– Хран-пал, – сказала она, – я знаю, что это причинит тебе боль, но ты больше не должен носить маску.

– Но те, у кого на лице язвы, часто носят маски, – возразил Джорон.

– Да, хранитель палубы, – сказала Квелл, – так и есть. Я дам тебе головной платок, он обычно заметно меняет внешность, как и другая шляпа. Но язвы на лице, хранитель палубы, – продолжала она, – я знаю, что ты их ненавидишь, и все относятся к ним так же.

– Они привлекут ко мне внимание, – не сдавался Джорон.

– Верно, – кивнула Квелл. – И тут же его отвлечет, ведь никому и в голову не придет, что у Черного Пирата гниль. Они посчитают тебя несчастной потерянной душой и постараются не иметь с тобой дел. Люди будут отворачиваться. На Ста островах не любят больных.

– Она права, Твайнер, – поддержала ее Брекир.

– Это трудно, – ответил он. – Мне не нравится тот, кого я вижу под маской.

– Такое мало кому нравится, – заметила Брекир.

– Это так, хранитель палубы, – сказала Квелл.

– Твиндер, – поправил ее Джорон.

– Что?

– Ты не можешь называть меня «хранитель палубы», если я буду выдавать себя за твоего слугу. Называй меня Твиндер, это похоже на мое настоящее имя, и я без колебаний буду на него отвечать, – объяснил он.

Квелл посмотрела на него.

– Поразительно, что мы не сообразили сами, – проворчала Брекир, – как глупо.

– Вовсе нет, – не согласилась с ней Квелл. – Так ведут себя люди, живущие в своем мире. Они не думают о том, в каком могут оказаться завтра.

– Вот уж никогда не думала, что ты философ, Квелл, – заметила Брекир.

– Я не философ, – ответила Квелл, – а реалист. И Твиндер слишком близко к твоему настоящему имени. Даже чересчур хорошо. Для приличной женщины, а я ведь племянница Каханни, – ты либо старый слуга, которого я люблю и которому доверяю, а также жалею из-за болезни, или у меня наступили плохие времена, и слуга, больной гнилью кейшана, – единственное, что я могу себе позволить.

– На Ста островах почти нет места жалости, – заметил Джорон.

– Верно, – поддержала его Брекир.

– Тогда я буду называть тебя Слуга, – сказала Квелл, повернулась и отошла на несколько шагов по сланцу. – Ты одет слишком хорошо, Слуга. Твоя куртка стоит больше, чем вся моя одежда. Кроме того, Слуге не может принадлежать такой меч, тебе следует отдать его мне.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Оба вспомнили, как она однажды уже забрала у него меч. Затем Джорон отстегнул свой прямой меч и протянул Квелл.

– Ты не боишься, что я его украду? – спросила она.

– Нет, в особенности после тех усилий, которые тебе пришлось потратить, чтобы его вернуть, – ответил Джорон.

– Да, это правда, Слуга, – сказала она. – Тут ты прав.

Они вошли в гавань Джиртона, когда спускались сумерки. На островах уже вовсю пошли в рост джион и вариск, темные, как кожа Брекир. На корабле было тихо, когда он скользил в сторону острова, и Джорон наблюдал за веселыми огоньками порта, слышал песни и смех, дрейфовавшие над водой со стороны города. Он стоял и смотрел вперед и тут почувствовал, что кто-то к нему подошел: Джорон обернулся и увидел Меванса.

– Мы сбавляем ход, Меванс.

– Мы не можем влететь туда на полной скорости, – ответил Меванс. – Брекир говорит, что поперек гавани натянута цепь, и она повредит корабль, который попытается войти в порт без разрешения. Так что нам придется подождать местного лоцмана, который проведет «Оскаленный зуб».

– Такое впечатление, что это военный порт, – заметил Джорон.

– Каханни здесь заправляет всем, и он совсем не глуп, – сказал Меванс.

Джорон услышал, как сзади к ним подошла Квелл.

– Меванс прав, – проговорила Квелл. – Мой дядя всегда поддерживал контакты с Великим Жилищем, а теперь, когда мы заметно ослабили Сто островов, стал еще более могущественным.

– Итак, – сказал Меванс, – ты подозреваешь, что этот остров существует при поддержке Тиртендарн?

