– Я скажу, чтобы они не брали с собой весь флот и взяли минимальное количество людей на тот корабль, который приплывет. Чтобы вы не могли устроить ловушку.

– Но мы не собираемся устраивать им ловушку, – сказал Барнт. – Нам она не требуется, у нас на руках все козыри.

– Вот именно, – кивнула Квелл.

Барнт немного подумал, потом посмотрел на Тассара, и тот кивнул.

– Ладно, – сказал Барнт и вытащил из кармана пакет. – Тут карта, на которой отмечено место встречи. Мы будем ждать вас здесь.

Квелл кивнула и спустилась в подготовленную флюк-лодку, а Джорона и Миас отвели обратно в каюту, где им оставалось только ждать.

Послание было доставлено, и они полетели на место встречи. С каждым днем флот Ста островов рос, к ним присоединялись всё новые и новые корабли. Миас продолжала превращаться из супруги корабля, которую Джорон хорошо знал, в незнакомку, наполненную тьмой. В такие моменты он не мог до нее достучаться.

– Я слышу тебя, Джорон, – однажды сказала она.

– Извини, супруга корабля?

– Когда ты говоришь со мной, кажется, что я не обращаю на тебя внимания. – Она смотрела на него, но ему казалось, что она его не видела. Так человек пытается разглядеть движение на воде, окутанной туманом. – Но у меня возникает ощущение, что мой разум успокоился, и я не могу отыскать достаточно ветра для моих крыльев, чтобы ответить; такие тяжелые моменты возникают, когда нечего делать, – это штиль разума.

Джорон кивнул.

– Я попрошу кого-нибудь из детей палубы, которые приносят нам еду, чтобы он захватил кости, – сказал он.

Миас немного оживилась, но он сомневался, что кости ее отвлекут, к тому же им их так и не принесли.

И они летели дальше, Джорон прислушивался к шуму на верхней палубе, звону колоколов, приказам, рассчитывая, что сможет определить, где они сейчас находятся и сколько времени осталось до встречи с его кораблями. Он разговаривал о том, что ему удавалось услышать, с Миас, когда ее разум оставался с ним, и думал, как до нее добраться, когда ее окутывала тьма. Он рассказывал ей о Мевансе, Куглине и Коксварде и многих других, погибших за это время, – о команде, которая уцелела, и как они жили без своей супруги корабля. Собственная темнота грозила его поглотить, тревога о Ветрогоне и их плане, о том, как растут язвы у него на лице и спине, о безумии, которое несет гниль. Он понимал, почему Миас погружалась в пассивное состояние. Чувствовал, как отчаяние пыталось прорваться в его собственное сознание.

– Джорон! – Голос звал его с поверхности, в то время как сознание дрейфовало под волнами. – Джорон! – Эхо голоса в глубинах моря снова и снова повторялось, воспоминание, которое удерживала вода. – Джорон?

Он открыл глаза, в темноте над ним склонилось лицо Миас.

– Да, супруга корабля? – Он ответил автоматически, хотя еще не успел выбраться из сна.

– Ш-ш-ш, – сказала она, – слушай.

Он сел, Миас выпрямилась, и он стал слушать. Раздался удар вариска по кости, затем тихий шорох шагов по сланцу, приглушенные голоса и движение у борта корабля.

– Они берут на борт груз? Или дополнительную команду?

Она пожала плечами и подошла к бойнице для лука.

– Я уверена, что это с другой стороны, – сказала она. – Но любопытство заставляет меня выглянуть наружу.

Миас осторожно сдвинула в сторону крышку люка, и Джорон подошел к ней. Они увидели лишь призрачное сияние костяного корпуса и светившийся след ночных существ в воде, встревоженных появлением боевого корабля. На некотором расстоянии он разглядел зоресветы остального флота.

– Там уже тридцать кораблей или даже больше. – Он отошел от бойницы, и Миас закрыла крышку.

– Да, – сказала она. – Брекир хватит ума держаться подальше от такого количества кораблей. Не думаю, что Каррад намерен позволить сбежать ей или мне.

– Он обещал, – возразил Джорон, – и ему нужна моя помощь.

Миас пожала плечами.

