– «Юбка девушки»… – Лоцман замолчала, давая возможность Квелл назвать свое имя.

– Квелл, – последовал ответ. – Квелл Каханни. – Она наклонилась вперед и протянула монету, но лоцман подняла руку.

– Это известное имя, – сказала лоцман. – Оставь деньги себе, красотка, и запомни, что меня зовут Хальд, возможно, когда-нибудь, кто знает, ты сможешь оказать старой Хальд услугу?

– У меня хорошая память на имена, Хальд, и я не забываю тех, кто хорошо ко мне отнесся.

– Тогда не забывай старую Хальд, – сказала лоцман и села спиной к Брекир, когда они поплыли к берегу, а весла вспенивали темную воду так, что серебряные гребни бежали по гавани, пугая рассерженных мелких существ, испускавших свет.

Джорон повернулся, чтобы посмотреть на меркнувшее сияние в темной воде у себя за спиной.

«Вот куда мы все попадем, – подумал он, – это и есть то, чем мы являемся. Недолгий свет во тьме, чье предназначение – быть поглощенным морем».

Они провели четыре дня на острове Джиртон. Квелл отвели в «Юбку девушки», где она жила в роскоши, в то время как Джорон и Меванс оказались в комнате для слуг, которая была лишь немногим лучше собачьей конуры. Днем они разгуливали по городу с Квелл и несколько раз устроили громкие и злобные ссоры с Брекир, а однажды Меванс подрался с одной из детей палубы «Оскаленного зуба» – стычка не планировалась, но Меванс сказал, что она давно напрашивалась, хотя сам слегка пострадал. Джорон не был уверен, кто вышел победителем.

К ним обратились только утром третьего дня. Женщина пришла к Джорону, когда он пытался спать и боролся с холодом наступавшего рассвета; она осталась и пролежала рядом с ним до утра.

– Слуга, – сказала она. – Слушай меня, Слуга.

– Да, – сказал он, день все еще оставался мутным, усталость его не отпускала. – Кто со мной говорит?

– Имя значения не имеет, – ответила женщина и вытерла лицо рукавом, втянув в себя слизь, накопившуюся в носу из-за наступавшего сезона холодов. – Просто кое-кто в городе заметил, что твоя госпожа и супруга корабля не очень ладят.

Сон все еще туманил его разум.

– Воды, – попросил он.

Более всего он хотел выиграть время. Он не должен был выглядеть отчаявшимся и выдавать свои желания. Джорон зевнул и зашипел от боли, которую ему причинили язвы и появившаяся за ночь короста.

– Гниль вызывает жажду, – сказала женщина. – Так говорят многие. – Она ушла и вернулась с чашкой. Джорон протянул руку, но она тут же отодвинулась от него. – Я вылью воду тебе в рот, ведь если ты коснешься края чашки, больше никто из нее пить не станет. – Он кивнул и открыл рот, позволив ей его напоить.

– Спасибо тебе, – сказал Джорон.

– Мой отец заболел гнилью и умер в бреду и мучениях. Я не стану к тебе прикасаться, но и жестокой быть не собираюсь.

Джорон кивнул.

– Чего ты хочешь?

– Где твой приятель? – Джорон огляделся по сторонам и увидел, что Меванса в комнатушке нет.

Он пожал плечами.

– Он плохо спит, часто встает и начинает ходить по комнате. Он не слуга, просто путешественник, который предложил свою помощь моей госпоже – обещал ее защищать. – Джорон попытался улыбнуться. – Вы же видели, какие отношения между моей госпожой и супругой корабля.

– И все же твоя госпожа продолжает вместе с ней путешествовать?

– А какой у нас выбор? Она служила Черному Пирату, но они поссорились. Теперь она должна отправиться в ссылку. Я думаю, она хочет добраться до Бернсхъюма.

– Рискованный план для того, кто служил у Черного Пирата, – заметила женщина.

Джорон сел и окинул взглядом спавших вокруг слуг. Ему стало интересно, многие ли из них только делали вид, что спали, и понизил голос – впрочем, чем больше шпионов его услышит, тем лучше.

– Все так, – сказал Джорон. – Но госпожа состоит в родстве с Каханни – дело в том, что она пыталась сбежать с корабля столько, сколько я ее знаю. – Он улыбнулся, это было почти правдой.

