Снейп молчал, и улыбка медленно исчезала с его лица.

— Долорес, — негромко сказал он, — я понимаю, что поступил… Глупо поступил, да. Но я не мог упустить такой шанс! И вовсе не был уверен, что вы согласитесь участвовать в афере, как вы выразились… Ну хотите, я извинюсь?

— Нет. Это будет фальшиво, вы даже тени раскаяния не ощущаете, я не вижу, что ли?

— Тогда… возмещу вам затраты?

— Разумеется, возместите, — холодно ответила Марина Николаевна, — стоимость расходных материалов уже вычтена из вашего жалованья. Скажите спасибо, что я еще оплату труда Летти не присчитала, она бы оскорбилась.

— Хотите, зелья удачи накапаю? У меня есть запас.

— Да ничего я не хочу, Северус, — устало сказала она. — Просто, знаете, после всех наших совместных похождений — вы сами так говорили, помните? — я полагала, что могу рассчитывать на толику доверия с вашей стороны, а не такую вот… подставу! Вы хоть подумали, какими глазами я бы смотрела на министра, если бы он принялся расспрашивать о новой учебной программе… а я ни сном, ни духом о том, насколько она изменилась!

— Ну…

— Да-да, надо было самой сличить всё до запятой. Знаю, сама виновата, что поверила и не проверила…

Повисло тягостное молчание. Тишину нарушал только шелест страниц и едва слышное бормотание Летти.

Снейп молча смотрел на домовушку, и что-то знакомое почудилось Марине Николаевне в его взгляде.

И верно…

Это была память Долорес-школьницы: просторная, мрачноватая гостиная Слизерина, негромкий гул голосов — тут не шумят, не принято. Сама она сидит с ногами в большом кресле в углу и зубрит трансфигурацию, потому что профессор МакГонаггал чудовищно придирчива, особенно по отношению к слизеринцам, а Долорес намерена получить высший балл.

Чуть поодаль декан, еще не такой толстый и лысый, как теперь, общается со старшекурсниками: сегодня как раз назначено собрание клуба Слизней, и, видно, кто-то запаздывает.

— Сэр, разрешите вопрос? — вклинивается в паузу худой черноволосый подросток. Он старше Долорес, на два курса старше, и она инстинктивно старается обходить его стороной, как и многие другие. А то бывали прецеденты…

— Да-да, что у вас? — благожелательно обращается к нему Слагхорн.

— По поводу сегодняшнего урока, сэр… Я попробовал немного изменить порядок приготовления, вот, посмотрите…

В руках у него потрепанный учебник, исписанный от и до.

— Ай-ай, как можно так обращаться с книгами? — качает головой Слагхорн, скользит взглядом по исправленному рецепту и тут же отворачивается. — Да, любопытненько, забавненько, но… Юноша, когда станете Мастером, тогда и будете вносить изменения в рецепты! А покамест следуйте инструкциям… О, Джейсон, друг мой, ну сколько можно вас ждать?

— Простите, сэр, обязанности старосты…

— Конечно, понимаю! Ну что, идемте?

Члены клуба поднимаются, окружают декана и, весело переговариваясь, выходят из гостиной, предвкушая приятную беседу и застолье с неизменными засахаренными ананасами, любимым лакомством Слагхорна. Снейп остается стоять со своим учебником в руках, глядя им вслед, и глаза его, только что горевшие энтузиазмом, угасают, делаются холодными и пустыми, в точности, как сейчас.

Потом он, вздернув подбородок, идет в сторону спален, прижимая книгу к груди, а Долорес невольно прикрывается учебником, чтобы случайно не встретиться со Снейпом взглядом — она его боится…

— Северус, — окликнула Марина Николаевна. — Давайте обложку пошикарнее сделаем?

— Что? — он будто очнулся от глубоких раздумий.

— Говорю, давайте нарисуем роскошную обложку, — повторила она. — И на форзаце крупным шрифтом — одобрено и рекомендовано Министерством магии, одобрено специалистами аврората, одобрено коллегией экспертов больницы св. Мунго… Их письма скопируем и в приложения засунем для солидности, долго ли? А лучше даже во введение.

— Издеваетесь?

— Отчасти, — не стала спорить Марина Николаевна. — За вашу выходку я вас не прощу, и не мечтайте. Но обидки обидками, а дело делать нужно!

