– Да, – ответил он, – она никогда не могла оценить хорошую шутку.

Но когда кресло подняли наверх и офицер, одетый как супруга корабля, встал перед Джороном, он отчаянно пожалел, что они не уронили кресло, чтобы оно разбилось о камни. Он знал эту элегантную женщину с дурной репутацией. Именно ее изящные руки, которые сейчас протягивали меч и арбалет, заперли Джорона в ящике, именно Гесте отдала приказ использовать гарроту, из-за чего Джорон больше никогда не сможет петь.

– О, Джорон Твайнер, – сказала Гесте, – я никак не ожидала встретить тебя еще раз. – Она посмотрела на его костяную ногу. – Однако я вижу, что ты уже не тот мужчина, каким был прежде, верно?

– А ты получила новое звание, – ответил он. – Тебя хорошо наградили за верность.

– «Болезненная потеря» – маленький корабль, но он мой. Впрочем, его название теперь больше подошло бы тебе. – Она усмехнулась. – Однако я здесь для того, чтобы говорить с твоей супругой корабля. – Джорон кивнул и молча смотрел, как Гесте устроила представление, оглядывая город.

В доках строили виселицы, женщины и мужчины работали рядом с баллистой. Клинок Джорона с тихим шепотом покинул ножны, и он поднес его к глазам Гесте.

– Ты здесь для того, чтобы говорить, а не шпионить, – сказал он.

Гесте улыбнулась, подняла руку и спокойно отвела клинок в сторону.

– Вне всякого сомнения, – ответила она, – однако я не сомневаюсь, что увижу лишь то, что хочет Миас, не так ли?

– Между нами остались незаконченные дела, – сказал Джорон.

– Так и есть, но это будет в другой раз. А теперь ты отведешь меня к своей супруге корабля? – ответила Гесте.

Они спустились по лестнице башни и направились в лазарет, где Миас сидела за письменным столом. Для Гесте стул не приготовили.

– Оставь нас, пожалуйста, Джорон, – сказала Миас, и он невольно почувствовал себя слегка обиженным – она не хотела, чтобы он присутствовал при переговорах.

Однако она была супругой корабля, а он хранителем палубы, поэтому он молча вышел и остался ждать за дверью.

Они беседовали довольно долго.

Когда они вышли из импровизированного кабинета, Миас поручила одному из детей палубы проводить Гесте обратно в башню и попросила Джорона войти в кабинет. Она взяла второй стул, поставила его напротив письменного стола и предложила ему сесть. Она не улыбалась и ничего не говорила. Миас продолжала молчать, словно дожидалась, пока Гесте покинет остров.

– Цена названа, – наконец заговорила она.

– И какова она? – спросил Джорон.

– Коричневые корабли могут уплыть, их не тронут, – ответила Миас.

– А цена?

– И флот, – добавила она.

– Цена?

– Ты должен принять командование моим флотом, Джорон, – сказала Миас. – Я поговорю со всеми супругами кораблей. Никто не станет возражать.

И снова он повторил свой вопрос, хотя уже понимал, какой будет цена, потому что она говорила с ним о жертве, и в тот момент он понял ее неправильно.

– И какой же будет цена за все? – тихо спросил он.

– Ценой стану я. – И она печально улыбнулась.

Все внутри у Джорона похолодело.

– Ты знала об этом еще до того, как нога Гесте ступила на землю Слейтхъюма, – сказал Джорон.

– Да, я догадывалась.

– Неужели твоя мать так сильно хочет тебя заполучить? Настолько, что готова отпустить всех нас – и позволить нам рассказать об ужасах, которые здесь творились?

Миас печально рассмеялась.

– Нет, на самом деле она хочет не меня, Джорон. – Миас потерла ладонь о поверхность стола. – Ей нужен ты, но она этого не понимает. Она знает, что мы призвали кейшана из Скалы Маклина, и желает обладать столь невероятной властью. Во всем архипелаге нет такого же могучего оружия. – Она откинулась на спинку стула. – Но мысль о том, что на это способен мужчина, ей недоступна. Для нее это уже слишком.

– Но ты не можешь призвать для нее кейшана, – сказал Джорон.

– Верно, – кивнула Миас. – И не стала бы, даже если бы могла.

– Тебе следует отправить меня, супруга корабля. – Внезапно он почувствовал, как его охватывает паника. – Ты нужна всем. Именно ты выбираешь курс. Ты знаешь, что следует делать дальше.

