– А если это лишь уловка с ее стороны?

– В таком случае Серьезный Муффаз с радостью вышвырнет ее за борт.

На следующее утро Миас собрала офицеров в своей каюте.

– Я поняла, что мы не сможем догнать «Копье Хассит», пока сидим здесь в штиле. И у нас нет возможности понять, как далеко простирается его зона, – быть может, совсем рядом дует сильный ветер или штиль уходит до самого горизонта. И, если подумать, я пришла к выводу, что освободить наших людей от ужасной судьбы и путешествия на корабле из коричневых костей важнее, чем помешать моей матери узнать, чем я занята. Теперь я намерена сообщить вам то, о чем вы, вне всякого сомнения, уже догадались и сами. Каким бы ни было сообщение, оставленное Каррадом, которое я не сумела получить, корабли нас там поджидали. Из чего следует, что в организации Каррада появился шпион.

– Или он тебя предал, – сказал Джорон.

На миг ее лицо изменилось – боль, словно Джорон вонзил нож ей в спину. Однако он продолжил свои рассуждения.

– Почему он не передал мне или Мевансу это послание в Бернсхъюме?

В каюте воцарилось молчание, пока его не прервала Миас.

– Если бы он передал его тебе или кому-то другому и кого-то из вас поймали бы, моя мать получила бы столь необходимые ей ответы. Конечно, подобное поведение Каррада можно считать слишком осторожным, но именно по этой причине ему удается так долго выживать. Лишь очень немногим людям из нашего круга известно про тот остров.

– Значит, он тебя предал? – сказал Джорон.

И вновь Миас заговорила после долгой паузы.

– Только не так, как ты думаешь, – спокойно ответила она. – Если бы он пришел к моей матери и, чтобы избежать ее подозрений, предал меня и наши планы, он бы не вышел из ее комнаты. Она не знает жалости, когда речь заходит о предательстве.

– Значит, – вмешался Динил, – если твоя мать знала о встрече, она должна была знать и о Карраде. И мы потеряли нашего единственного союзника в Бернсхъюме.

Миас покачала головой, и локон седых волос с потускневшей красной краской зацепился за форменную куртку.

– За всю свою жизнь я не встречала мужчин с таким талантом выживания, как у Индила Каррада, – сказала она. – Предположу, что он оказался в положении, когда ему пришлось что-то дать моей матери, чтобы избежать собственного разоблачения.

– Значит, он все-таки тебя предал, – сказал Джорон.

В нем кипел гнев.

– Он ведет длинную партию, рассчитывая, что мои умения позволят мне ускользнуть. – Она подняла руку. – Пока ты не обрушил на него праведный гнев, Джорон, скажу, что я на его месте поступила бы так же.

– А как быть с посланием? – спросил Меванс.

– Индил либо его не отправлял, либо приказал кому-то на тех кораблях найти и уничтожить. – Она пожала плечами, и локон ее волос отцепился от куртки. – Для нас это уже не имеет значения – важно лишь то, что мы его не получили.

– И куда мы отправимся теперь? – поинтересовался Коксвард.

– Когда Джорон находился в Бернсхъюме, он побывал у Мулвана Каханни. Ему не удалось узнать ничего существенного. Лишь то, что пиратский остров, на котором когда-то торговали рабами, прервал все контакты с остальным миром. Я знаю это место, оно получило название Скала Маклина – сам по себе разрыв контактов не вызывает особого удивления, но Каханни получил сведения, что на острове видели ветрогонов. Он подумал, что их продают, но у меня есть сомнения. Я полагаю, что либо корабли флота останавливаются там, либо речь идет о лишенных ветра.

– Ненавижу их! – прокричал ветрогон.

– Спасибо за важное дополнение, ветрогон, – ответила Миас. Ветрогон тут же принялся чистить клювом торчавшие из его одеяний перья. Джорон взял себе на заметку, что ему следует объяснить ветрогону, что это вовсе не похвала. – Таким образом, мы будем исследовать пиратский остров, и если нам повезет и мы наткнемся на «Копье Хассит», то разберемся еще и с ним. Таким будет наш курс, и мы зайдем в Листхэйвен, чтобы взять на борт недостающую часть команды, если там окажутся дети палубы, а также супругу корабля Брекир и «Оскаленный клык». Даже если на Скале Маклина мы обнаружим только пиратов, нельзя исключать, что они окажут сопротивление. Но что бы мы там ни нашли, нам следует иметь сильный отряд. – Она встала. – Ну я рассказала вам о новых планах, так что принимайтесь за работу. Джорон, Эйлерин и ветрогон, задержитесь ненадолго.