– Очень может быть, – ответила Квелл. – И не исключено, что и Тендарн, – такие места бывают полезными.

– Но они могут замкнуть цепь после того, как мы зайдем в порт, и «Оскаленный зуб» окажется в ловушке, – заметил Джорон.

– Они не станут так поступать, – возразила подошедшая к ним Брекир. – Я много раз здесь бывала, и Каханни в глубине души контрабандист. Если он один раз так поступит, то утратит доверие всех, с кем торгует и кто находится на другой стороне закона Суровых и Ста островов. Я не сомневаюсь, что он сообщает обо всех наших передвижениях, но его помощник, Брум, не станет устраивать нам ловушку, если хочет продолжать торговлю. Всегда найдутся другие желающие принимать контрабандистов.

– Ты уверена? – спросил Джорон.

– Совершенно, Слуга. – И она усмехнулась.

– Кто-то приближается, – заметила Квелл, указав в сторону острова.

– Красная лампа, это лодка лоцмана, – сказала Брекир. – Она предложит нам плыть дальше на флюк-лодке, объяснив, что в гавани Брумстауна нет места.

Джорон прищурился, вглядываясь в темноту.

– У меня нет впечатления, что там не найдется для нас места, – заметил он.

– Так и есть. Она просто хочет получить монеты, – ответила Брекир.

Так и оказалось. Они обменялись приветствиями. Затем начались переговоры о том, найдется ли в гавани место для «Оскаленного зуба» и могут ли они принять военный корабль из флота Черного Пирата в их скромном порту. Затем началась торговля из-за цены – Джорону она показалась чрезмерной, – но в конце концов на «Оскаленный зуб» забросили веревки и на буксире потащили в порт. Когда корабль проходил мимо стен, Джорон увидел, как на них направляют два мощных дуголука.

– Они охотники на кейшанов, – сказал Меванс. – «Ужас аракесиана» установил два дуголука, когда я еще мальчишкой стал членом его команды. Они были слишком медленными, чтобы использовать их для сражений между кораблями, и больше служили для внешнего вида, чем чего-то другого. Но если они выпустят в нас болт, мы это почувствуем.

– Будем надеяться, что Брекир не ошиблась, когда говорила об острове Джиртон, который хочет сохранить свою репутацию, – проговорил Джорон, когда «Оскаленный зуб» остановился и сбросил стоп-камень, оставаясь в секторе обстрела двух дуголуков.

– Это все напоказ, – успокоил его Меванс, – дуголуки не могут постоянно находиться в состоянии боеготовности, к тому же необходимы дети палубы, чтобы управлять проклятыми Старухой штуками.

– Ну, это утешает. – Он повернулся, услышав Брекир.

– Лоцман предложила высадить вас на берег в Брумстауне, госпожа Квелл, – сказала она, и у Джорона возникло странное чувство, ведь Брекир должна была обращаться к нему. – Если вас это устроит.

– Чем быстрее я избавлюсь от вас, тем лучше, – прорычала Квелл, и Джорон поднес руку к лицу, чтобы скрыть улыбку, но она моментально исчезла, когда он прикоснулся к покрытой язвами коже.

Он не сомневался, что слова Квелл сослужили свою службу и о разногласиях между Квелл и супругой корабля «Оскаленного зуба» скоро станет известно всем в маленьком порту. Когда они сели во флюк-лодку и передали деньги лоцману, Джорон и Меванс присоединились к Квелл на корме, а Брекир и ее хранитель палубы, Вулс, уселись у клюва, обе группы мрачно буравили друг друга глазами, пока Брекир не нарушила молчание.

– Скажи мне, лоцман, «Котелок матери» все еще подходящее место для супруги корабля? – спросила она.

– Да, – ответила лоцман, маленькая немолодая женщина со шрамом через все лицо и тремя пальцами на руке, которой она сжимала рулевое весло. – Я могу поговорить с Остир, которая его содержит.

– За дополнительную плату? – спросила Брекир.

Лоцман усмехнулась, показав больше десен, чем зубов.

– На все есть цена, – ответила она.

– Тогда, – вмешалась Квелл, – скажи-ка мне, где приличная женщина может остановиться, но подальше от того места, которое выбрала супруга корабля. – Квелл бросила мрачный взгляд на Брекир. – И назови свою цену.