– Для тебя Каханни, Меванс, – заявил он.

– Как пожелаешь, Мулван, – сказал Меванс и протянул ему один из стаканчиков.

Каханни покачал головой и наполнил его.

– Ты не знаешь, когда следует остановиться. А теперь позволь мне поговорить с хранителем палубы, – сказал Каханни. – Я не поверю, что он пришел сюда без серьезной на то причины.

– Так и есть, – не стал возражать Джорон.

– Сейчас ты выглядишь совсем не таким испуганным, как в прошлый раз, – заметил Каханни.

– Давай скажем так, Каханни: после нашей последней встречи я видел вещи куда страшнее, чем ты.

Каханни приподнял бровь и кивнул.

– Хочу быть честным: я согласился тебя принять, прежде всего, из любопытства. У меня нет ни малейшего желания тебе помогать, птичник. – Джорон наблюдал за ним – Каханни не был крупным мужчиной, а ожоги и отсутствовавшая рука мешали воспринимать язык его тела.

– Миас говорит, что в Бернсхъюме ничего не происходит без твоего ведома, – сказал Джорон.

– Ничего незаконного – да. Если не считать Индила Каррада, я знаю о Бернсхъюме больше, чем любой другой, – подтвердил Каханни.

– Меня интересует информация о кораблях из коричневых костей, – сказал Джорон. – И у меня мало времени.

– О, ты выглядишь изможденным. – Каханни сделал глоток из своего стакана. – Впрочем, не мне об этом судить.

– Корабли из коричневых костей оборудованы очень странно, на нижних палубах сделали полки. В том, что мы видели, весь трюм был разделен на три отделения. Возможно, они брали и ветрогонов. – В лице Каханни что-то изменилось. – Ты знаешь что-то?

– Похоже, ты заметно вырос под началом Миас, верно, птичник? – спросил Каханни.

– Так скажи мне.

– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не даю просто так, – заявил Каханни. – Насколько я помню, вы и без того должны мне пятнадцать человек и моего заместителя, которых украли.

– Или ты нам должен, – возразил Джорон.

Каханни, не торопясь, сделал пару глотков. Облизнул губы и посмотрел на Джорона.

– И как ты это объяснишь, мальчик? – осведомился он.

– Тебе известно, как мы добились перехода к нам Куглина? И того, что он пожелал остаться на «Дитя приливов»?

Каханни кивнул.

– Вы провернули какой-то трюк со зверями.

– Совершенно верно, – сказал Джорон. – Не самый хитрый трюк, и я сомневаюсь, что он надолго в него поверил. Теперь ему уже известно, что мы сделали. Однако он так и не вернулся к тебе.

– Наверное, чувствует себя глупо. – Каханни отвернулся. – Я бы чувствовал.

– И все же. – Джорон наклонился вперед. – Он не держит зла на супругу корабля, более того, Куглин хорошо несет службу.

– Людям нужен дом, – ответил Каханни.

– Ты хотел, чтобы он ушел, – сказал Джорон.

Каханни откинулся на спинку стула.

– Неужели?

– Он был готов к тому, что ты его обманешь, – сказал Джорон. – И я долго не мог понять, почему ты послал своего второго человека и пятнадцать отличных бойцов охранять ящик со старыми костями кейшанов. Они того не стоили. Значит, либо он хотел тебя обмануть, либо ты его. В любом раскладе он заподозрил нечестную игру, и когда Миас провернула свой трюк, охотно ей поверил.

Каханни постучал маленьким стаканчиком, а потом улыбнулся.

– Ты умеешь думать, – сказал он. – Если ты когда-нибудь покинешь флот, птичник, я найду тебе место в моей организации. – Он допил, а потом налил себе еще. – Как дела у Анзир?

– Ну, – ответил Джорон, удивленный сменой темы, – она меня защищает. А теперь вернемся к кораблям из коричневых костей – что тебе известно?

– Маленький птичник, мое внимание привлекли разговоры о ветрогоне. Могу тебя заверить, что корабли, соответствующие твоему описанию, не покидали Бернсхъюм. Но ремонт можно сделать и в море – и, если бы я хотел сохранить свои действия в тайне, то именно так бы и поступил. – Он усмехнулся, сверкнув зубами. – Есть один остров, птичник, его используют те, кто перевозят запрещенные грузы. Живые грузы, понимаешь?

