Наступила тишина. Колт взял стакан и сделал глоток.

– Я могу придумать кое-что получше, – сказал он, и к нему обратились все взгляды. – Он вернет супругу корабля.

– Ну, – сказал Джорон, – должен признать, это действительно станет лучшим исходом.

Все негромко рассмеялись.

– А что с нами, хран-пал? – спросила Турримор. – Неужели мы напрасно выведем наш флот? Если ты не вернешься, что будет с твоими людьми?

Брекир тихо рассмеялась.

– А ты умен, Джорон, – восхитилась она.

– Кажется, я что-то пропустил? – спросил Колт.

– Джорон является угрозой для Тендарн, наш флот под его командой для нее опасен. Но без него мы лишь банда преступников. Она не может дать ему то, что он хочет, но способна пожалеть его людей, оставшихся без командира. Она выделит нам остров с далеко не самыми лучшими условиями – тут можно не сомневаться. Не слишком дружелюбный. Возможно, потребует, чтобы мы отдали ей наши корабли.

– И мы снова станем жителями Суровых островов, – сказал Колт.

– Да, те, кто захотят, – ответил Джорон. – Но я хотел для нас другого. Впрочем, это больше того, что могут дать Сто островов. Брекир все организует, она все еще в хороших отношениях с Дарнами Суровых островов.

Колт покачал головой.

– Я пришел сюда, чтобы спланировать войну, а получается нечто совсем другое. – Он сделал еще пару глотков.

– Миас с самого начала хотела мира, – проговорила в наступившей тишине Брекир.

– И я плохо справился с поставленной задачей, – сказал Джорон.

– Хватит предаваться сожалениям, – заявил Колт. – Ты сделал то, что должен был, а мы всё еще не получили ответа на главный вопрос. Если ты готов принести себя в жертву, чтобы мы смогли спасти свои жизни на каком-то безводном и мрачном острове, как ты попадешь в Бернсхъюм?

– Торговля, – сказал Джорон, довольный тем, что они наконец перестали говорить о его выборе.

– Торговля? – спросил Адранчи.

– Да, – ответил Джорон. – Организация Мулвана Каханни контролирует всех преступников в Бернсхъюме. Сейчас, когда Сто островов подвергаются такому давлению с нашей и со стороны Суровых островов, контрабанда особенно выгодна.

– Значит, мы будем нападать на логова контрабандистов и забирать их корабли? – спросил Колт.

– Не получится, – сказала Брекир, – они наверняка договорились о сигналах для своих кораблей. И нам потребуется заиметь книгу с кодами, если таковая существует. Многие просто запоминают то, что нужно знать. Таким образом, нам придется захватить кого-то важного живым и убедить его рассказать нам то, что нужно.

– А это будет нелегко, – заметила Турримор, – бо́льшая часть людей Каханни предпочтет смерть, чтобы не отвечать за последствия предательства.

– Есть другой путь, – вмешался Джорон.

– Да?

– Тендарн Эйлин знает все, что происходит на Суровых островах. Она еще несколько месяцев назад выдала мне местоположение островов, где находится черный рынок, рассчитывая, что я буду совершать туда рейды.

– И? – спросила Брекир.

– Мы найдем людей Каханни и попросим их доставить меня туда.

– И ты считаешь, что контрабандистам можно верить? – спросила Брекир. – За тебя объявлена серьезная награда на всех Ста островах. Они предадут тебя и будут жить на выкуп как богачи.

– Конечно, я это знаю, – ответил Джорон. – Значит, там появится не Джорон Твайнер, а некто более важный, та, кого они с радостью примут вместе со слугой.

– И кто же это будет? – спросил Адранчи.

На его лице застыло полнейшее недоумение.

– Моя Тень, Квелл, – сказал он. – Она племянница Мулвана Каханни.

На лицах супругов кораблей появились улыбки, все подняли стаканы, чтобы выпить за такую умную идею.

– Ну, – сказала Брекир, – в таком случае давайте выпьем за успешное воссоединение семьи.

