– Я буду находиться с Каррадом на его флагмане, которым командую, – «Болезненная потеря». Он не желает видеть вас каждый день, так что мы встретимся с тобой позже, Твайнер, – сказала Гесте. – Но не беспокойся, супруга корабля, с которой ты будешь путешествовать, твой старый друг. – Она улыбнулась и отвернулась от него.

– А где ветрогоны? – спросил Джорон, чувствуя, как его охватывает паника, поскольку надежда на спасение лежала на них.

Гесте обернулась к нему:

– Не беспокойся, их уже погрузили, и ты будешь путешествовать с этими вонючими существами, ведь тебе они нравятся.

Затем она кивнула командам флюк-лодок, которые столкнули их в воду, и Джорона с Миас доставили на борт двухреберного костяного корабля, который носил название «Сестра змея». Там их встретили супруг корабля и Тассар. Джорон не сразу узнал стоявшего перед ним мужчину, и сердце у него в груди сжалось, когда он понял, кто это.

– Барнт, – сказал Джорон.

– Я рад, что ты меня помнишь, – ответил тот и обнажил прямой меч, который висел у него на поясе, чтобы Джорон его увидел. Именно этим мечом Джорон убил Меванса. Довольно давно Квелл отдала его Барнту, назло Джорону. А потом вернула – в то время, когда остров разваливался на части у них под ногами, – отчаянно рискуя на глазах у Джорона. – Избранник Каррад приказал прислать на корабль твои вещи, среди них я обнаружил меч. Должен сказать, я рад получить его обратно, он недостоин того, кого вытащили и подняли наверх из доков.

– Должен сказать, я удивлен. Никак не ожидал, что ты спасешься после уничтожения Скалы Маклина, супруг корабля Барнт.

– Я очень хорошо умею выживать, – ответил Барнт.

– Ну, – заявил Джорон, – я намерен вернуть свой меч.

– Только через мой труп, – ответил Барнт, – и я сомневаюсь, что ты способен одолеть меня в честном поединке. – Он улыбнулся, и Джорон подумал, что он полон самодовольства. – Но если ты хорошо покажешь себя перед Каррадом, то получишь свое оружие назад.

На секунду Джорон подумал, не броситься ли на Барнта, но понял, что тот только этого и хочет. Как и Тассар. Джорон в ответ сделал глубокий вдох, а потом медленно выпустил воздух. Барнт посмотрел на Миас, маленькую, согбенную и больную, с презрительной усмешкой отмел ее как возможную угрозу и тут увидел Квелл.

– Ты, – сказал он и указал на нее острием меча. – В память о тебе у меня осталось это. – Он коснулся шрама на лице. – Мы с тобой еще не закончили.

– Да, – согласилась она. – Тут ты прав. Мне следовало прикончить тебя на Скале Маклина. Не хватило времени. Но теперь это в прошлом. Я работаю на Каррада, так что наше дело придется отложить.

– Отведите их вниз, – приказал Барнт, и Джорон не мог не улыбнуться, увидев выражение его лица, когда он посмотрел на Квелл, которая осталась на палубе.

«Сестра змея» покинул временный порт и отправился на остров Клафф с полным трюмом ссорившихся ветрогонов. На сланце собралось много детей палубы и морской стражи. Джорон и Миас сидели в каюте хранителя палубы, погрузившись в собственные миры, – оба планировали ужасное будущее для тех, кто находился над ними. Изредка до Джорона доносился голос супруга корабля, отдававшего приказы. Он часто думал о Гесте, о том, что сделал бы, если бы они остались наедине, а у него был клинок. Когда они спускались по склону к стоявшим на берегу флюк-лодкам «Сестры змея», Джорон начал ненавидеть ее еще сильнее. Она жестоко обращалась со всеми, кто находился под ее командой, как и в начале их путешествия с теми, кто попадался им возле рынка, расположенного за Бернсхъюмом: ее тяжелые сапоги врезались в мягкие тела, заставляя несчастных уступать дорогу, нищие, неспособные двигаться быстро, страдали больше других, они слышали самые злобные слова и получали самые болезненные удары.

