— А? — не понял Драко.

— Она имеет в виду, что я не волшебница, — пояснила Эйприл.

— Ну и что? — возмутился он. — Элси, принеси ей тоже! Папа сказал, что ты будешь нас слушаться, нас обоих!

Девушка отметила, что в его голосе неожиданно прорезались повелительные нотки. Попробовал бы Драко покомандовать в таком тоне ею самой, живо бы схлопотал, но Эйприл помнила, как обращался со своим домовиком Люциус. Видимо, это было в порядке вещей. (И, кстати, отметила она, мальчик впервые назвал Люциуса папой.)

Домовуха не сдвинулась с места.

— Элси, пожалуйста, принеси завтрак для Эйп, — сменил тактику Драко.

— Никогда домовик, принадлежащий древнейшему и благороднейшему семейству, не будет прислуживать маггле! — задрав нос, заявила та. — Позор!

— Ну ее, Драко, — сказала Эйприл ему на ухо. — Она какая-то странная. Вели ей уйти.

— Уходи! — приказал тот, и домовуха с поклоном испарилась. — Эйп, а как же быть? Ты же не можешь голодная…

— Ты, молодой хозяин, ешь свою овсянку и не отсвечивай, — усмехнулась она. — Я ж думала, что мы на поезде поедем, так что у меня бутерброды с собой и холодный чай в бутылке. Ну и тостик я у тебя утащу… Уж не помру от голода до обеда, а там твой отец обещал вернуться.

Она протянула руку за аппетитным румяным тостом, но тут же получила такой толчок в грудь, что навзничь растянулась на кровати. Драко выронил ложку, а Эйприл боялась пошевелиться, потому что над ней нависла взъерошенная домовуха, верещащая:

— Не сметь! Не сметь трогать еду хозяина, грязная маггла!

— А ну уходи! — отмер вдруг мальчик и попытался схватить фурию за наволочку, заменявшую одежду, но домовуха была проворнее. — Убирайся, ты гадкая, противная!.. Не хочу тебя видеть!

Как ни странно, та послушалась, и Эйприл села, проверяя, целы ли кости. Вроде бы удалось отделаться легким испугом… Но что это, Люциус нарочно подсунул им эту ненормальную, чтобы посмотреть на реакцию? (Будто сложно предугадать! Вон у Драко уже глаза на мокром месте, вцепился в нее намертво…) Или просто не подумал?

— Испугался? — тихо спросила Эйприл. — Вот вам и сказки… вот вам и сказочники… Давай ешь!

— Не буду! — зло сощурившись, мотнул головой мальчик. — Если ты будешь голодная, то и я тоже!

— Драко, голодовку лучше объявлять на полный желудок, — изрекла афоризм девушка, распаковывая свои бутерброды. В комнате вкусно запахло копченостями. — До обеда я точно не помру. И даже до вечера. Бывали времена, когда мне вот такого кусочка хлеба на два дня хватало, и ничего, жива, как видишь… Ешь немедленно, а то овсянка остынет, а она тогда на помои похожа! Кормить я тебя не буду, и не проси, вдруг эта психическая решит, что я хочу серебряную ложку спереть?

Драко шмыгнул носом и принялся запихивать в себя ненавистную кашу.

— Противная, — буркнул он. — У тебя вкуснее.

— Не привередничай.

— Она несладкая! И с комками!

— На воде, что ли? Ну-ка, дай мне попробовать… нет, сам дай, прямо в рот клади, ты ж хозяин, тебе все можно… Фу! — скривилась она. — Разрешаю не доедать в порядке исключения. Такое и взрослый не осилит…

Драко обрадованно отставил тарелку и хитро покосился на Эйприл.

— Эйп, это ты здорово придумала, — сказал он, вкривь и вкось намазав тост апельсиновым мармеладом. — Открывай рот! Ам!

— Хулиган!.. — засмеялась Эйприл, прожевав и вытерев мармелад с носа. — Ты намерен отомстить мне за кашу?

— Ага! — радостно ответил Драко, но тут же передумал: — Лучше поменяемся… Дашь мне половинку своего бутерброда?

— Не вопрос! Дай еще откусить, джем вкусный… ум-м-м…

— Молодой хозяин! — запрочитала невесть откуда взявшаяся домовуха. — Хозяин Люциус будет гневаться! Разве пристало наследнику древнейшего и благороднейшего дома якшаться с магглой?!

— Отстань, — грубо ответил Драко и взял протянутый Эйприл бутерброд с ветчиной. — Надоела.

Девушка только усмехнулась: гримаса ее подопечного сейчас до смешного напоминала высокомерную физиономию его отца.