– Если бы я оказалась на его месте и обладала таким же темпераментом, я бы позволила нашему флоту забрать тебя и уйти. А потом, как только вы скрылись бы за горизонтом, выследила бы вас – и как бы ты узнал разницу?

– Дети палубы говорят, – сказал Джорон. – Со временем я бы узнал.

Миас кивнула.

– Да, и поэтому я подозреваю, что, даже если мы выполним его желание, ты проживешь недолго. Ты нужен ему лишь для того, чтобы сам факт твоего присутствия заставил Суровые острова отступить. Его интересуют только Бернсхъюм и власть над городом. – Она посмотрела на Джорона. – Все остальное его не волнует, он не прощает пренебрежения; для избранников обиды являются вопросом чести, и от этой привычки трудно отказаться. Им незнакомы преимущества прощения. – Она села, и Джорон понял, что перестал ее понимать. – Прощать очень трудно, – добавила она едва слышно.

Когда Джорон проснулся на следующее утро и они позавтракали неизменной кашей, которой их кормили каждый день, он обнаружил, что Миас расхаживает по маленькой каюте. И отметил, что она ходит не от скуки и не как оказавшееся в клетке животное. Она улыбалась, держа одной рукой миску, а другой ложку. Туда и обратно, туда и обратно.

– Ты чувствуешь, Джорон? – спросила она.

– Что именно?

– Сними сапог и встань босой ногой на палубу.

Он так и сделал, стянул сапог со здоровой ноги – до наступления темноты он старался не снимать сапоги. И спал в них, чтобы она не видела язв у него на ноге. Однако она не обратила на них внимания и на то, как он зашипел от боли, когда стаскивал сапог. Затем он встал. И здоровой босой ногой почувствовал холодный пол, корабль и его движение.

– Зыбь, – сказал он и прислушался, – но мне не кажется, что ветер усилился.

– Да. – Миас улыбнулась. – Подожди немного.

Джорон прислушался: корабль едва заметно подрагивал и дергался – большинство ничего бы не почувствовали, – но он заметил, что теперь судно двигалось не так свободно и легко, как прежде. До него доносились крики детей палубы, поднимавшая снизу болтовня ветрогонов, которых они взяли в Бернсхъюме, крики супруга корабля. Но не появилось ли в его голосе напряжение, нечто очень хрупкое, словно он был рассержен – нет, не так. Разочарован.

– Ты слышишь? – спросила Миас.

– Да, – ответил он, – и чувствую, что с кораблем что-то не так.

– Я думаю, мы приближаемся к цели нашего путешествия, – сказала Миас.

– Почему ты так решила, супруга корабля?

Она улыбнулась, и он подумал, что никогда бы не поверил, что потерянная душа, которую он видел накануне вечером, могла в ней жить.

– С кораблем не все в порядке, как ты и сам заметил, супруг корабля напряжен, и, мне кажется, я знаю причину.

– И в чем она состоит, супруга корабля? – Джорон не сумел сдержать улыбки.

Это была его Миас, полная знаний о море и летавших по нему кораблях.

– Ты же понимаешь, полной уверенности у меня нет. – Она подняла руку и указала на него.

Ее единственный глаз был полон жизни и света.

– Конечно, – сказал Джорон.

Миас кивнула, продолжая улыбаться.

– Что мы слышали прошлой ночью? – Он кивнул. – Они поменяли команду, вместо детей палубы взяли на борт морскую стражу.

– Вот почему корабль не в порядке, – догадался Джорон.

– И Барнт недоволен. – Миас улыбнулась.

– Зачем так рисковать? – спросил Джорон.

– Потому что они собрали большой флот, но не считают, что опасность исходит от нашего. Однако все еще боятся обмана. Может быть, ждут, что мы попытаемся взять этот корабль штурмом, хотя я уверена, что они позволят подняться на борт только почетному караулу. И его сил не хватит, чтобы захватить корабль.

– Но они соблюдают осторожность, – сказал Джорон.

– Да, – ответила Миас. – Так и есть.

В дверь каюты постучали.

– Один момент, – сказал Джорон. – Я еще не оделся. – Он натянул сапог и обернул шарфом лицо, чтобы спрятать позор болезни, после чего кивнул Миас.

Она распахнула дверь. На пороге стояла хорошо одетая женщина по имени Вертис, смотрящая палубы.