– Да? – ответил Джорон, чувствуя, что даже одно слово произносит с трудом.

– Ты провел на ногах целый день, хранитель палубы, – крикнул Динил, дождевая вода заливала его лицо. – Возможно, тебе стоит передохнуть пару часов? А я позабочусь о корабле.

Сначала инстинкт подсказал ему, что нужно отказаться. Но это еще больше сгустило бы темноту между ними, к тому же он понимал, что Динил прав. Он был хорошим офицером, который пережил множество штормов, а Джорон знал, что пройдет еще немного времени, и его уставшее тело не выдержит нагрузки. Он кивнул.

– Да, – сказал Джорон.

И отправился в свою каюту. Как только он оказался в гамаке, несмотря на постоянное движение «Дитя приливов», вой ветра и холод промокшей одежды, как всякий опытный дитя палубы, он сразу заснул.

Его разбудил другого рода крик. Сначала он подумал, что шторм все еще продолжается, таким был шум – туман сна медленно рассеивался, и прошло несколько мгновений, прежде чем он понял, что «Дитя приливов» больше не бросает вверх и вниз. Он услышал треск и грохот тяжелых ударов, потом снова раздались крики. Что это? На них напали? В дверь застучали.

– Хранитель палубы! Хранитель палубы! – Он узнал отчаянный голос Анзир.

Джорон выскользнул из гамака и, распахнув дверь, увидел Анзир, но ничего не мог понять, ее лицо было рассечено, по щеке текла кровь.

– Анзир!

Она открыла рот, но успела произнести лишь «Мят…», а в следующее мгновение лезвие меча вышло из ее груди, и она застонала. На лице появилось недоумение, словно она не могла понять, как и откуда пришла смерть. Потом Анзир подняла голову и посмотрела на Джорона.

– Извини, – сказала она и упала на колени.

У нее за спиной стоял Спракин, который когда-то был казначеем, маленький, злобный, но очень довольный собой.

– Скажи ей, что я отомстил за ту порку, – заявил он, со зловещим ликованием глядя на Анзир сверху вниз.

Джорон отступил назад, озираясь в поисках оружия, но в этот момент за спиной у Спракина появились другие дети палубы, те, кто постоянно отлынивали от работы, все были вооружены. Спракин улыбнулся Джорону.

– На твоем месте я бы не двигался, Твайнер. – Он поставил ногу на неподвижное тело Анзир и вытащил клинок. – По сланцу уже ходит новая супруга корабля.

На несколько мгновений Джорон лишился дара речи. Анзир, огромная, сильная, всегда готовая прийти ему на помощь, мертва. И Спракин, невероятно довольный собой. Однако Джорон сумел совладать со своим голосом.

– И как зовут новую супругу корабля? – спросил он.

– Квелл, – с ухмылкой ответил Спракин, – и она хочет с тобой поговорить.

Джорон смотрел на Спракина, на его нескрываемую радость и блестевшие глаза.

«Что ж, – подумал Джорон, – я уже давно приговорен к смерти. Похоже, пришло мое время».

Джорону связали руки за спиной. Узлы были не менее прочными, чем кость корпуса «Дитя приливов» – уж это дети палубы умели. Его провели через «Дитя приливов», и он ни разу не видел корабль, свой корабль – корабль Миас – в таком беспорядке, с тех давних пор, как супруга корабля впервые поднялась на борт. В те времена, когда он в насмешку назывался командующим корабля.

Но этот беспорядок был гораздо хуже. Тогда Джорон просто пренебрегал своими обязанностями, а сейчас повсюду видел результаты насилия. Мятежники застали экипаж, верный Миас, врасплох. Тел оказалось меньше, чем ожидал Джорон, и это наполнило его надеждой – быть может, большая часть команды уцелела? – и страхом – неужели большая часть команды пошла против него? Он повсюду видел пятна крови, разбросанное снаряжение, инструменты и веревки. Мятежники веселились, когда с удовольствием уничтожали порядок на корабле. Спракин отвел его в сторону, чтобы позволить четырем хохотавшим детям палубы прокатить мимо бочку анхира. Затем заставил Джорона подняться по лестнице наверх.

