Хопкйнс чуть заметно улыбнулся.

– Как скажете, сэр.

– Мы с Хопкинсом сразу заметили, что демон именно обитал в скелете Глэдстоуна. Это было не их обычное притворство, иллюзия, в которую облачается сущность, – скелет был подлинный. Демон смешал свою сущность с настоящими, материальными костями. И нам в голову пришла смелая идея: почему бы не вселить демона в живое тело? Конкретно – в тело волшебника? Если волшебник сумеет подчинить себе демона и использовать его могущество – какие чудеса он сможет творить! Не будет больше нужды в пентаклях, во всей этой возне с мелками и рунами, не придётся больше опасаться смертельных ошибок! Да что там – само по себе вызывание демонов вскоре станет ненужным!

Китти успела узнать от мистера Баттона достаточно, чтобы понять, насколько новаторской и радикальной была эта идея. И она знала и понимала достаточно, чтобы разделять крайнее недоверие Мэндрейка к затее заговорщиков.

– Но ведь риск чересчур велик! – сказал он. – Этот простолюдин в вашей мастерской – он слышал, как демон говорит у него в голове! Это сводило его с ума!

– Лишь оттого, что у него не хватало силы воли, чтобы подавить демона! – Мейкписа охватило раздражение, он говорил скороговоркой. – А сильные и интеллектуально развитые личности, такие как мы, сумеют добиться гармонии.

– Но вы же не собираетесь все совершить над собой такое?! – с искренним ужасом осведомился Мэндрейк. – Не может быть! Ведь это может привести к самым катастрофическим последствиям! Вы даже не знаете, что может случиться.

– О нет, ещё как знаем! Хопкинс призвал в себя демона два месяца тому назад, Джон. И ничего плохого с ним не случилось. Не правда ли, Клем? Скажите им сами!

– Истинная правда, сэр. – Оказавшись в центре внимания, учёный, похоже, смутился. – Я вызвал довольно могущественного джинна. Когда он вошёл в меня, я пережил короткий приступ борьбы – как будто внутри моей головы ворочался живой червь. Однако стоило мне как следует сосредоточиться – и демон смирился с неизбежным. Теперь он ведёт себя абсолютно тихо. Я почти и не замечаю его присутствия.

– Однако вы способны воспользоваться его могуществом и знаниями, не правда ли, Хопкинс? – спросил Мейкпис. – Это и в самом деле довольно примечательно.

– Покажите! – шепнула женщина-заговорщица.

– Да, покажите! Покажите! – загомонили вокруг стола.

На всех лицах отражалось яростное, алчное любопытство. Китти эти люди казались злыми и в то же время беспомощными, как голодные птенцы, ждущие, чтобы их накормили. Ей вдруг сделалось противно и захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда.

Глаза Мейкписа превратились в блестящие щёлочки. Он толкнул учёного под локоть.

– Как вы думаете, Хопкинс? Покажем им чуть-чуть, просто чтобы раздразнить аппетит?

– Если вы считаете это уместным, сэр…

Учёный отступил назад, наклонил голову, сосредоточился. А потом, не прилагая никаких видимых усилий, взмыл в воздух. Несколько заговорщиков ахнули. Китти покосилась на Мэндрейка – тот смотрел, разинув рот.

Хопкинс поднялся на шесть футов над полом, потом поплыл в сторону, прочь от стола. Удалившись на некоторое расстояние, он воздел руку, указывая на алебастровую статую в дальнем конце зала. Статуя изображала лысого, пузатого волшебника с сигарой. Вспышка голубого света – и статуя рассыпалась дождём искр. Рыжеволосый волшебник испустил восхищённый вопль, прочие вскочили на ноги и захлопали или застучали по столу, обуянные дикой радостью. Мистер Хопкинс взлетел выше, к самому потолку.

– Покажите им что-нибудь ещё, Хопкинс! – распорядился Мейкпис. – Что-нибудь впечатляющее!

