Для других групп прежде всего характерно оппозиционное отношение к Иерусалимскому Храму. Самаритяне возвели свой храм на горе Гаризим и проводили в нем богослужения, но потерпели поражение в войне, и их храм был сожжен Иоанном Гирканом в конце II века до н. э. Даже группы, создавшие Книги Еноха, – они существовали примерно с 300 г. до н. э. до I в. н. э. и, возможно, в Галилее, – противились возвеличиванию Моисея и Торы и совершению богослужений в Иерусалиме (сравните Книгу Юбилеев). Зелоты не могли появиться ранее 66 г. н. э., потому они не рассматриваются при воссоздании культуры и жизни религиозных сект времен Иисуса. Когда разговор заходит о сектантском иудаизме, всегда необходимо принимать во внимание Храм и Иерусалим. Чарлзворт согласен с этими догадками, но предпочитает не ограничивать еврейские группы Иудеей и помещает их также и в Нижнюю Галилею.

Необходимость определить географию распространения фарисейского движения приводит к обсуждению вопроса о миквах и каменной утвари. Под землей нашлись сотни микв[295]. Эяль Регев предполагает, что разделение ступеней микв связывает их с фарисеями[296]. Этот довод кажется неубедительным: подобные миквы найдены и в Кумране. Нет таких архитектурных особенностей, которые позволили бы связать конструкцию микв с какой-либо конкретной сектой. Группам фарисеев было свойственно разнообразие, а потому можно допустить, что у них было два типа микв. Кроме того, фарисей предпочел бы иметь отдельную микву для себя, а другую для жены; такие миквы могли слегка отличаться.

Каменные сосуды одинаковы по всей Нижней Галилее и Иудее. Схожесть черт, характерных для всех микв и каменной утвари – весомый аргумент в пользу идеи существования единой религиозной культуры иудаизма, характерной и для сект, и для групп, и для жителей различных регионов.

Четвертая проблема: какие еще предстоит обнаружить свидетельства, необходимые для воссоздания образа Галилеи I века? Мы ограничены объемом, а кроме того, обещали археологам не разглашать, что уже найдено в ходе раскопок, и можем сделать лишь несколько комментариев, сказав, что за последнее время обнаружилось несколько волнительных, а может, и многообещающих находок. Богато украшенный фресками дом в Йодфате, который еще предстоит тщательно изучить, мы уже упоминали.

Еще одна важная и существенная задача – опознать и раскопать в Галилее какую-либо иную синагогу, однозначно построенную до 70 г. Это помогло бы установить, насколько синагога в Магдале типична для галилейских синагог того времени – и в чем именно выражается это сходство. Гамла, согласно Иосифу Флавию, расположена в Галилее – но она, безусловно, находится на Голанских высотах, и потому считать синагогу в Гамле образцом галилейских синагог, скорее всего, неправильно. Вероятно, еще удастся провести раскопки синагоги недалеко от арабской деревни Кабул. Об этом месте упоминает Иосиф Флавий, описывая кампанию Гая Цестия Галла. В те дни здесь уже стояла деревня, и Цестий Галл сжег ее за год до того, как началось вторжение 67 г. Иосиф Флавий очень сожалеет об этом: дома в деревне были великолепными, он сравнивает их с домами Тира и Берита.

Мы побывали там, изучили останки впечатляющего здания и основание колонны, почти разрушенной от эрозии. Что здесь находилось? Возможно ли, что это руины синагоги I века? Вокруг, прямо на поверхности, были найдены фрагменты керамики эллинистической и раннеримской эпох.

Римскую баню в Капернауме, особенно в области, принадлежащей францисканцам, необходимо тщательно изучить, применив точнейшие научные методы. А если удастся получить должное финансирование, тогда еще предстоит исследовать римскую дорогу, ведущую на север через Магдалу, и северную часть самой Магдалы.

В наши дни специалисты в «Исследовании Иисуса» признают, сколь важны археология и топография в воссоздании жизни и учения Иисуса из Назарета[297]. Поскольку новозаветные Евангелия сочинялись во имя обращения многих «к благой вести», неверно полагать, будто провозглашения не могут содержать достоверных исторических прозрений[298]. Так, например, по традиции считали, что Евангелие от Иоанна представляет собой в высшей степени развитую христологию и в нем нет ни упоминаний об исторических событиях, ни надежных исторических сведений. Сейчас, благодаря археологическим находкам, сделанным по большей части нехристианами, установлено, что Евангелие от Иоанна – во многом надежный источник, позволяющий понять и воссоздать картину иудаизма, а также архитектуру и топографию Иерусалима до 70 г. н. э.[299].