Все трое дождались, когда остальные покинут каюту, и очень скоро до них донесся шум работающих детей палубы.

– Эйлерин, каковы шансы на то, что штиль скоро закончится?

– Сегодня и завтра – небольшие. Но ветры собираются.

Миас кивнула и повернулась к ветрогону. Его лицо, скрытое маской, было поднято вверх, словно он изучал потолок.

– Ветрогон, – сказала Миас. – Нам было бы предпочтительно покинуть штиль как можно скорее, но я не хочу, чтобы ты остался пустым и страдал только ради наших удобств и скорости.

– Много скорости, – сказал он, продолжая смотреть вверх. – И много ветра.

– Да, но что будет завтра и в другие дни? – спросила Миас. – Ты можешь сказать, как много магии у тебя осталось? Несмотря на то что я уже много лет имею дело с твоими соплеменниками, мне до сих пор не удалось понять, что вы делаете. А я бы хотела знать. Как нам определить, что твои силы находятся на пределе?

Лицо в маске резко повернулось к Миас.

– Нельзя, – пронзительно проверещал он. – Я говорить. – А потом почти проворковал: – Я чувствовать.

– Ну, – сказала Миас, – я хочу, чтобы ты сохранил побольше сил. В Листхэйвене нет ветрошпиля, но я уже бывала на пиратском острове, и там он есть. Прежде всего, нам нужны твои умения на случай сражения, а не передвижения.

Ветрогон кивнул, крякнул и клюнул воздух.

– Могу ускорить лодку, корабельная женщина, – заявил он.

– Я знаю, но сейчас тебе не нужно производить на меня впечатление. Сообщишь Джорону, когда устанешь, – сказала Миас.

Ветрогон кивнул и продолжал кивать, словно движение его завораживало. Потом он резко развернулся и направился к двери каюты.

– Уже сделано, – заявил он. – Сделано. Двигать корабль.

Миас посмотрела ему вслед и покачала головой.

– Курсер, принесите мне свои карты. Хранитель палубы, приглядывай за ветрогоном и моим кораблем.

На палубе ветрогон присел на корточки в центре сланца и вызвал ветер. Джорон ощутил знакомое растущее давление в ушах, по палубе пронеслась теплая масса воздуха, и у него в голове зазвучала песня. Он почувствовал жжение в горле, когда «Дитя приливов» начал делать разворот, но ему удалось лишь каркнуть, и пришлось откашляться, после чего Джорон стал быстро отдавать приказы, и дети палубы принялись за работу, чтобы корабль мог двигаться в нужном направлении.

Когда «Дитя приливов» лег на курс, Джорон почувствовал себя лучше и зашагал по сланцу, прислушиваясь к песням, которые начали распевать матросы, наблюдая, как они натягивают веревки. Ему вдруг показалось, что песня ветрошпиля каким-то образом стала песней корабля. Неужели странные мелодии переплетаются с матросскими песнями? У него вдруг возникла уверенность, что так и есть, и ему больше всего на свете захотелось к ним присоединиться. Обиднее всего было то, что он не верил в свой голос, его украли у него Гесте и гаррота в Бернсхъюме. Возможно, она и не держала веревку, но именно Гесте отдала приказ, за который несла ответственность. Его рука дернулась – Гесте ему должна. Как и супруг корабля по имени Барнт и Квелл за утраченный меч.

Он оглянулся. За спиной у него стояла молчаливая Квелл. Возможно, у него появился единственный способ отомстить Квелл за потерянный меч – ей придется ему служить. Станет ли он когда-нибудь чувствовать себя комфортно рядом с ней? Джорон не знал, хотя внимательно изучал свое отражение в полированном металле во время утреннего бритья. Конечно, он изменился, Миас была права. Но Квелл? Он повернулся к ней.