– Ты хочешь сказать – рабов?

– Человеческий груз, да, – ответил Каханни. – Здесь он не слишком востребован, если честно, но на Суровых островах есть те, кто ими торгует. – Он посмотрел на Джорона. – И не вздумай меня судить, птичник. Флот берет детей и отдает их под ножи Жриц Старухи, а ты морщишься на небольшое количество рабов. – Джорон ничего не ответил, только посмотрел в глаза криминального авторитета и не стал отводить взгляд. – В любом случае тот остров закрыли полгода назад. Ничего удивительного. Подобные места постоянно меняются.

– И ты думаешь, что корабли из коричневых костей проводят свои операции оттуда? – спросил Джорон.

Каханни пожал плечами.

– Я слышал, что кто-то их использует, говорят, они перевозят ветрогонов.

– А такое бывает? – спросил Джорон.

– Да, но я не имею к этому никакого отношения. Обычно такими вещами занимается флот, какие-то важные персоны из дарнов или избранников, которые зарабатывают деньги запрещенным способом. И я не хочу рисковать жизнью и вмешиваться в их бизнес. Я знаю свое место.

– Где находится остров? Как он называется? – продолжал задавать вопросы Джорон.

– Он называется Скала Маклина в честь парня, которого там выпотрошили, – сказал Каханни и вытащил из ящика письменного стола лист пергамента. – Я нарисую тебе карту и добавлю пояснения. Если речь идет об обычной контрабанде ветрогонов, это тебе не поможет, но если у тебя не окажется других вариантов, то стоит попробовать.

Он быстро сделал рисунок на пергаменте и подтолкнул его к Джорону.

– Спасибо тебе, Каханни, – сказал Джорон.

Каханни кивнул.

– С чем бы вы там ни столкнулись, если Миас считает это важным, значит, так и есть. Тем не менее я полагаю, что ты должен мне услугу.

– И какой она будет? – спросил Джорон.

– На вашем корабле находится моя племянница. Ее зовут Квелл.

– Да, я ее знаю.

– Она мало кому нравится, но у меня больше нет родственников, – сказал Каханни. – Она очень важна для меня. Я прошу о том, чтобы ты за ней присмотрел.

– Я всегда присматриваю за ней, – ответил Джорон и встал. – А теперь мне пора возвращаться в Жилище Старухи, пока меня не хватились.

– Удачи тебе, хранитель палубы, – сказал Каханни, глядя им вслед блестящими птичьими глазами.

Джорон распрощался со своими спутниками возле Жилища Старухи, когда уже светало.

– Меванс, завтра я вернусь на «Дитя приливов». Будьте готовы отчалить.

– Да, хранитель палубы, а ты береги себя, – сказал Меванс, и Джорон погрузился в жаркий воздух Жилища Старухи.

Когда он шел по темному коридору, он увидел, как из тени появилась Гесте.

– Похоже, у тебя было приключение, Джорон Твайнер, – с усмешкой сказала она.

– Да, но оно закончилось, – ответил он.

– О да, – снова усмехнулась Гесте. – Вне всякого сомнения. – И она слегка ему поклонилась.

Когда Джорон проходил мимо нее, он услышал шепотом отданный приказ и шорох ткани. Что-то промелькнуло у него перед глазами, и он почувствовал, как грубая веревка затягивается на шее, сдавливая горло, у него потемнело перед глазами, и он погрузился в глубокий мрак.

Он проснулся рано, запах рыбы наполнил его ноздри и быстро добрался до желудка, разбудив дремавшую вместе с ним тошноту. У него болела голова, а руки так сильно тряслись, что унять дрожь можно было только первой чашкой корабельного вина. Затем боль разума отступила – в его желудок скользнула густая жидкость, согревая горло и внутренности. После первый чаши пришла вторая, он почувствовал онемение сознания и понял, что его тело готовится к смерти. За этой чашей последует третья и четвертая, а потом пятая, после чего день закончится, и он соскользнет в темноту.

Нет.

Это был не он. Однажды он им был, но не теперь.

Потерянный Джорон Твайнер, Джорон Твайнер до Миас, до того, как «Дитя приливов» вылетел в море, до того, как он спел и вошел в легенду, спасая корабль вместе с ветрогоном. То не Джорон Твайнер, хранитель палубы, то сломленный Джорон Твайнер.