— А как употрефлять протифояфие? — спросила она с оттопыренной щекой.

— Соси. — Я махнул на нее рукой: эта поверит чему угодно.

— Мы тоже такие конфеты ели, — сказал Ко Буру, подняв фантик и внимательно его рассматривая. — Разве это противоядие? — Он удивленно глядел на меня.

— Нет, это просто конфетка.

— Тогда почему ты дал ее этой глупой самке? — Он посмотрел на несчастную девушку.

— Потому что ягоды не заражены личинками, — ответил я.

Рона надолго зависла, слушая наш разговор и прилагая силы ссосать конфету всю до конца. Но глаза ее начали непомерно открываться.

— Так ягоды неядовиты? — спросила она, и ее глаза сузились.

Такой настрой девушки мне нравился больше: значит, я на верном пути.

— Нет, — ответил я, — думаю, что не ядовитые.

Она выплюнула конфету. Я посмотрел на нее и продолжил:

— Но я могу ошибаться, уж очень они похожи на зараженные.

Рона упала на колени и стала в траве искать потерянную конфету. За этим с интересом наблюдали малорослики и я. Тяжело ей будет, вздохнул мысленно я. И мне тоже.

— Так это и есть твой товар? — показал он на ползающую девушку.

Я посмотрел на Рону, отряхивающую от мусора конфетку, вспомнил попку, которую она нам показала, и спросил:

— А чем плоха?

— Да ты сам посмотри на нее, проверяющий. Дылда, ноги длинные и тонкие. Облезла — волосы только на голове остались. Сразу видно, больная. Впридачу еще и глупая — жрет что попало. Нет, проверяющий, мы ее брать не будем. Показывай, что еще есть.

— Жаль. — Я сделал вид, что расстроился.

Рона совершала сразу три дела: вращала глазами, гоняла конфетку из-за одной щеки за другую и обдумывала оскорбление. Все это она делала, стоя на коленях. Ну чисто кающаяся грешница. Давай, Рона, включай мозги, мысленно приободрил я девушку.

— Слушай, ты, недоразвитый длиннонос, — прервала она минуту молчания. — Это я дылда? Это я облезлая? Это я глупая? — Так же стоя на коленях, Рона уперла руки в бока и яростно смотрела на смиртов.

— Послушай, Рона, — обратился я к ней, — по сравнению с этими парнями ты очень высокая. Разве не так? Кроме того, я сам видел, что волосы у тебя растут только на голове.

Услышав мои слова, Рона вспомнила, что я видел ее полностью обнаженной, и ее лицо стало пунцовым.

— И разве это не глупость — есть все подряд, что вкусно пахнет? И последнее: не обижай ребят, они мои торговые партнеры. Так что хватит изображать кающуюся грешницу, поднимайся и пошли в лагерь.

Я больно бил по ее самолюбию и надеялся, что не наживу врага, который подложит мне в отместку яду в тарелку.

Мы пошли, а девушка обдумывала мои слова.

— Я знаю, почему ты меня напугал, — раздался неуверенный голос Роны за моей спиной. — Чтобы я была осторожной и осмотрительной.

Ну надо же, какие верные аналитические выкладки! Я только вздохнул. Ее куратор хорошо изучил девушку и знал, чем закончится ее практика.

Обнаружив обоз, вся четверка смиртов радостно загомонила.

— Вот это другое дело, — обходя возы и ощупывая товар, удовлетворенно сказал Ко и бросил взгляд на молчаливо стоящую девушку.

Рона только передернула плечами, поняв из приценивающегося взгляда гоблина, что как товар она в ценности уступает пиву.

— Что делать, Рона, у смиртов совсем другие эталоны красоты, и кроме того, стоит иногда задумываться. — Я продолжал бить по ее самолюбию, но она только шумно задышала полной грудью и обожгла меня злым взглядом.

Смотреть наш обоз собралось, наверное, все население поселка. Ко Буру, доведя нас до площади, развернулся и сказал:

— Я тебя довел, дальше с дедом разговаривай, — и ушел.

Вскоре нас почтил своим вниманием старейшина. Он величаво подошел, взором императора окинул телеги и только тогда соизволил поздороваться:

— Приветствую тебя, хуман Брик ту Бок.