Для многих новизна поэтического языка Иисуса сегодня утрачена. Даже нечто гениальное становится привычным, если повторять его слишком часто. Но в тиши древних руин, безмятежных со времен Иисуса, перед нами сам собой предстает образ иудея, любившего бродить по холмам и долинам, обретая вдохновение в земле и культуре своего народа. Мы часто сидели на руинах в Нижней Галилее, вслушиваясь в те же самые звуки, какие слышали Иисус и Иосиф Флавий: тихий шум природы. Это спокойствие звало задуматься о чарующем прошлом, об ушедших временах. Мы становились сопричастниками древних идей, чей облик обретал форму под влиянием величественного и чудного пейзажа Галилеи, и представляли себе тех, кто пытался найти верный путь прежде. Галилея хранит древнее – но и дает рождение новому. Теперь, получив и возможность изучать манускрипты, которыми владели современники Иосифа Флавия и Иисуса, и доступ к свидетельствам повседневной жизни в Нижней Галилее (и других местах древней Палестины), особенно к реалиям и архитектуре, мы можем яснее и подробнее воссоздать жизнь евреев в Нижней Галилее до 70 года. И этот очерк – это приглашение «не оставлять той сферы смысла», в которой рождались и обретали облик идеи таких гениев, как Иосиф Флавий и Иисус.

Мне кажется, сейчас мы находимся на очень любопытной стадии исследований исторического Иисуса. Желание привлечь к нашим усилиям внимание широкой публики и совершить открытие ради дешевой рекламы – это сильные искушения, и они могут подорвать доверие к нашим дисциплинам, но все же никогда еще исследователи Иисуса не обладали столь обширной информацией, как сейчас. И главный вопрос в том, готов ли каждый из тех, кто занят в этой сфере, рассмотреть свои наивысшие достижения в свете той же самой «герменевтики подозрения», которую он столь успешно применяет к исследованиям других. И поскольку тем, кто живет в стеклянных домах, не следует разбрасываться камнями, мой личный вклад основан на том, как эти проблемы решал я сам – это мысли о выборе, который я совершил, и о том, почему я счел необходимым изменить свое мнение. Свои соображения я разместил в двух рубриках: в первой мы поговорим о связи с археологическими свидетельствами, а во второй – о том, как используются письменные источники.

Вряд ли возможно сомневаться в том, что привлечение археологических исследований, связанных с Галилеей эллинистического и римского периодов, внесло новый аспект в споры об историческом Иисусе. Впрочем, выводы весьма разнообразны, а способы реконструкции Галилеи как отдельного региона порождают немало вопросов. И как же нам соединить все то, что мы узнали из недавних археологических публикаций о Галилее, с письменными источниками – и понять то ближайшее окружение, в котором вершил свою миссию Иисус?[300]

Безусловно, хорошо бы начать с того, что изначально мы не станем говорить о самом Иисусе, – особенно если учесть те прекрасно задокументированные личные пристрастия, которые, словно клеймо, так и остаются на всех, кто решает предпринять такую попытку. Пусть археология сама расскажет нам о разнообразии региона: она уже успела сбросить оковы, делавшие ее «служанкой библеистики», и разработала свои собственные методы, цели и задачи, зачастую – в диалоге с социальными науками. В связи с этим следует помнить, что интерес к Галилее, с точки зрения археологии, не ограничивается обсуждением исторического Иисуса. Самую недавнюю главу в исследовании археологии Галилеи написали Эрик Мейерс и другие ученые, проявляющие интерес к изучению древних галилейских синагог позднеримского периода и византийской эпохи; этот акцент на более поздних веках находит свое отражение в ряде современных исследований[301]. Впрочем, все еще слишком велик риск того, что исследователи исторического Иисуса уделят внимание лишь тем свидетельствам, которые соответствуют нашим изначальным предположениям или требованиям, предъявляемым в свете того или иного представления об Иисусе. А кроме того, при этом часто пренебрегают датировкой, забывая о том, что точно датировать археологический материал гораздо труднее, чем того желали бы историки. Так, термины «ранний», «средний» и «поздний» применительно к римскому периоду, возможно, и отражают максимально точную оценку, какую может дать археолог, говоря о времени возведения той или иной постройки, но все же эти эпохи охватывают столетия, а это не очень помогает, когда нам нужны точные сведения о первых десятилетиях I в. н. э.