— Так может, наш климат тебе больше подходит?

— Может… — Марсия улыбнулась, потом вновь посерьезнела. — Мартин, только знаешь, что?

— Что?

— Забудь про все, что я наговорила. — Марсия посмотрела Мартину в глаза. — Пожалуйста.

— Почему? — не понял он.

— Потому что… — Марсия снова рассматривала свои руки. — Потому что ты единственный, кто ко мне относится, как к нормальной… как будто я обыкновенная!..

Мартин не знал, что ответить, и вместо этого, осторожно обнял Марсию за плечи. Он мог себе это представить — каково быть не таким, как все. Конечно, у нее не было в детстве друзей — кому охота водиться с девчонкой, которой нельзя бегать, играть и даже есть мороженое?… С которой родители носятся, как с хрустальной?… И которая все бы отдала за один день нормальной обыкновенной жизни, когда не надо думать о том, чего тебе нельзя, а можно просто делать все, что заблагорассудится…

— Я ничего не слышал, — сказал он, наконец. — Наверно, задремал. Кстати, а не пора ли нам уже ехать? Уже заполночь, скоро народ завалится спать и половина огней погаснет!

— Поехали! — Марсия вскочила. — Сегодня… сегодня волшебная ночь!

— Последняя ночь осени, — вдруг сообразил Мартин. — Завтра по календарю уже зима…

— Значит, надо все успеть сегодня! — заявила Марсия. — Едем!..

…Ночью, в ясную погоду, с большой высоты Танагура выглядит потрясающе. Да, пожалуй, как и любой большой город… Улицы, сверкающие огнями башни небоскребов, разноцветные фонари…

— Во-он Эос! — показал Мартин. Кроме них, на смотровой площадке никого не было — будний день, да еще так поздно… — Видишь, весь пятидесятый ярус светится, там прием…

— Вот здорово, значит, папа тоже там! — Марсия перегнулась через перила и Мартин поспешил придержать ее за пояс. — Как жалко, что нельзя будет ему рассказать…

— Да уж, лучше не надо, — проворчал Мартин.

— А как это — прием? — спросила Марсия. — Что там делают?

— Вообще, насколько я знаю, это ужасно скучное мероприятие, — честно ответил Мартин. — Особенно официальные приемы, куда приходят только показаться и языки почесать, а еще драгоценности продемонстрировать. Ну знаешь, с семьями… Когда прием небольшой, там интереснее, там уже всякие интриги, договариваются о всяком-разном… что-то в этом роде.

— А сегодня какой?

— Официальный, — подумав, решил Мартин. С обычного бы Себастьян не смылся, а два официальных приема подряд — даже для него чересчур.

— Тогда хорошо, что папа меня с собой не взял, — решила Марсия. — Хотя я бы очень хотела посмотреть на Блонди, а то я их только по телевизору видела…

— А в космопорте? — напомнил Мартин, сдерживая улыбку.

— Я так испугалась, что даже его не разглядела, — пожаловалась Марсия и вернулась к перилам. — Мартин, как красиво! Знаешь… я, наверно, уже полюбила Танагуру… — Марсия прижала ладони к щекам и рассмеялась. — Знаешь, я как будто пьяная! Мне никогда не было так хорошо, Мартин!..

«Мне тоже», — хотел сказать Мартин, но промолчал. Отчего-то у него было тяжело на сердце…

…Мартин привез Марсию домой только под утро, уже начало светать.

— Спасибо, — сказала она, уже стоя в дверях. — Мартин, спасибо тебе!.. Это была… да, это была лучшая ночь в моей жизни!

И, неожиданно сбежав по ступенькам, Марсия обняла его и поцеловала — не поцеловала даже, прижалась щекой к щеке, — и взлетела обратно по лестнице. Тут же хлопнула тяжелая дверь подъезда. Мартин остался стоять рядом с мотоциклом, чувствуя себя совершенно потерянным. Потом оседлал мотоцикл и отправился по направлению к Эосу. Он должен был кое-что выяснить…

…Вваливаться к кому бы то ни было в половине шестого утра, да еще после приема — верх неприличия. Мартин надеялся только, что Алан Грасс еще не лег.

Так оно и оказалось — Алан успел сменить парадный костюм на повседневный, а ложиться, кажется, вообще не собирался.

— Мартин? — удивился он, когда обнаружил на пороге своей квартиры подопечного Себастьяна. — Что-то случилось?

— Пока нет, — лаконично ответил Мартин. — Алан, мне очень нужна твоя помощь!

