Что касается отрицания распятия в Коране[1945] – на двусмысленность его ясно указывает то, что сам Коран говорит о неопределенности относительно «реальности» смерти Иисуса:
Это только показалось им (шуббиха лахум). Те, которые препираются по этому поводу, пребывают в сомнении и ничего не ведают об этом, а лишь следуют предположениям. Они действительно не убивали его. О нет! Это Аллах вознес его к Себе. (Коран 4.157–158).
Выражение шуббиха лахум означает, что нечто выглядело определенным образом, однако эта видимость не была реальностью. Это не обязательно значит, что некто сознательно создал такую обманчивую «видимость», хотя обычно это так и толкуют, особенно учитывая, что производные от того же корня shbh Коран (например, 3.7) использует для указания на замешательство и двусмысленность. Итак, по существу Коран отрицает, что распятие Иисуса привело к его смерти. Но почему же, согласно Корану, смерть Иисуса не была реальной? Потому что Аллах воскресил его, «аннулировав» его смерть. Упоминания о распятии в Коране (например, 5.33) указывают именно на смерть через распятие, т. е. не только на само действие, но и на его последствия. Если распятие не привело к смерти, значит, оно не было распятием. Схожая мысль встречается в Коране 3.169: «Никоим образом не считай мертвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа». Этот стих никак невозможно понять в том смысле, что убитые на пути Аллаха не умерли. Они, несомненно, умерли. Однако, поскольку Аллах воскресил их, о них нельзя более говорить как о мертвых. Очевидно, Коран предостерегает здесь от суждений на основе внешних впечатлений, которые могут быть совершенно обманчивы: в случае 4.157–158 говорить, что Иисус мертв – заблуждение, ибо он был воскрешен из мертвых и жив на небесах.
Более того, строки Корана 4.157–158 не направлены против христианства или христиан. Мне не известна ни одна христианская группа, которая считала бы себя «убийцами Иисуса». Текст явно обращен к некоей израильской/иудейской группировке, похвалявшейся убийством Иисуса; нам неизвестно, звучала ли такая похвальба со стороны неких иудеев на самом деле или же это риторическое утверждение. В таком свете еще более вероятно то, что Коран не отрицает распятие как историческое событие, но скорее отражает борьбу Мухаммеда и его последователей с богословским выводом из распятия, предполагающим, будто Аллах не может защитить своих пророков. Такой вывод мог бы иметь драматические последствия и для веры в обетования Аллаха, и для успеха Мухаммеда и его движения. Учитывая такой контекст, не имеет смысла говорить, будто Коран принимает докетическое богословие, как пишут об этом современные ученые[1946]; докетические взгляды основаны на предпосылке, согласно которой Иисус не был человеком, – а коранический Иисус, несомненно, человек.
В заключение стоит добавить, что 4.157–158 необходимо понимать с учетом контекста. Одна из принципиальных тем, поднятых в предыдущих стихах, непосредственно связанных с этими – кораническое обвинение в 4.155 израильтян/иудеев в том, что они «нарушили свой завет» и «несправедливо убивали пророков». Если Иисус не умер на кресте, то это кораническое обвинение, представленное как одно из прегрешений против Бога, совершенных израильтянами/иудеями, лишается смысла, особенно если учесть, что смерть Иисуса – единственный пример, следующий за обвинением в убийстве пророков Божьих.
Итак, я предполагаю, что 4.157–158 следует читать не как прямое отрицание христианской веры в распятие и смерть Иисуса, но, скорее, как попытку Мухаммеда и его последователей разрешить спорный богословский вопрос. Это становится очевидным, если мы взглянем на два других примера из Корана, в которых смерть Иисуса, по-видимому, подтверждается:
Вот сказал Аллах: «О Иисус! Я упокою тебя (мутаваффик) и вознесу тебя к Себе. Я очищу тебя от тех, кто не уверовал» (3.55)[1947].
Мир мне [говорит Иисус] в тот день, когда я родился, когда я скончаюсь, и в тот день, когда я буду воскрешен к жизни (19.33)[1948].
По всей видимости, Коран утверждает и эсхатологическую роль, которую будет играть Иисус в конце времен. Коран говорит об Иисусе как о знамении «Часа»: «Воистину он [Иисус] является признаком Часа. Ничуть не сомневайтесь в нем» (43.61). Однако, помимо этого краткого упоминания, Коран не останавливается на подробностях Второго Пришествия Иисуса и его эсхатологической роли. Однако эта сторона пути Иисуса подробно освещена в исламской литературе – и можно сказать, что в ней отражается настойчивое стремление мусульман прочно связать Иисуса со своей религией, о котором мы поговорим далее.
Иисус исламской традиции
Не приходится сомневаться, что именно Коран определил очертания «исламского» Иисуса и того, что думают о нем мусульмане. В контексте формирования и развития собственной исламской идентичности мусульманские ученые цитировали и комментировали материалы об Иисусе, найденные в Коране. Однако коранического материала явно недостаточно: его информация о жизни Иисуса, его деятельности и учении скудна и разрозненна. Чтобы расширить свое понимание, мусульманам пришлось обратиться к христианским источникам, прежде всего к Евангелиям, обретя к ним доступ благодаря прямому копированию или устной передаче. Однако многие легенды об Иисусе и его речения, которые мы находим в исламской литературе, не имеют себе христианских параллелей и происходят, по всей видимости, из богатой ближневосточной традиции «премудрости»: мусульманские ученые или их информанты попросту приписывали их Иисусу[1949].
Одна из сторон жизни и деятельности Иисуса, которой в этих материалах уделяется большое внимание – аскетизм, как видно из следующего примера:
Иисус, сын Марии, ел ячмень, ходил пешком и никогда не ездил на ослах. Он не жил в домах и не зажигал светильников. Не одевался он в одежду из хлопка, не прикасался к женщинам, не пользовался благовониями. Никогда ни с чем не смешивал свое питье и не охлаждал его. Не смазывал свое тело маслом, не мыл волосы и бороду. Никогда не покрывал он свое тело одеждой более чем в один слой ткани. Не заботился о том, чем обедать или чем ужинать, и далек был от всех желаний мира сего. Спутниками его были слабые, бедные и больные. Если предлагали ему еду, он ставил ее наземь, и никогда не вкушал мяса. Ел он очень мало, говоря: «И это слишком много для того, кому предстоит умереть и дать ответ за свои дела»[1950].
Этот пример показывает нам, что мусульманские авторы, особенно те, кто считал благочестие и отказ от мирских удовольствий важнейшими компонентами праведной исламской жизни, изображали Иисуса строгим аскетом. Таким образом, в раннем исламе Иисус стал образцом (возможно, даже основным образцом) аскетизма и мистицизма. Особенно характерно это для раннего периода, до того, как позднейшие мистики дали биографии Мухаммеда новую интерпретацию, перетолковав отдельные эпизоды его жизни в аскетическом и мистическом ключе. Среди других примеров аскетизма Иисуса в исламской литературе можно вспомнить такие речения:
Сказал Иисус: «Нет большего греха, чем любовь к миру сему. Женщины – узы Сатаны. Вино – ключ ко всякому злу»[1951].
Сказал Мессия: «Смотри, как ничтожен мир сей для Бога: только в мире сем возможно непослушание Ему, и только презрением мира сего можно стяжать от Него награду»[1952].
Сказал Иисус: «Собирайте сокровища свои на небесах, ибо сердце человека – там, где сокровище его»[1953].
Иисус проходил мимо человека, едящего мясо. Сказал он: «Что за отвратительное зрелище – плоть пожирает плоть!»[1954].
