башмунус, едут и едут за нами. Надо преподать им хороший урок, чтобы запомнили. Никого не выпущу, а головы уложу на крышке колодца.

Дворф ей сразу поверил. Столько дикой, необузданной ярости прозвучало в ее словах, что он поежился, когда представил себе эту пропитанную кровью картину. Пустой поселок. Свистит, гоняя песок, ветер. Колодец, накрытый крышкой, с нее в воду капают капли крови. И слышно «кап-кап»… А на ней пирамида из отрубленных голов…

– О, мать Беота! – прошептал он.

Дворфы были задиристым, но не воинственным народом. Войны ни с кем не вели и не отличались жестокостью. Они были суровы, заносчивы, но не жестоки. А своих непослушных детей дворфы пугали злыми орками. И можно сказать, страх перед этим народом у них был в крови.

– Еще летуны могут на время ослепить злых людей, – сообщил Башмунус.

– О! Это уже хорошо. Тогда план меняем. Ты будешь со мной и будешь передавать феям приказы.

– Хорошо, госпожа, – согласился дворф. Он не знал сомнений.

Ночь прошла спокойно, хищники сюда не заходили. Это место было вдали от воды и пищи. Лишь маленькие скорпионы, которых было полно и в степи, ползали по стенам и потолку. Но Гáнга поставила шаманскую защиту от пауков и скорпионов и спокойно уснула.

С рассветом Ганга отправилась на рекогносцировку, это она назвала осмотреть местность и найти место для засады. И такое место она нашла. В лигах пяти от разрушенного постоялого двора была небольшая каменистая лощина. Они прошли по ней, и фримданы тоже пойдут по ней. Это естественный путь, где проходила старая дорога, еще не до конца занесенная песком. Выбрав склон, она и дворф принялись копать яму. Причем на этом поприще преуспел дворф, который ловко и неутомимо копал так, как будто у него в руках была лопата. Они докопались до каменистого основания. Дворф натаскал камней и укрепил стенки убежища. Притащил два шерстяных одеяла, наломал ветвей дерева и устроил настоящий схрон. В нем можно было сидеть, вытянув ноги, и в щель, замаскированную камнем, смотреть на дорогу.

Туда залезла Ганга, а Башмунус накрыл схрон одеялом и насыпал сверху песок. Самому ему прятаться было негде. Но он рядом откопал яму себе и накрыл одеялом. Потом устроил маленький оползень, и песок накрыл дворфа.

– Ты как, Башмунус? – спросила его Ганга. Голос ее звучал глухо.

– Нормально, госпожа. Не беспокойтесь. Я тут и летуны тоже. Кружат над песком. Они наши глаза и уши.

– Тогда сидим и ждем, Башмунус… Ты молодец. Вернемся, и мой жених тебя щедро наградит, обещаю…

– Хорошо, госпожа, я не против, – ответил довольный дворф. Но потом добавил: – Но я это делаю не из-за награды, госпожа…

– Я поняла, Башмунус. Поняла. Не беспокойся.

Светило поднималось выше, и песок начал нагреваться, и в яме становилось душно.

– Жарко как! – пожаловался дворф.

– Терпи, Башмунус, недолго осталось. Скоро фримданы пожалуют.

– Уж скорее бы, – пробормотал тот. – Еще я по-маленькому хочу.

– Сходи под себя.

– Не могу. При такой жаре я просто задохнусь.

– Тогда терпи.

– Я и терплю… только трудно. Очень хочется.

– Почему до этого не сходил?

– Забыл… Едут! – радостно воскликнул он. – В лощину вошли… Слава матушке Беоте!..

– Заглохни…

– Молчу…

В лощину въехала небольшая группа всадников. Ганга начала считать их: «Раз, два…» Всего она насчитала три десятка воинов под предводительством знакомого ей старика, что махал руками в прошлый раз, и в середине кавалькады ехали обряженные в козлиные шкуры, с рогами на головах, колдуны.