— Проходи для начала. — Алан провел Мартина в кабинет. — Какого рода помощь?

— Скажи, у тебя ведь есть доступ к базам данных всех госпиталей? — продолжал Мартин.

— Есть, конечно, но для чего тебе? — Алан улыбнулся. — Я подозреваю, ты и без официального доступа можешь узнать все, что захочешь.

— Алан, я могу прочитать, но я все равно толком не пойму, что это значит, я же не врач! — взмолился Мартин. — Пожалуйста, посмотри одну запись!

— Хорошо. — Не задавая больше лишних вопросов, Алан сел за терминал. — Какой госпиталь?

— Первый военный, — ответил Мартин. — Врач — Ричард Пирс. Пациент — Марсия Готторф.

Алан бросил на Мартина короткий заинтересованный взгляд, но так ничего и не спросил. Нажал на пару клавиш, вывел на экран историю болезни, изложенную в столь заковыристых терминах, что Мартин даже не пытался в них разобраться.

— Что скажешь? — спросил он, когда Алан закончил читать.

— А что именно ты хочешь услышать? — уточнил тот.

— Все как есть, — пожал Мартин плечами.

— Как есть… — Алан потер усталые глаза. — Я могу сказать только одно — без немедленной операции Марсия Готторф не протянет и месяца. Если сделать операцию — будет жить и наслаждаться жизнью наравне со всеми.

— Как?… — Мартин подался вперед. — Но сказали же, что… не так плохо…

— Последнее обследование — четыре дня назад. Наблюдается четкая отрицательная динамика, — сухо констатировал Алан. — Мне представили сегодня некого Стивена Готторфа, финансиста. Это ее отец?

Мартин кивнул.

— Мартин, — позвал Алан. — У них что, не хватает на оплату? Если это для тебя так важно… Хочешь — я могу позвонить Ричарду или даже попросить Рауля это сделать, он…

— Не надо! — яростно мотнул головой Мартин, ненавидевший одалживаться. — Не надо никого о чем просить… Говоришь, нужна операция?

— Чем скорее, тем лучше, — подтвердил Алан.

— Значит, деньги я найду, — кивнул Мартин. В конце концов — разве Себастьян не предлагал столько, сколько Мартину понадобится? У него Мартин мог попросить денег. Только у него, потому что Мартин знал — он поймет. И не станет ни о чем спрашивать… Найти бы его только! — Спасибо, Алан!!!

Алан посмотрел вслед вылетевшему за дверь Мартину и печально покачал головой. Что ж… если Мартин поторопится, он еще может успеть…

…Никогда раньше Марсия не поднималась по лестнице так быстро… да даже не думала, что способна на это! Мир вокруг звенел, как хрустальный бокал, по которому осторожно стукнули серебряным молоточком, и чуточку покачивался… Сил хватило только на то, чтобы раздеться и рухнуть в постель. Стоило закрыть глаза, и все вокруг начинало кружиться и плыть, и это было неожиданно приятно. На губах еще чувствовался вкус шоколадки, которую они с Мартином честно поделили на смотровой площадке, а сердце билось тревожно и счастливо…

«Надо хотя бы сделать вид, что я сплю, — решила Марсия, — скоро вернется отец». Она прикрыла глаза. В темноте над ней разворачивалось звездное небо — мириады разноцветных звезд, каких не было видно на Лайре, свистел ветер в ушах, мимо проносились машины и дома, в луче света важно шествовали через дорогу громадные пустынные ящеры, и лунный свет серебрил их броню, проваливался куда-то вниз залитый огнями ночной город, и Мартин держал ее за пояс, чтобы не упала, а вдалеке, в ярко освещенном банкетном зале, скучал ее отец и не знал, что дочь смотрит на него…

И Марсия вдруг решила, что это был самый счастливый день — и самая счастливая ночь в ее жизни с тех пор, как умерла ее мать. Потому что эту ночь она прожила. По-настоящему. И больше уже ничто не имело значения…

…Мартин помялся перед дверью шестнадцатого дома по улице Дэррен. Правда, гладко было на бумаге… а как теперь позвонить в дверь, вызвать господина Готторфа на разговор и предложить ему денег? Напрямую? А если он откажется, если заподозрит в этом провокацию или еще что-нибудь? Кто его знает, он не с Амои, поди разбери, что у него на уме… С другой стороны, ради Марсии он готов на все, неужели не согласится? Надо было хотя бы одеться поприличнее, что ли…