– Джорон… – Она наклонилась вперед. – Никто не в силах противостоять боли, которую она может причинить, чтобы получить то, что хочет. Моя мать не знает жалости, ею движет лишь тщеславие. Ты сам видел это здесь, на острове.

– И ты считаешь, что справишься лучше? – спросил он. – Я уже успел привыкнуть к боли.

Она покачала головой.

– Никто не способен перенести пытки, Джорон. Я сказала, что смогу не делать то, что она пожелает. – Она снова улыбнулась, но улыбка тут же исчезла. – Это бравада. Рано или поздно сдаются все, сдашься и ты. Тут нет бесчестья. Но я? Даже если я не выдержу, что неизбежно, мне будет нечего ей дать.

– Ты не можешь так поступить, – сказал Джорон.

– Я уже это сделала, – спокойно ответила Миас.

– Нет, – сказал он, вставая. – Так неправильно, это…

– Приказ, Джорон, – рявкнула она, а потом тихо добавила: – Это приказ. Мой приказ. – Она посмотрела на него снизу вверх, не вставая из-за стола. – Тебе будет позволено покинуть остров, и я сказала, что ты вернешься на остров Кассин и Листхэйвен. Гесте обещала мне, что моя мать оставит тебя в покое. Когда ты туда прибудешь, ты оставишь два новых корабля Ста островам, но у тебя будет возможность забрать с собой их команды. Мы заключили именно такую сделку.

– И ты ей веришь? – Он не мог скрыть гнев, который его охватил.

– Конечно нет. – Теперь она почти шептала, но потом заговорила привычным голосом супруги корабля. – Как только вы скроетесь из вида, ты развернешь корабли и отправишься на Суровые острова. Я уверена, что они тебя примут.

– Но что помешает флоту твоей матери уничтожить нас, как только мы покинем Слейтхъюм?

– Я, Джорон, – сказала она. – Я буду стоять на вершине башни и наблюдать за вашим уходом. И, если хотя бы один из их кораблей последует за вами, я брошусь в море. Моя мать хочет заполучить именно меня. И они не станут рисковать.

– Это неправильно, – повторил Джорон, и ему ужасно захотелось попросить ее изменить решение. – Должен существовать другой выход.

– Если он и есть, я его не вижу, – ответила Миас.

– Я не стану так поступать, – заявил он. – Я не могу.

Тогда Миас встала, и Джорон ожидал, что она снова будет кричать, однако он ошибся.

– Я оказываю тебе доверие, Джорон Твайнер, ты должен приглядывать за моими людьми. За нашими людьми. Здесь с ними плохо обращались. – Она обошла стол и положила руку ему на плечо. – То, что я должна сделать, и без того непросто, так что не усложняй все еще сильнее. – Она отвела взгляд в сторону, и ему показалось, что ее голос дрогнул, когда она произносила следующие слова. – Выполни мой приказ, Джорон. Выполни его, пожалуйста. Ты даже не представляешь, как трудно мне его отдавать.

Тишина, наполнившая комнату, стала невыносимой.

– Конечно, – сказал он. – Я выполню твой приказ, супруга корабля.

– Благодарю тебя, – сказала она и снова села за стол. – Благодарю.

Глаз Скирит опускался за Слейтхъюм, когда флот покидал остров. И Джорон все еще видел в подзорную трубу – ее подзорную трубу – маленькую фигурку на башне ворот гавани, волосы Миас трепал ветер, когда она смотрела вслед удалявшемуся флоту. Он сказал, что слезы льются из его глаз из-за ветра. Должно быть, команда «Дитя приливов» думала так же, потому что никто не стал их комментировать, никто не отпустил грубой шутки. Рядом с ним стояли Квелл и Нарза, которой Миас приказала следовать за Джороном.

Фарис выступила вперед. Она держала в руках ту самую шляпу с двумя хвостами, которую Миас так давно сняла с его головы на пляже острова Шипсхъюм.

– Супруг корабля Твайнер, – сказала Фарис и стерла слезу – ветер был сегодня особенно сильным на этой палубе. – Супруга корабля Миас велела, чтобы я отдала тебе шляпу, когда Слейтхъюм скроется из вида. Она сказала, что теперь ты будешь нашим супругом корабля и мы должны относиться к тебе соответственно.