Видя мое недоумение, он с усмешкой перевел:

— На нашем языке это значит — Умерший там и Воскресший тут, так ты, по-моему, назвал себя при первой встрече.

Краем глаза я видел, как навострили уши мои товарищи, прежде с любопытством оглядывающиеся по сторонам. С наибольшим интересом на меня в упор смотрела Вирона. Даже боюсь представить, что она могла себе надумать!

— И тебе здравствовать, старейшина. Вот, как и договаривались, я пришел торговать.

Старейшина развернулся в сторону соотечественников и махнул рукой:

— Разбирайте.

Так же величаво, как и пришел, развернулся и пошел прочь. Смирты как мошкара облепили обоз, и вскоре перед нами стояли только пустые телеги, даже без лошадей. Товар исчез. Исчез и старейшина, а я стоял, глупо хлопал глазами, без товара и денег.

Твою дивизию! Я запоздало сообразил, меня только что кинули!

Королевство Вангор. Город Азанар. Академия магии

Мессир архимаг читал депешу из столицы. По мере того как он знакомился с текстом, брови его поднимались вверх, а борода, которой он так гордился, начинала раздраженно топорщиться. Как всегда, против него интригуют. Эта нескончаемая борьба за милость монарха ему порядком надоела, но он был заложником устоявшихся правил при дворе и относился к этому философски: «Не нами придумано, не нам отменять».

— Луцис, вызови ко мне мессира Гронда, пусть поторопится, — «старый стручок», добавил он про себя.

Гронд был другом его детства, по жизни шел рядом, оставаясь верным товарищем и умным советником. Под личиной глуповатого старичка скрывался матерый волчище, а его изворотливому уму завидовал он сам, архимаг.

Ректор вытащил из шкафа бутылку и поставил ее на стол.

Гронд появился быстро, прямо из воздуха, и, увидев приготовленную вожделенную бутылку «Лозы», понял, что разговор предстоит долгий. Он уселся в удобное кресло и стал смотреть, как его друг хмуро разливает вино по бокалам. Гронд не торопился начинать беседу, предоставляя мессиру ректору начать ее первым.

— Депеша пришла от его величества, — прервал молчание архимаг. — Меня вызывают в столицу для дачи объяснений по фактам применения боевых химер против дворян Азанара. Вот, почитай, — передал он свиток Гронду.

Сделав глоток из бокала, тот принялся изучать послание короля. Как всегда, недоброжелатели воспользовались сложившимися обстоятельствами и не преминули попробовать потеснить Кронвальда. Извечная борьба за милость его величества.

— Шаро пожаловался, — прочитав пергамент, сделал вывод начальник тайной стражи академии. — Что узнал по своим связям? — спросил он, отдавая свернутый листок обратно.

— Граф Шаро пожаловался своему сюзерену, герцогу северных земель ризу Крензу[30]. А тот при аудиенции сообщил королю, что у нас в академии тайно создают химер. И неясно, то ли мы не смогли удержать их и они вырвались на свободу, то ли мы специально использовали химер, чтобы свести счеты с семьей графа.

— А как они это увязали с графом? — удивился Гронд.

— Якобы я покровительствую нехейцу, который конфликтовал с сыном графа. Нехейцу, со слов графа, можно все: иметь вассалов, убивать горожан и избивать студентов. — Мессир выпил свой бокал вина и замолчал.

«Видать, тут без наместника не обошлось, — подумал Гронд, — не нравится ему делить власть с Кроном».

— В каком настроении его величество? — поинтересовался «безопасник».

— Его величество сильно скучает, и ему предоставили возможность поразвлечься за мой счет. — Маг был недоволен.

Нет, он не боялся, что его накажут или лишат поста. Но на какое-то время мессир Кронвальд будет не в фаворе, вот это архимага беспокоило больше всего, его влияние при дворе могло ослабнуть.

Понимал это и хитроумный Гронд.

— Значит, так, — задумчиво произнес он. — Мы дадим повод королю развлечься за счет других. Сами выведем себя из-под удара.

— У тебя есть толковое предложение? — Ректор смотрел на друга с надеждой.

— Есть, — ответил старик, — но оно вряд ли понравится нашему нехейцу.