Все эти пророчества, притчи и эпизоды составляют значительную часть евангельских материалов, свидетельствующих о том, как Иисус противостоял Храму, первосвященству и римской власти, – и, наравне с другими текстами, подтверждают, что иерусалимским и римским властям противостоял и народ.

Желая понять Иисуса в контексте политики Римской Палестины, мы вовсе не стремимся выяснять, был ли он (в большей степени) политическим или религиозным деятелем. И мы не намерены «добавлять» к религии политику, которую обычно упускают из виду. Политика (как и экономика) неотделима от религии, и прежде всего необходимо понять, что говорят об исторической ситуации наши источники и как вписывается в эту картину Иисус. Нам нужно не просто расширить, но решительно изменить наши предпосылки и наш подход, внести в них политический фон рассматриваемой исторической обстановки – в том виде, как она описана в источниках, – и только тогда мы сможем представить исторического Иисуса совершенно иначе, нежели в том случае, если решим исходить из таких искусственных конструктов, как «иудаизм» или «апокалиптизм».

Доминирующий политико-экономико-религиозный раскол и конфликт той исторической обстановки ясно представлены в источниках: это противостояние между Римом, а также его марионетками, иродианами и первосвященниками, с одной стороны, и народом Иудеи и Галилеи – с другой. Иисус, каким мы видим его в евангельских фрагментах и в Евангелиях в целом, вполне вписывается в эту картину. И он сам, и те, кто действует вместе с ним, наряду с другими предводителями народа и народными движениями противостоят властям и терпят от них преследования. В евангельских материалах и в Евангелиях как целостных повествованиях Иисус не противостоит «Закону/Торе» – напротив, он настаивает на том, что верен заповедям завета Моисеева, в отличие от иродиан и первосвященников, которые их нарушают или компрометируют. В этом движение Иисуса ничем не отличается от других народных движений и протестов, также настаивавших на том, что они верны заповедям.

Иисус, его ученики и другие последователи представлены вовлеченными в возрождение Израиля как народа, живущего под прямым правлением Бога. И здесь «Иисус, явленный как часть движения», близок и к народным движениям, пророческим и мессианским, и к «интеллектуальной» Кумранской общине (еще одному движению нового исхода/завета). Отвергая нынешнее первосвященство и Храм, кумраниты, по всей видимости, надеялись когда-либо получить в свое распоряжение Храм обновленный. Иисус, как и народные пророки и мессии и их последователи, а также как книжники прежних эпох, хотел видеть обновленный Израиль свободным не только от имперской власти, но и от Иерусалима. Как и народные мессианские движения, Иисус уделял внимание обновленным сельским общинам, независимым от правящих институтов; однако, возвещая суд Божий над правителями Иерусалима, он, в отличие от «царей», провозглашаемых народом, не пытался возглавить мятеж. Как и народные пророки, он наравне с последователями расценивал свое движение как новый исход и пророчествовал о разрушении и гибели Храма/Иерусалима. Однако, в отличие от пророков, уводивших своих последователей из сельских общин «в пустыню», к опыту божественного освобождения, Иисус стремился обновить сельские общины, полагая, что совместные действия и сплоченность помогут им противостоять натиску и гонениям, пока в Израиле не установится Царство Божье.

Для Иисуса, как и для иудейских текстов, обычно называемых «апокалиптическими», провозглашение Божьего суда – это не просто «мировоззрение» (иными словами, не просто вера в неминуемую «космическую катастрофу»); это пророчество о том, что Бог осудит власти за угнетение народа, глубоко укорененное в израильской традиции[830]. Пророчества, притчи и действия Иисуса были воззваниями к божественному правосудию от имени безвластного народа, жестоко угнетаемого власть имущими. Однако власти, высылая солдат против народных движений и убивая мессий и пророков, чувствовали угрозу как от пророчеств Иисуса, так и (возможно) от его последователей. Едва ли Иисус мог стать вождем мятежа, – однако римляне распяли его так же, как вождей народных восстаний в прежнем поколении.

Однако движение, начатое Иисусом в Галилее, в отличие от других, оказалось долговечным. Последователи Февды или «Египтянина» уходили в пустыню, где армия рассеивала их или убивала. Мессианские движения падали под ударами грубой военной силы. А последователи Иисуса, как он и заповедал, продолжали обновлять общину завета, а вскоре превзошли изначально заложенную программу и активизировали создание новых общин. В них продолжалось дело Иисуса – звучали его проповеди, в них исцеляли его именем – и в них преображались и возрождались. Иисус был политико-религиозным лидером политико-религиозного движения в контексте политико-религиозного конфликта в Римской Палестине, – и именно поэтому он стал исторически значимой фигурой.

Хорошо известно, что своего рода «якорями» для апостолов, путешествующих по свету с проповедью христианства, служили иудейские общины и их синагоги. Путешествия Павла, описанные в Деяниях и в Посланиях Павла, дают нам ценную информацию об иудейской диаспоре того времени. Мы постараемся показать, что иудейские источники того же и последующего периода рисуют иудейскую диаспору совершенно иначе. Иудейские общины, узловые пункты апостольских странствий, практически отсутствуют в описаниях, связанных с путешествиями раввинов и распространением их учения в те же годы. И новое восприятие периода проливает свет на многие ключевые вопросы методологии новозаветных исследований.

Уделив внимание этому удивительному факту, попробуем разгадать его значение. Мы рассмотрим все возраставшее отчуждение между раввинистическим центром в Земле Израильской и иудейской диаспорой, живущей по всему средиземноморскому бассейну, в особенности к западу от Израиля, на восточном побережье Средиземного моря. Очевидно, этот период был чрезвычайно важен для переосмысления иудейской религии и ритуалов в новых условиях – при отсутствии Храма. «Новое рождение» претерпели не только религия и ритуал: иудейский канон и устное законодательство также оформились в свод, которому предстояло определить облик иудаизма для грядущих поколений.

В сущности, в Святой Земле в эти годы складывались два независимых и совершенно различных корпуса текстов. И тот и другой обращались в первую очередь к иудеям, однако «целевые аудитории» их были различны, что не могло не сказаться на их содержании. Эти два корпуса – Новый Завет и раввинистические тексты – стали отражением двух зарождающихся культур. Оба считали себя истинным и единственно верным продолжением библейского иудаизма. И действительно, нет сомнений в том, что оба они были порождены религиозными, историческими и общественными процессами, которые оказывали свое влияние на иудаизм к концу периода Второго Храма.

Отчуждение, возникшее в этот критический период между Землей Израильской и западной диаспорой, неминуемо должно было привести к расколу иудейского мира на восточный и западный. Сложившиеся на востоке иудейские центры не смогли привлечь к себе значительную часть западных иудеев – те, по всей видимости, влились в христианские общины, которые распространялись в то время по всему Средиземноморью.

И мы хотим описать глубокий раскол, произошедший в иудаизме в этот период, а также выяснить его причины.

Начнем с краткого описания раввинистического корпуса текстов, который стоит в центре нашего внимания: скорее всего, он знаком читателям не так хорошо, как новозаветные тексты. Этот корпус включает в себя четыре основных компонента. Два из них – Мишна и галахический мидраш – это ранние сборники текстов, сложившиеся в первые два века новой эры. Другие два – Иерусалимский Талмуд и Вавилонский Талмуд – относятся к концу IV и концу V в. н. э. Три источника возникли в Земле Израильской, а четвертый, Вавилонский Талмуд, – по большей части в Вавилонии.