Все уставились наверх. Китти воспользовалась шансом. Она медленно-медленно принялась отступать от стола. Шаг, другой… Никто ничего не замечал. Все смотрели, как учёный выделывает акробатические трюки под потолком, выбрасывает из пальцев снопы пламени…

Китти повернулась и бросилась бежать. Двустворчатые двери в конце зала были открыты настежь. Её ноги беззвучно ступали по толстым, пушистым коврам. Со связанными руками бежать было неудобно, но не прошло и нескольких секунд, как она выскочила за дверь и помчалась по коридору с каменными стенами, увешанными картинами и стеклянными шкафчиками с золотыми безделушками… Она устремилась направо – там коридор заканчивался открытой дверью. Китти влетела в неё, остановилась и выругалась. Пустая комната, по всей вероятности кабинет чиновника: стол, книжный шкаф, пентакль на полу. Тупик.

Ахнув от разочарования, девушка развернулась и бросилась туда, откуда прибежала: по коридору, мимо двустворчатых дверей, за угол…

И с разбегу налетела на что-то твёрдое и массивное. Китти отбросило в сторону, она машинально попыталась смягчить падение, выставив руку, но руки у неё были связаны, и ей это не удалось – девушка тяжело рухнула на каменный пол.

Китти подняла глаза – и у неё перехватило дыхание. Над ней возвышался человек, тёмный силуэт на фоне потолочных светильников. Высокий, бородатый, одетый в чёрное. Ярко-голубые глаза пристально разглядывали девушку, чёрные брови хмурились.

– Пожалуйста! – выдохнула Китти. – Пожалуйста, помогите!

Бородатый человек усмехнулся и протянул к ней руку в перчатке.

А в зале Статуй мистер Хопкинс опустился обратно на пол. Лица заговорщиков были полны изумления. Двое мужчин оттаскивали ковры с середины зала. Когда Китти снова появилась в зале, полу задушенная, висящая на собственном воротнике, за который её волок бородатый, волшебники остановились и уронили ковры. Все присутствующие один за другим обернулись и уставились на неё.

Из-за спины Китти раздался низкий голос:

– Что делать с этой девчонкой? Я поймал её, когда она искала выход на улицу.

Рыжеволосый покачал головой:

– Вот зараза! Я даже не заметил, как она исчезла.

Мистер Мейкпис выступил вперёд, капризно насупившись.

– Госпожа Джонс, мы не можем тратить время на подобные выходки!..

Он осклабился, пожал плечами и отвернулся.

– Поначалу её присутствие меня забавляло, но, откровенно говоря, она меня больше не интересует. Можете её убить.

Натаниэль увидел, как наёмник швырнул Китти на ковёр, как откинул плащ и достал из-за пояса длинный кинжал, кривой, как сабля. Он увидел, как наёмник протянул руку, схватил девушку за волосы, задрал ей голову, чтобы открыть горло…

– Стойте! – Натаниэль выступил вперёд, говоря настолько властно, насколько мог. – Не трогайте её! Она нужна мне живой.

Руки наёмника остановились. Он взглянул на Натаниэля немигающими голубыми глазами. А потом медленно и размеренно продолжил оттягивать голову Китти назад, одновременно занося кинжал.

Натаниэль выругался.

– Стойте, я сказал!

Заговорщики наблюдали за происходящим не без злорадного любопытства. Бледное, сырое лицо Руфуса Лайма скривилось.

– Мэндрейк, вы сейчас не в том положении, чтобы строить из себя большого начальника.

– Напротив, Руфус. Квентин приглашал меня присоединиться к вашему обществу. И я, после убедительной демонстрации мистера Хопкинса, с радостью принимаю это предложение. Результаты действительно весьма впечатляющие. А это означает, что отныне я один из вас.

Квентин Мейкпис деловито расстёгивал свой изумрудный сюртук. Он прищурился, прикидывая все «за» и «против», взглянул на Натаниэля искоса.

– Так вы всё-таки решили принять участие в нашем скромном замысле?

Натаниэль встретил его взгляд со всем спокойствием, какое смог собрать.

– Именно так, – сказал он. – Ваш план действительно великолепен, в нём чувствуется рука гения. Я от души жалею, что так невнимательно отнёсся к вам в тот день, когда вы продемонстрировали мне подопытного простолюдина. Однако теперь я намерен искупить свою вину. А пока что эта девушка, строго говоря, по-прежнему остаётся моей пленницей, Квентин. Я… у меня есть свои планы относительно неё. И пусть никто, кроме меня, её не трогает.