Джорону было трудно покинуть «Дитя приливов», трудно оставить команду и превратиться в простого путешественника на борту судна другой супруги корабля. Гулять по сланцу с Брекир и видеть веревку, завязанную не так, как делают его дети палубы, или крыло, сложенное немного иным способом, дуголук, зафиксированный иначе, чем он привык, – но здесь он не мог громко указать на ошибку. За долгие недели в море, которые прошли под дружественной рукой восточного ветра, он не раз кусал губы под маской. И хотя Джорон знал, что Брекир хорошая супруга корабля – более опытная, чем он, – он считал, что мог бы управлять ее, пусть и маленьким, кораблем так, чтобы он летел быстрее. Он поднял бы больше крыльев, вел бы себя смелее, когда ветры усиливались, работал бы более напряженно по ночам.

Однако он молчал.

Однажды утром, когда он в легком тумане гулял по палубе «Оскаленного зуба», а вода журчала за бортом, он увидел болтавшийся кусок материала, плохо натянутого над флюк-лодкой, которая стояла в центре палубы, и едва не отдал приказ ближайшему дитя палубы. Однако в последний момент прикусил губу, не произнес, несомненно, лишних слов, и Брекир, в этот момент проходившая мимо, тихо рассмеялась:

– Я не против, если ты отдашь приказ, хранитель палубы, – сказала она. – Я даже не стану возражать, если предложишь мне отойти в сторону и примешь командование на себя. По правде говоря, так будет проще, чем наблюдать, как ты каждый день сражаешься с самим собой.

Джорон не знал, как ей ответить, и смутился из-за того, что его поведение было столь очевидным, потом появилось раздражение на Брекир, которая так долго молчала, – ведь если она это заметила, то и другие члены команды наверняка обратили внимание. Вероятно, они смеялись над ним за спиной. Обменивались старыми добрыми шутками. Может быть, ему стоит взять командование на себя? Возможно, он сумеет управлять кораблем эффективнее, «Оскаленный зуб» полетит быстрее, и тогда… Он рассмеялся, хотя за смехом прятались мрачные мысли.

Быть может, раздражение в адрес человека, которого он считал другом, – это голос гнили? Начало распада разума? И она разъедает стену между чувством и действием, как кожу на лице? Но он ничего не стал предпринимать, лишь покачал головой и зашагал дальше по палубе. Он знал, что Брекир являлась флотом гораздо в большей степени, чем он сам, и летала со своим кораблем по всему архипелагу, сражалась, побеждала более крупные корабли, чем «Оскаленный зуб», и даже захватывала их. Если кто-то и мог им управлять быстро и эффективно, то, несомненно, Брекир.

А не он.

– Брекир, именно ты супруга корабля, а я могу лишь сожалеть о своих дурных мыслях. В последнее время Старуха следит за каждым моим шагом.

Брекир остановилась рядом с ним, потом подвела к поручням, и они стали смотреть на воду. Она хотела обеспечить ему опору, ведь он больше не носил костяную ногу – символ Черного Пирата, – теперь у него был протез из вариска. Оказалось, что сохранять на нем равновесие труднее, и ему пришлось учиться заново.

– У нас восемь клювозмеев впереди.

– Хорошая скорость, Брекир, я это знал.

– Возможно, я мягче обращаюсь со своими людьми, – сказала она.

– Это твой корабль, – ответил Джорон.

– Да, – сказала она, – но, как я уже говорила, я бы предпочла, чтобы ты чувствовал себя спокойно и…

– Нет, Брекир, – возразил он, – я направляюсь с Квелл в Бернсхъюм и, если не хочу вызвать подозрения, должен привыкнуть вести себя так, чтобы все поверили, что я привык исполнять приказы всех, кто меня окружает. – Брекир повернулась к нему, и на ее вытянутом суровом лице появилась улыбка.

– Тогда, боюсь, тебе нужно стараться сильнее, Твайнер, – сказала она.

И он едва не набросился на нее из-за того, что она опустила его звание в присутствии рядовых детей палубы. А потом рассмеялся.

– Думаю, так и есть, супруга корабля, – ответил он. – Ты права.

– Мы будем там к вечеру, – сказала Брекир. – На острове Джиртон примут любой корабль, которому есть чем торговать, но там полно шпионов и бездельников.

К ним подошла Квелл и остановилась у поручней.