В конце IV или начале V в. Иероним доказывал, что Послание Иуды необходимо принимать несмотря на то, что в нем цитируется Первая книга Еноха, и утверждал: «В силу древности и полезности оно завоевало авторитет и признается одним из Святых Писаний» (Знам. муж 4). Фредерик Файви Брюс также заключает: «Когда канон в должный час “закрывался” решением компетентной инстанции, – этим просто официально признавался обычай, уже сложившийся в общинах почитателей»[2197]. В определенном смысле я согласен с тем, что церковные соборы, как правило, лишь отражали – а не определяли, – то, какие книги уже получили признание в их географических регионах, несмотря на то, что реальные и действующие библейские каноны, о которых свидетельствуют древние кодексы, зачастую говорят совсем об ином[2198].

Итак, что же мы можем сказать о библейском каноне Иисуса? Как уже отмечалось, представление о четко определенном библейском каноне во времена Иисуса не обсуждалось; насколько нам известно, со своими учениками он об этом также не говорил. Поскольку никакого «списка священных книг», составленного Иисусом, до нас не дошло, а его древнейшие последователи не были обязаны ограничивать себя сводом книг, ныне составивших Еврейскую Библию (или протестантский Ветхий Завет), вероятнее всего, что ни Иисуса, ни его последователей не волновал вопрос состава библейского канона, столь занимающий библеистов в наши дни, и им были известны – и влияли на них – не только книги нынешней Еврейской Библии. Неясно и то, все ли книги, составляющие Еврейскую Библию (или протестантский Ветхий Завет) сейчас, имели серьезное влияние на иудаизм времен Иисуса или на его последователей немногим позже. По всей видимости, Иисус и его первые последователи обращались к гораздо более широкому собранию писаний, содержавшему и кое-что из того, что мы сейчас называем апокрифической или псевдэпиграфической литературой.

Насколько мы можем судить, Иисус, как и его первые последователи, обращался не только к тем источникам, что дошли до нас. Вносил ли он все книги нынешнего ветхозаветного канона в какое-то собственное «Писание»? Считал ли он «Писанием» Первую книгу Еноха и, возможно, другие книги, не вошедшие в Еврейскую Библию и в христианский Ветхий Завет – скажем, такие как Книга Юбилеев, Премудрость Соломона, Сирах, Сирийский апокалипсис Варуха? Опять-таки, у нас нет свидетельств того, что в I в. такие вопросы вообще ставились; но очевидно, что древнейшие последователи Иисуса без колебаний использовали и цитировали эти и другие книги в качестве Писания. Ни Иисус, ни первые его последователи не цитируют все книги, составляющие ныне Еврейскую Библию и протестантский Ветхий Завет, однако в его учениях имеется немало параллелей не только со многими библейскими книгами, но и – пусть и в меньшей степени – с несколькими писаниями, позднее отнесенными к апокрифам или псевдэпиграфам.

То, что Иисус и его последователи не ограничивали себя ни нынешней Еврейской Библией, ни трехчастным библейским каноном, подсказывает нам, что Иисус не составлял и не передавал своим последователям списка книг Писания, которым они в дальнейшем могли бы руководствоваться в церквях. Если же он и передал ученикам четко определенный библейский канон, напоминающий Еврейскую Библию с ее тремя частями или протестантский Ветхий Завет, очевидно, что ученики быстро его утратили: у ранних отцов Церкви мы не встречаем ни указаний на то, что они ограничиваются этим каноном, ни попыток разделить ветхозаветные писания на три свода, как поступали иудеи со II в. и далее. С другой стороны, если бы Иисус передал своим ближайшим последователям библейский канон, было бы поистине странно, что такая важная информация оказалась так быстро и радикально утрачена. Скорее всего, такого канона просто никогда не было. Аргументы, к которым обращаются некоторые библеисты для защиты «канона Иисуса», грешат анахронизмами: эти ученые исходят из того, что понятие «канона» было в те времена некой данностью, – однако, судя по новозаветным свидетельствам, «каноническое мышление» было в те времена редким, а возможно, его и не существовало.

Что же касается использования некоторых неканонических писаний в раннем христианстве и их влияния, достаточно лишь обратить внимание на то, что гомилии, размышления и литургические формы зачастую были основаны именно на них, а кроме того, эти книги вдохновляли поэтов, писателей, композиторов и художников. Во вступлении к переводу апокрифических или второканонических книг в версии NRSV Брюс Мецгер отмечает, что даже Колумб смог открыть Новый Свет в XV в. благодаря тому, что читал Третью книгу Ездры (3 Езд 6:42). Колумб рассудил, что если водой покрыта всего одна седьмая часть земной поверхности, то от западного берега Европы до восточного берега Азии, должно быть, не слишком далеко. Он полагал, что при попутном ветре сможет достичь побережья Восточной Азии за несколько дней. Он прочел этот текст перед Фердинандом и Изабеллой Испанскими, – и получил от них деньги на свое историческое путешествие.

Рассказывает Мецгер и о том, как эти книги повлияли на англоязычную литературу, в том числе на Шекспира и Генри Уодсворта Лонгфелло. Что касается музыки, то некоторая часть текста возвышенного гимна «Благодарим Бога нашего» основана на лютеровском переводе Сираха, а некоторые идеи гимна «Свершилось в полночь ясную» исходят из новозаветных апокрифов (отметим, что в новозаветных писаниях ничего не говорится о точном времени рождества Иисуса). Отголоски апокрифических имен Сусанны (легендарная фигура времен Даниила), Иуды Маккавея (ок. 165–160 гг. до н. э.), Александра I Баласа (ок. 151–145 гг. до н. э.) звучат в знаменитых ораториях Генделя. Значительное число полотен Возрождения заимствовали сюжеты из апокрифов[2199]. На протяжении всей истории Церкви у многих христиан апокрифы пользовались некоторым каноническим авторитетом.

Если вернуться к вопросу, поставленному в начале, то очевидно, что у Иисуса не было библейского канона в традиционном понимании – по крайней мере такого, какой сложился впоследствии в раввинистическом иудаизме, а затем и в христианских церквях. Хотя учение его было укоренено в широко распространенных книгах Моисеевых и нескольких других из числа Пророков (прежде всего в Книге Исаии, Второзаконии и Псалтири), на него оказали влияние и другие иудейские религиозные писания, впоследствии отнесенные к неканоническим, особенно Первая книга Еноха, Премудрость Соломона, Сирах, Послание Иеремии, Первая, Вторая и Четвертая книги Маккавейские, а возможно, и ряд других. Некоторым из так называемых неканонических писаний он уделяет больше внимания, чем некоторым из так называемых библейских книг. Как уже отмечалось, нам неизвестны упоминания Иисуса о многих книгах Еврейской Библии; а ранние его последователи, по всей видимости, следовали его примеру и цитировали как авторитетные источники обе категории – и «каноническую», и «неканоническую» литературу. И исследователям Иисуса определенно стоило бы рассматривать эту дополнительную литературу как часть религиозного наследия, из которого обретал свои знания исторический Иисус.

Приведенные ниже списки неполны, однако в них отражены некоторые из евангельских цитат, аллюзий и параллелей, как лексических, так и идейно-тематических, с Ветхим Заветом / Еврейской Библией и с так называемыми апокрифами. Все примеры приводятся по NA²⁷ – 27-му изданию Нового Завета на греческом языке[2200]. [Нумерация псалмов – согласно Синодальному переводу. – Прим. ред.]