– Есть, хранитель палубы, – вырвалось из сотни глоток, пока израненный «Дитя приливов» швыряли волны, поднятые двумя вступившими в поединок чудовищами.

Джорон бежал по палубе, которая отчаянно раскачивалась, призывая Барли и Ветрогона. Он нашел Барли у руля, с которым она сражалась вместе с Фарис, обе промокли насквозь из-за накатывавших на палубу волн. Кейшан снова оглушительно затрубил – в его голосе слышались сотни тысяч различных тонов, зубохват в его клюве поник, и щупальца отпустили «Пику кейшана» – хотя костяному кораблю уже ничего не могло помочь, он наполовину ушел в воду, – и Джорон понял, что ему конец.

Второй зубохват атаковал кейшана, когда «Дитя приливов» поднял крылья. В воздух взмыли щупальца, и Джорон представил, как тысячи пульсировавших крошечных ртов раскрылись и набросились на кейшана в тот момент, когда огромный морской дракон собирался укусить зубохвата. Кейшан издал пронзительный крик боли или ярости, что вернуло к жизни зубохвата, которого он сжимал в челюстях, и новые щупальца потянулись к аракесиану.

– Ветер! – закричал Джорон. – Нам нужен ветер! Где Ветрогон?

– Здесь, здесь. – Говорящий-с-ветром, переваливаясь, шагал по палубе и, казалось, не обращал внимания на царивший вокруг хаос, не слышал ужасных криков трех отчаянно сражавшихся в кипевшей воде существ.

– Быстрее, Ветрогон! Ветер! Нам необходим ветер!

Говорящий-с-ветром остановился напротив Джорона, и его маска оказалась рядом с лицом Джорона.

– Принести ветер, – сказал он, каркнул, повернулся на месте и закричал.

И ветер сразу пришел на его зов. Джорон ощутил знакомое давление в ушах, волна жара промчалась над палубой, шквал наполнил крылья «Дитя приливов», клюв корабля развернулся, туман перед ними рассеялся.

– Вперед! – крикнул Джорон Барли, и она налегла на рулевое весло.

У них за спиной кейшан выскочил из моря, вода упала на черный корабль, могучее существо тряхнуло массивной головой. Два извивавшихся черных пятна обхватили морского дракона, один посередине, другой вокруг головы. Кровь текла из тех мест, где щупальца прижимались к телу кейшана. На мгновение Джорону показалось, что морской дракон рухнет на палубу «Дитя приливов» и убьет их всех, но аракесиан упал возле левого борта на ледяной остров, а волна толкнула «Дитя приливов» в сторону другого острова, расположенного на противоположном берегу канала. Кейшан яростно тряс головой и раз за разом бил зубохвата о лед с такой силой, что волны шли одна за одной, ударяя в корму «Дитя приливов».

– Ветрогон! – закричал Джорон. – Отправь нас подальше от берега!

Ветер изменился, останавливая натиск волн, а зубохват обвис в челюстях кейшана, однако огромный морской дракон продолжал бить зверя о лед, пока что-то не лопнуло у того внутри. На черный корабль брызнул черный ихор, обжигая кожу тех, кто оказался слишком близко.

– Вперед! – громко приказал Джорон, показывая нужное направление. – Вперед! – «Дитя приливов» содрогнулся, ветер усилился, завыл, пронесся над палубой, а массивное тело кейшана, оставшееся позади, скатилось с острова, все еще опутанное многочисленными щупальцами второго зубохвата. – Держитесь! – крикнул Джорон, и в следующий момент кейшан рухнул в воду, мощная волна ударила в борт «Дитя приливов», корпус заскрежетал, задев лед находившегося справа острова. – Багры! Отталкивайте лед! – кричал Джорон, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, а корабль снова налетел на остров, и он начал опасаться за корпус и нижние палубы. – Кто-то пусть спустится вниз, проверьте корпус, включите насосы!

Дети палубы не успели пустить в ход багры – обратная волна отбросила «Дитя приливов» от берега. Команда металась по палубе, но корабль высвободился, однако находился в ужасном состоянии: исчезла верхняя часть главной мачты и все, кто там находились, во многих местах были сломаны поручни и поврежден такелаж, но корабль оставался на плаву и продолжал движение. Кейшан и последний зубохват продолжали сражаться, пока морской дракон заглатывал остатки первого чудовища.

– Смотреть вперед! – раздался крик.

Джорон так и сделал – в самом узком месте между двумя ледяными островами им преграждал путь третий зубохват, который уже начал испускать туман, глядя на них гибельным желтым глазом.

– Ветрогон, – крикнул Джорон, перекрывая вой ветра, – дай максимальное количество ветра, корабль – это единственное оружие, которое у нас осталось. Мы протараним проклятое Старухой существо.

– Но, хран-пал… – начала Фарис.

– У нас нет выбора!

Ветрогон тряхнул головой с пестрыми перьями и издал такой громкий крик, что уши Джорона пронзила боль. Поднялся более быстрый и сильный ветер. «Дитя приливов» заскрипел и застонал, зверь перед ними выпустил новую струю тумана и громко загудел.

– Готовы! – крикнул Джорон, зубохват навис над палубой поврежденного корабля, мчавшегося ему навстречу. – Готовы!

Наконец в тот момент, когда «Дитя приливов» должен был вот-вот врезаться в чудовище, тот с помощью извивавшихся щупалец поднялся по склонам двух ледяных островов и в результате, отчаянно вереща, оказался над черным кораблем, который проскочил под ним. Более тонкие щупальца упали на палубу, раздались отчаянные крики детей палубы, которые попались чудовищу. Остальные поспешно рубили черные веревки. Еще через несколько мгновений зубохват рухнул в воду за кормой, унося с собой десять человек команды, и бросился туда, где кейшан продолжал сражение с его родичами.

А «Дитя приливов», получивший серьезные повреждения, летел вперед. Они спаслись.

Волны как монументы. Огромные, холодные, жестокие и уродливые. Волны смывают все звуки, картины и смысл. Волны лишают дыхания. Волны заставляют тебя задыхаться. Неодолимые и мучительные.

Руки приближаются, и она пытается отстраниться, повернуть голову, напрягает мышцы шеи, прижимает щеку к жесткой спинке стула. Отчаянное стремление избежать боли встречается с упрямым желанием отказать этой женщине. Отказать во всем. Волны набегают друг на друга у нее в горле, топят любой смысл. Изо рта вырывается лишь гортанный «Ннн, ннн, ннн», пока она сражается с веревками, которые надежно ее удерживают, врезаясь в запястья и щиколотки.

– Давай, давай, Миас, – говорит Жрица Старухи. – Не тревожься, не бойся. Сегодня я не стану причинять тебе боль.

Слова, которые ничего не значат.

Ничего.

Сколько раз она это говорила, а потом меняла решение, доставала завернутые в ткань инструменты, и на свет появлялись щипцы, лезвия или горячий металл?

– Давай, Миас, будь умницей, сделай то, о чем я тебя прошу. – Так нежно и тихо, однако она не может.

Только после того, как звучит последнее слово, резкий крик, подобный лаю: «Веди себя прилично!» – она перестает сопротивляться. Сдается. Позволяет мышцам расслабиться, тело опускается на стул, испачканный чем-то темным – целая жизнь пролитой крови. Ее крови.

Нежные руки разматывают бинты у нее на голове. И все это время женщина говорит.

– Я лишь посмотрю на рану, Миас, чтобы убедиться, что там нет инфекции. – Улыбка. – Мы ведь не хотим тебя потерять, когда наша цель так близко, верно?