— Молодой хозяин! Не берите! Не берите! Яд! — Домовуха вдруг выхватила у Драко злосчастный бутерброд и принялась в ярости топтать. — Магглы зло!

Вот тут Эйприл не на шутку испугалась: если Добби казался просто придурковатым, то Элси, похоже, была просто чокнутой. А что, если она сейчас возьмет да и набросится? Драко-то эта сумасшедшая не тронет, но вот саму Эйприл может запросто придушить у него на глазах, силища-то невероятная для такого маленького и хрупкого с виду существа… А если мальчик промешкает или просто от испуга потеряет дар речи, не сумеет остановить домовуху, то…

Оставалось разве что сгрести Драко в охапку и малодушно заслоняться им, как живым щитом, но Эйприл не успела.

— Пошла вон, дрянь! — вдруг звонко выкрикнул он, вскочив на ноги. Посуда на столике задребезжала. — Убирайся! Прочь!..

Эйприл подскочила — ошалевшую домовуху вдруг снесло неведомой силой и впечатало в противоположную стену, следом полетел столик со всей сервировкой. Она глянула вверх: люстра опасно покачивалась.

Когда девушка снова посмотрела перед собой, ни домовухи, ни битой посуды не было. Она перевела взгляд на Драко, раскрасневшегося, сжимающего кулаки и сверкающего глазами, но уже не опасного.

— Эйп, это что, я?.. — спросил он удивленно, снова превращаясь в маленького мальчика.

— Похоже… Как это ты так?

— Не знаю… Но я так разозлился… просто ужас как разозлился! — нахмурился Драко. — Обзывается, поесть не дает, и еще… вы с тетей Сарой готовили, а она — ногами топтать?!

— Все-все, уймись, — поспешила сказать Эйприл. — Это ты от переживаний учудил. Помнишь? Огорчился — кухню поджег, теперь вот посудой швыряешься… Хорошо, сегодня без пожара обошлось, я что-то тут огнетушителей не вижу!

— Эйп, давай уедем отсюда, а? — попросил Драко.

— Как?

— Ну так… возьмем твой велосипед и уедем. Или даже пешком уйдем, тут же до фермы не очень далеко!

— А как же твой папа? Он так радовался, что ты наконец дома!

— Он может в гости приходить… А тут мне вчера понравилось, а сегодня я боюсь!

Скрипнула дверь, и в образовавшуюся щель просунулся большой влажный черный нос, усиленно втягивающий воздух. Потом дверь открылась полностью, и в комнату вошел Фенелли собственной грандиозной собачьей персоной.

«А если это Элси натравила? — в панике подумала Эйприл. — Люциус же велел Добби привести пса, и тот слушался домовика…»

Дог по-хозяйски огляделся, принюхался, нашел на полу злополучный бутерброд и моментально его слопал — только розовый язык и белоснежные клыки мелькнули, когда Фенелли с удовольствием облизнулся. Затем пес внимательно изучил багаж Эйприл, обнюхал ее ноги, потом Драко (целиком) и уселся, положив громадную башку на край кровати и постукивая хвостом по полу.

— Вы… вы очень милы, мистер Фенелли, — произнесла Эйприл, стараясь обратить все в шутку и не дать Драко напугаться, потому что неизвестно, как поведет себя собака, если мальчик заплачет. — Настоящий джентльмен.

— Джентльдог, — подал голос Драко и неуверенно хихикнул.

Пес поднял голову, окинул обоих взглядом и с шумом брякнулся на пол. Уходить он явно не собирался.

— Что будем делать, Эйп? — шепотом спросил мальчик.

— Не знаю, — ответила она. — Я хотела пойти поискать кухню, но потом подумала, что эта ненормальная нас оттуда выгонит. Тогда еще можно было в библиотеке посидеть, но… там то же самое. Я и решила, что мы посидим у себя и чем-нибудь займемся… а теперь мы уже точно никуда не пойдем!

— Так и будем сидеть?

— А куда деваться? Я этого пса боюсь, — созналась Эйприл. — И той истерички тоже. Ее даже больше.

— Я могу до твоей сумки доползти, — сообщил Драко, оглядевшись, — ты ее на кровати оставила.

— Давай! Там есть блокнот и ручка, будем таблицу умножения учить!

— Вот я так и знал…

Они застопорились на «семью семь», которое неизменно выходило равным сорока семи. Фенелли все это время не покидал поста у кровати, мерно похрапывая. Время от времени он поднимал голову, бдительно настораживал уши, негромко, но угрожающе рычал, потом снова засыпал.