Джорон не сомневался, что Миас думала о своем. Иногда он наблюдал за ней, видел, как она смотрела на изуродованные руки, касалась повязки на глазу, и, хотя он не мог знать, что творилось у нее в голове, он был уверен, что может догадаться: предательство, проведенное в камере время, пытки и казненная мать – и что один из немногих людей, которым она доверяла, оказался врагом. Сейчас ее мысли скитались по коридорам памяти, она вспоминала боль и каждое оскорбление, как физическое, так и душевное. И представляла, как предъявит их когда-то любимому мужчине. Джорон не сомневался, что Миас думала о матери, сложной женщине, любившей ее гораздо больше, чем та представляла. О женщине, что ей теперь уже не дано узнать.

Он встал. Подошел к бойнице для лука и открыл ее. Высунулся наружу, и ветер тут же подхватил пряди его волос. Джорон смотрел на бескрайнее море и остров, вздымавшийся слева, пурпурно-розовый из-за буйной растительности. Позади остался остров Шипсхъюм, который постепенно скрывался из вида, а еще он увидел корабли, выстроившиеся в одну линию, шедшие под тем же самым ветром, что и «Сестра змея». Сейчас их было шесть, в середине массивный «Ужас аракесиана»: четыре палубы с дуголуками, восемнадцать зоресветов, танцевавших над ним. «Интересно, – подумал Джорон, – действительно ли Каррад на этом корабле», но потом решил, что иначе не могло быть. Каррад принадлежал к числу тех, кто не доверял своим подчиненным и старался лично за всем проследить. Однако он предпочитал не находиться слишком близко к опасности, значит, выбрать самый большой и надежный корабль для него естественное решение.

– Они следуют за нами, супруга корабля, – сказал Джорон. Когда ответа не последовало, он обернулся и обнаружил, что Миас смотрит на свои руки, а ее губы беззвучно шевелятся. – Супруга корабля, – резко позвал ее Джорон – так он обращался к детям палубы, когда видел, что они начинали лениться.

Она расправила плечи и посмотрела на него:

– Хранитель палубы?

– Я сказал, что корабли Каррада следуют за нами, мы привлекаем их, как длинноцепов кровь.

Она встала, подошла к нему и выглянула в бойницу для лука, ветер швырнул ее волосы, пахнувшие жиром и грязью, ему в лицо.

– Я насчитала шесть, – сказала она, – один из них «Ужас аракесиана». Могу спорить, что на встречу с нашими кораблями он взял весь свободный флот. – Миас еще больше высунулась наружу, глядя на силуэты кораблей на фоне Глаза Скирит, сияние которого превращало их в линию черных квадратов, отражавшихся в океане, – погребальная процессия кораблей. На самой высокой мачте «Ужаса аракесиана» сверкнуло что-то красное. – Они послали сигнал, Джорон. – Ему стало не по себе. – Как ты думаешь, сколько кораблей он мог взять с собой, при этом оставив достаточное количество для охраны внутренних островов?

– Двадцать приличных кораблей, – ответил Джорон. – Может быть, тридцать.

Миас кивнула.

– А наш флот?

– Двенадцать боевых кораблей. – Она снова кивнула. – И два корабля из коричневых костей, но на них находятся все наши люди.

– Кто ими командует? – Джорон отошел от бойницы, и воздух внутри каюты показался ему особенно неподвижным и полным запаха немытых тел. Миас последовала его примеру, закрыла бойницу и повернулась к нему. – Я задала вопрос, хранитель палубы.

– Брекир, – ответил он.

– Я рада, что она жива, – тихо сказала Миас. – Она придержит корабли из коричневых костей, когда увидит сигнал о переговорах. – На несколько мгновений Миас застыла в неподвижности. – Как он их найдет? – Затем она тихо выругалась. – Мне следовало обсудить это с тобой. – Она отвернулась, он услышал ее дыхание, увидел, как дрожат плечи. Когда она снова обернулась, он заметил влагу под ее единственным глазом. – Но нет смысла прятаться от собственных ошибок, я задам тебе вопросы сейчас.

– Я договорился с Брекир о том, чтобы она оставила кого-нибудь на острове Клафф.

– А они его не покинут, когда увидят приближающийся корабль из белых костей? – спросила Миас.

– Да, – ответил Джорон. – Для чужаков это всего лишь лагерь рыбаков и ничего больше. – Миас улыбнулась. – Оттуда я смогу отправить послание Брекир.