Здесь он увидел свою команду, связанную, стоявшую на коленях перед лидерами мятежа, собравшимися на корме. И Квелл – он знал, что именно она возглавила мятеж, даже если бы Спракин ему не сказал. Рядом с ней он заметил Динила и, хотя чувствовал, что ему не следует удивляться, не стал скрывать разочарования. Когда-то он с уважением смотрел на Динила, даже любил его. Любил за разговоры о долге, за преданность. Преданность, о которой Динил в последний момент забыл. Однажды он уже выступил против Джорона, Миас и всей команды «Дитя приливов» – тогда он считал, что прав, – и это стоило ему руки, отсеченной клинком Джорона.

Другие мятежники стояли рядом, и Джорон вгляделся в их лица – по большей части те, кто, как он знал, невзлюбили его и новый режим, который Миас установила на «Дитя приливов», или те, кто просто предпочитал всему остальному ненависть, находя для нее оправдание в словах Квелл. Серьезного Муффаза заставили встать на колени отдельно от остальных, именно к нему подвели Джорона, и он посмотрел на покрытое синяками лицо Серьезного Муффаза.

– Я подвел тебя, хранитель палубы, – с тоской сказал Серьезный Муффаз.

Джорон покачал головой.

– Мы не могли знать…

– Молчать в присутствии вашей супруги корабля! – выкрикнула Квелл. Послышался смех. – Кто вы такие, чтобы говорить на моей корме без разрешения?

– Ты не супруга корабля, – сказал Джорон.

Квелл ударила его в грудь ногой, обутой в сапог. Он упал назад, ударившись затылком о сланец, что вызвало новый взрыв смеха.

– Не смейтесь! – закричала Квелл, и смех стих. – Не смейтесь над нашим хранителем палубы, – сказала она, расхаживая по корме взад и вперед, – ведь он офицер! – Новый взрыв смеха. – Кроме того, он должен выслушать мой приговор матери палубы, перед тем как узнает свой. – Грубые руки снова поставили Джорона на колени лицом к Квелл и Динилу. Квелл сделала себе шляпу с двумя хвостами из яркой тряпицы. Дитя палубы принес шляпу Джорона с одним хвостом и отдал ее Динилу. Тот посмотрел на нее, но надевать не стал. – Мать палубы, – сказала Квелл, обращаясь к Муффазу, – ты обвиняешься в том, что установил жестокий и предательский режим подчинения изменнице супруге корабля Миас Джилбрин. И в том, что жестоко наказывал ее именем – и получал при этом удовольствие.

– Никогда не получал, – сказал Серьезный Муффаз, – ни единого раза.

– Это хорошая защита, – сказала Квелл, – очень хорошая. И я, в отличие от прежней супруги корабля с ее аристократическими принципами управления, – тут она повысила голос, когда произносила важные слова, словно хотела их напугать, – я не стану сама решать, виновен ли ты. Нет! – Она подняла руки вверх. – Я честная супруга корабля, которая возглавляет честную команду. – Она с улыбкой оглядела мятежников. – Поэтому я попрошу своих верных людей тебя судить. – Она повернулась, и Джорон посмотрел за ее плечо: мятежники заполнили палубу, они выстроились за спинами связанной и стоявшей на коленях команды, которая сохранила верность Миас. – Как вы считаете, мать палубы, Серьезный Муффаз виновен в названных мной преступлениях или нет?

– Виновен! – разом закричали мятежники.

Квелл кивнула и сделала мрачное лицо.

– Ну теперь ты и сам видишь, Серьезный Муффаз, тебя привяжут к главной мачте, и каждый день один из членов команды выдаст тебе десять плетей, пока ты в общей сложности не получишь тысячу.

– Ты его убьешь, – сказал Джорон.

Квелл посмотрела на него.

– Да, таковы мои намерения. – Она улыбнулась ему, словно он был тупицей, который ничего не понимает. – Но прекрати отвратительно шуметь, Твайнер, дойдет очередь и до тебя, но сейчас нам нужно решить главные вопросы. – Она указала на мать палубы. – Итак, ребятишки, кто даст первый десяток плетей этому жалкому типу, убивающему жен? – Раздался шум, ведь у всех мятежников Квелл остались шрамы от веревки Серьезного Муффаза. В конце концов вперед вышел самый сильный, и Джорону пришлось смотреть, как Муффаза с громкими, радостными криками подтащили к главной мачте, сорвали одежду и привязали лицом к мачте, заставив обхватить ее руками.