— Долорес…

— Месть нужно подавать холодной, но свою вы переморозили так, что пришлось быстро подогревать, верно? — перебила она.

— Да уж, несколько ночей убил на то, чтобы переписать рецепты в двух вариантах — под стандартный котел и уменьшенный, — пробормотал он.

— Ну тогда убейте еще день и проверьте книги сегодня, — сказала Марина Николаевна, — чтобы завтра утром у всех уже было по экземпляру! Домовики за завтраком раздадут. В Большом зале. Как вам?

— Дерзко, — подумав, ответил Снейп.

— А вы разве не этого хотели?

— Может, и этого, но, как обычно, всё испортил, — серьезно ответил он, помолчал и добавил: — Я обычно говорю во вступительной речи для первых курсов, что могу научить их как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть… Я действительно на это способен. Но при всем этом я почти не понимаю людей.

— А когда бы вам было этому научиться? — Марина Николаевна вздохнула. — Вы же безвылазно сидите в Хогвартсе уже много лет! Ну, за исключением конференций, турниров по зельям и… гхм… визитов к лорду? Но там вам тоже не до великосветского общения, полагаю.

— Вот именно. А еще… — Снейп снова умолк, потом сказал: — Я и не хочу вникать в тонкости отношений. Вы бы только знали, до чего меня бесят собрания Ордена! Пока Молли Уизли расскажет, как дела у старших детей, пожалуется на младших, пока расспросит других… Остальные не лучше, хоть Флетчера взять. И, можно подумать, чаю дома нельзя выпить!

— Да-да, они пили чай и говорили о пустяках, а в это время рушились их судьбы, — пробормотала она, вспомнив классику. — Не оправдывайтесь, Северус, не надо. Только впредь так не делайте, очень вас прошу! Вы же помните, что еще нам предстоит, и если вы выкинете что-то подобное…

— Нет, то — уже не шуточки, — ответил он. — На кону там не учебник и реализация моей маленькой, но приятной мести, а жизнь, и не одна.

— Тогда за работу, — кивнула Марина Николаевна и взмахнула палочкой. — Я уже обложку придумала. Как вам вот такая?

— По-моему, идеально, — честно ответил Снейп. Подумал и добавил: — Я все-таки отдарюсь. Вы умеете посылать Патронуса с сообщением?

— Не умею.

— Я научу. Это несложно.

«Зельеварение. Первый курс», — гласил тускло-серебряный заголовок на черной обложке, а чуть выше красовалось имя автора — «С. Т. Снейп». И на форзаце, как и было задумано: «Одобрено… одобрено… рекомендовано»…

— По-моему, втискивать вместо предисловия мою традиционную речь — это уже чересчур, — сказал накануне вечером Снейп, решительно отказавшись от этого предложения. — Мне что, новую прикажете каждый год придумывать? Я не Распределяющая Шляпа, у меня не найдется столько свободного времени!

— Тогда напишите краткое введение, — настаивала Марина Николаевна.

— Семь штук? Прямо сейчас?

— Да, — твердо сказала она и сунула ему в руки перо. — Коротенькие, на полстраницы. Цели и предметы курса, всё в этом роде, сориентируетесь сами, вам лучше знать, чему вы собираетесь учить! А если нужно взбодриться, Летти приготовит кофе.

— Не помешает, — кивнул Снейп, усаживаясь за ее стол.

Разумеется, половиной страницы он не ограничился…

— Северус, ну для первого-то курса можно попроще написать? — нахмурилась Марина Николаевна, прочитав его сочинения. — Напугаются ведь!

— Если они имбецилы, пускай пугаются, — был ответ. — Но я все-таки рассчитываю, что уровень интеллекта у них хоть немного выше нулевой отметки. Можно еще кофе?

— Конечно. Летти, будь добра… и мне тоже, покрепче, — она подавила зевок и снова уставилась в текст. — Слушайте, ну хоть вот этот пассаж уберите, его с первого раза даже я воспринять не могу, мозги вскипают!

— Это у вас от переутомления, — нагло сказал Снейп, отобрал у нее листок и кое-что все же вычеркнул и исправил. — Так лучше?

— Ну, во всяком случае, читается легче, — смирилась Марина Николаевна. — Что ж… Думаю, прямо копии ваших рукописей мы во введение и пустим. Для пущей значимости. И подпись поставьте, у вас росчерк красивый.