Исследование лексических особенностей Матфея и Луки также показывает, что Марк, скорее всего, не использовал ни то, ни другое Евангелие. В Евангелии от Марка 11 025 слов: Матфей использует из них 10 072, Лука – 9 743. Таким образом, у Матфея присутствует 97,2 %, а у Луки – 88,4 % лексики Марка. Однако из 18 239 слов Матфея у Марка отсутствуют 7 392, а из 19 376 слов Луки – 10 259; 40,4 % и 52,9 % соответственно. Если Марк основан на каком-либо из этих Евангелий, почему же у него отсутствует такая значительная часть их словаря? Эти подсчеты делают предположение о вторичности Марка по отношению к тому или иному синоптическому Евангелию крайне маловероятным.

2. Второй аргумент в пользу первенства Марка – простота выражений, которые в других Евангелиях часто редактируются в сторону утонченности. В редактуре привлекает внимание снижение многословия (ср.: Мф 9:14 = Мк 2:18 = Лк 5:33; Мф 12:3–4 = Мк 2:25–26 = Лк 6:3–4), а также правка грамматики. Как пример можно привести Мк 10:20, где богач говорит о том, что соблюдал закон от юности своей, в аористе среднего залога; Мф 19:20 и Лк 18:21 используют здесь более правильный грамматически активный аорист. Просторечное слово «лежанка» (κράββατον) в Мк 2:4 у Матфея и Луки заменено на «постель», с различными вариациями этой лексемы (κλίνης у Матфея, κλινιδίῳ у Луки).

3. Следующий аргумент связан с «трудными местами» у Марка, в других Евангелиях отсутствующими. Например, в Мк 6:5–6 говорится, что Иисус не мог исцелить больных, которые не верили в него; в параллельных местах это смягчено. Убрана критика учеников: например, в 6:52 Марк говорит о том, что они не понимали Иисуса – Матфей и Лука это опускают. У Марка первосвященником, в доме у которого Давид ел освященный хлеб, назван Авиафар, а не отец его Ахимелех (Мк 2:25, 1 Цар 21:1–9; 22:20–23); Матфей и Лука вообще опускают эту деталь (Мф 12:3–4, Лк 6:3–4). В Мк 13:32 говорится, что Сын не знает времени Второго Пришествия Сына Человеческого (ср.: Мф 24:36, Деян 1:7–8)[1323].

4. Четвертый аргумент связан с числом словосочетаний, в которых Марк совпадает с другими Евангелиями, и тех, в которых совпадают Матфей и Лука, но не Марк. Этот аргумент оспаривается чаще предыдущих. Смысл его в том, что совпадения Матфея и Луки, но не Марка встречаются намного реже, чем совпадения Марка с другими Евангелиями. Это верно. Однако у нас имеется не менее пятисот совпадений Матфея и Луки – и такое огромное их число делает этот аргумент проблематичным.

5. «Аргумент последовательности событий», выдвинутый Гольцманом, не был опровергнут и стал важным доводом в пользу первенства Марка. Матфей и Лука зачастую излагают события в одном и том же порядке, если их текст параллелен тексту Марка (и, по-видимому, заимствован у него). Но в тех случаях, когда материал становится общим для Матфея и Луки, но не для Марка, порядок изложения у них нередко расходится. К тому же, добавляет Гольцман, в порядке изложения Лука порой расходится с Матфеем и Марком, и Матфей порой расходится с Марком и Лукой, но нет ни одного случая, когда Матфей и Лука «объединились» бы против Марка. Большинство исследователей считает это свидетельством в пользу того, что Марк был в цепочке Евангелий либо первым, либо последним. Однако против того, что Марк был последним, говорит краткость его Евангелия, а также то, что его параллельные места с другими Евангелиями вовсе не похожи на пересказ[1324]. Это ставит Марка на первое место.

Оставшиеся аргументы гласят, что если речь заходит о литературном сравнении (аргумент 6), о сравнении редакций (аргумент 7) или о более примитивном богословии Марка (аргумент 8) – во всех случаях Второе Евангелие чаще всего выглядит древнейшим. Ключевой пример для аргумента 8 – слово κύριος, которое у Матфея и Луки встречается намного чаще, в том числе и там, где появление его у Матфея необъяснимо параллельными текстами Марка и Луки (Мф 17:4 = Мк 9:5–6 = Лк 9:33). Такие аргументы оценить сложнее – здесь необходимо тщательное сличение текстов: однако вместе они если и не столь убедительны, как остальные, то, по крайней мере, имеют для большинства специалистов некоторый вес.

Подводя итоги, можно сказать, что внимательное сравнение Евангелий в последние два столетия привело многих исследователей Иисуса к мысли о том, что среди записанных Евангелий Марк должен стоять на первом месте. По большей части этот подробный внутренний анализ Евангелий провели в XIX веке, и отношение к Марку серьезно переменилось, его Евангелие стали считать первым по времени письменным свидетельстве среди наших канонических источников – и естественно, что оно заняло ключевое положение во всех исследованиях, связанных с Иисусом.

Древнейшие свидетельства о Марке любопытным образом связывают его с Петром, но в то же время указывают, что сам Марк очевидцем Иисуса не был. И Ириней Лионский, и Папий Иерапольский, свидетельство которого известно нам через Евсевия, указывают на связь автора Второго Евангелия с Петром[1325].

Вот слова Иринея:

Свидетельство Папия дошло до нас через Евсевия. Его замечания особенно интересны, поскольку Папий писал около 130 года и общался с некоторыми из тех, кто контактировал с апостольскими кругами. Вот о каких его словах сообщает Евсевий:

Отсылая читателей к старцу Иоанну, Папий давал понять, что его сведения восходят к кругу апостолов. Согласно преданию, Папий писал около 130 г. н. э., однако свои изыскания проводил раньше – да и сама традиционная датировка его книги 130 годом, возможно, слишком поздняя. Это подробно аргументирует Ричард Бокэм[1327]. Более того, проведя литературный анализ, Бокэм показывает, что Марк действительно изображает события с точки зрения Петра[1328]. Стоит вспомнить и то, что Иустин Мученик говорит о Евангелии от Марка как о воспоминаниях Петра (Разг 106.3). Наконец, очень сложно понять, с какой стати это Евангелие упорно называли бы именем Марка, если бы не очевидная причина – то, что его написал некий Марк. Об этом хорошо говорит Джоэл Маркус:

Одна из причин полагать, что Евангелие действительно написано Марком – относительная незначительность этой личности; если бы писец, не имеющий четких преданий об авторстве, вздумал бы приписать анонимное Евангелие какому-либо церковному герою – несомненно, он выбрал бы более знаменитое имя, например, кого-либо из двенадцати апостолов[1329].

Если это святоотеческое мнение об источниках Марка верно, значит, одним из важных его источников был апостол Петр. Едва ли возможно подойти еще ближе к кругу апостолов. Более того, в последние несколько десятилетий мнение о Марке как ключевом источнике не включало в себя этот аргумент, поскольку многие исследователи не доверяют утверждению Папия. Если его утверждение верно, значит, и без того надежные и всеми признанные позиции Марка укрепляются еще более. Вопрос об авторстве Марка и о возможных связях его с апостолом Петром стоит того, чтобы рассмотреть эту проблему чуть подробнее.