– Мулван Каханни, – сказала женщина, без особого успеха делая вид, что удивлена.

– Да, он.

Женщина приблизилась к нему, у нее не хватало двух зубов, остальные почернели от гнили или какой-то еды. Ее дыхание не пахло гнилью. «Интересно, – подумал Джорон, – что может быть настолько вкусным, чтобы так себя изуродовать».

– Я хранительница палубы корабля из коричневых костей, носящего имя «Глаз кейшана», – сказала она. – Меня зовут Мрин, моя супруга корабля… ну, скажем так: у нас есть причина посетить Бернсхъюм и мы верим, что нас туда пустят. Если твоя госпожа захочет отправиться с нами, мы уходим сегодня вечером. Но сначала моя супруга корабля должна поговорить с твоей госпожой.

– Вы можете прийти в ее покои, – предложил Джорон.

– Нет, я думаю, что люди Брекир за ними следят. Встретимся за старыми хижинами мастеров разделки, к западу от города, там, где Глаз Скирит смотрит на каждого из нас.

– Хорошо, – сказал Джорон, женщина кивнула и огляделась по сторонам, прежде чем уйти.

Когда Меванс вернулся, они нашли тихое место, где Джорон ему все рассказал. Потом они стали ждать Квелл – Меванса пускали в «Юбку девушки», но Джорону из-за гнили не разрешали входить внутрь. Меванс пришел из-за этого в ярость и едва не устроил драку, а потом поклялся, что больше никогда туда не войдет. Они сидели и ждали, а Меванс сделал отметку на своем костяном ноже, чтобы видеть, как быстро растут джион и вариск.

– Прекрасный способ узнать, какой будет погода, – сказал Меванс. – К лучшему она изменится или к худшему.

– Новости? – Они подняли глаза.

Перед ними стояла Квелл, одетая в красную рыбью кожу и украшенный перьями пурпурный пояс, на котором висели арбалеты.

– Встреча в полдень, – сообщил Меванс.

Квелл оценивающе посмотрела на голубое небо.

– Уже скоро. Вам следовало за мной зайти, – сказала она.

– Ты знаешь, как я отношусь к этому месту, – заявил Меванс.

– Да, – сказала Квелл, – но я думаю, что женщина приняла тебя за моего любовника и приревновала. Теперь ее сомнения рассеялись.

– Я все равно не стану туда заходить, – проворчал Меванс.

– Как пожелаешь, – усмехнулась Квелл. – Но у них хороший анхир.

– Нам нужно успеть на встречу, – проворчал Меванс, не поднимая головы, и Джорон с трудом сдержал смех, увидев, какую жестокую борьбу вела в его душе гордость с любовью к выпивке.

Меванс посмотрел на нож, не обращая внимания на Квелл, чтобы оценить скорость роста джунглей вокруг города.

– Тогда пойдем, слуги, – сказала она, и они отправились в путь.

Старые хижины мастеров-разделочников, как и все подобные места, были заброшены, и им пришлось потратить больше времени, чем они рассчитывали, чтобы туда добраться, – джион и вариск забили все тропинки, и временами им приходилось прорубать курновами себе дорогу. Когда они добрались до места встречи, хижины произвели на них жалкое впечатление: несколько развалившихся строений – больше от них ничего не осталось. Там Джорон увидел хранительницу палубы, с которой разговаривал утром, ее сопровождала высокая, хорошо одетая женщина.

– Ну, это и в самом деле Квелл, – сказала она, оглядывая ее с ног до головы. – Похоже, жизнь обошлась с тобой лучше, чем я предполагала.

– Ансири? Я думала, что тебя забрало море. – Квелл подошла, и они пожали друг другу руки.

– Требуется кое-что побольше, чем море, чтобы со мной покончить, – ответила Ансири. – Мы думали, что ты связала свою судьбу с Черным Пиратом.

– Я лишь была ему полезной, ничего больше. Но должна признаться, что впала в немилость. У него бывали удачные рейды, но едва ли он протянет долго, а ты меня знаешь, Ансири, я умею выживать. – Ансири кивнула. – Мой дядя хорошо тебе заплатит, если ты сможешь доставить меня в Бернсхъюм, – сказала Квелл.

– Вполне возможно, – ответила Ансири. – Однако он может отказаться платить, тут никогда нельзя знать заранее. К тому же многое изменилось. Мне потребуется аванс за твой проезд.