Ползут, поднимаясь на Яшмовый храм [946]Слоями: на слой надвигается слой. Не раз уж говорено было слуге Сметать их, как явится, тут же метлой! Вот солнце, поднявшись и мир осветив, Сгребло их в охапку и бросило вон. Но кончился день, а с луною опять Они возвращаются с разных сторон… В дождь навещаю храм Всемилостивейшей Гуаньинь на горе Тяньчжу [947] Стареет кокон, и хлеба желты уже наполовину, А за горой и под горой упрямый дождь все льет и льет, Крестьянин руки опустил, крестьянка бросила корзину, В высоком храме Белый Бог [948] один не ведает забот! Постарел Дун-по, неуклюжим стал. Что ни день — то новый недуг. Борода жидка, голова бела,— То не иней, а седина. «Не дивитесь, что щеки мои горят,— Я румян, но не так, как внук; И когда смеюсь, то грущу, смеясь, Потому что хлебнул вина!» Вторю стихам Тао Юань-мина «Подражание древнему» Гость нежданный явился И в ворота ко мне стучится. Вот коня привязал он К растущей у дома иве. Во дворе моем пусто, Разлетелись куда-то птицы, И ворота закрыты, И гость стоит сиротливо. А хозяин за книгой Заснул, на подушке лежа… Мне во сне повстречался Мой старинный, близкий приятель, Только стук беспрерывный Наконец-то меня встревожил, Как от выпитой чарки — Не осталось от сна ни капли! Одеяло отбросив, Вскочил, чтобы гостя встретить, Стоя друг перед другом, Смущены мы сначала были, А потом за беседой О былом и нынешнем свете Я и мой собеседник, Мы про знатность-чины забыли… Он спросил: «Как случилось, Что в этом живете крае?» И ответил я гостю, Что причины и сам не знаю! Вторю стихотворению Тао Юань-мина «Довольно вина!» В год дин чоу [950]я был отправлен в ссылку на Хайнань, а брат Цзы-ю — в Лэйчжоу; в одиннадцатый день пятой луны встретились мы и вместе добрались до места его поселения, а в одиннадцатый день шестой луны расстались на берегу моря. Я в это время чувствовал себя больным, вздыхал и стонал, и Цзы-ю не спал по ночам. И вот я продекламировал стихотворение Тао Юань-мина «Довольно вина!», а затем и сам написал, вторя поэту, строки в дар Цзы-ю на прощание, а также в знак решения не пить вина.
Видно, время приходит — Ведь ничто в этом мире не вечно! Век бывает и длинным, Но ему все же будет предел. Мы с тобою, о брат мой, Шли одною стезей человечьей И в глуши, на чужбине, В стороне оказались от дел… И опять — как печально! — Разлучает нас эта коляска, Я умчусь в ней надолго, Я и этот подросток — мой сын. [951]Рад, что в доме твоем Есть супруга — забота и ласка, Под моею же крышей Будет светочем Будда один. Мы в долине средь гор Повстречались — и вновь расставанье! Провели неразлучно Последнюю нашу луну, Мне еще предстоит Пробираться на север Хайнаня, Как-нибудь эту жизнь Там, на острове, и дотяну… Но себя убеждаю Идти по стопам Юань-мина, Сил, конечно, немного — И все же пора прекратить… Я от хмеля больной, Мне во вред веселящие вина, Но здоровье поправлю, Если брошу немедленно пить! Я стремился к Пути, И похоже, что близок, знаком он, И его я увижу, Отогнав от очей пелену, Но отныне в обители Старца с Восточного склона [952]Поклоняться, как прежде, вину! С лодки смотрю на горы С лодки на горы смотрю — они как резвые жеребцы. Быстро мимо лодки летит во сто голов табун. Впереди — отчетливо предстают скал исполинских зубцы, Позади — испуганно мчатся прочь бесчисленные беглецы. Выше смотрю — крутая тропа, склон каменист, высок. По тропе неспешно идет человек, едва приметный вдали. Машу рукой, окликнуть хочу — меня уносит поток. Как вольная птица, летит на юг мой одинокий челнок. В начале осени посылаю Цзы-ю [954] Теченье рек подобно теченью лет. [955]Все живое и мы уходим друг другу вослед. И только сердце такое же, как всегда. Память полна все тех же, прежних примет. Помню, как мы запирали дверь поутру — Тяжко осеннюю было сносить жару. События древние мы изучали вдвоем, [956]И похлебка из лебеды не вредила нутру. Осень кончалась, близился зимний хлад, В окна и двери ворваться хотел листопад. Я для тебя теплое платье добыл, Малости этой был ты безмерно рад… От ложных надежд невеликий в юности прок. Из мысли этой нужно извлечь урок. Видно, разлуки избегнуть было нельзя; Заслугам и почестям вряд ли назначен срок. Но сожалеть не стоит об этом ничуть. Оба состарились, горя пришлось хлебнуть. Поздно уже держаться прежних путей, Поздно уже постигать истинный путь. Осенью переговоры о покупке земли предприму, Встретить весну надеюсь в новом дому. В Снежном Жилище по ночам только ветер и дождь [957]— А прежде твой голос к изголовью летел моему. вернуться «Тени»— Поэт под тенями подразумевает продажных дворцовых чиновников. вернуться Яшмовый храм— здесь, по-видимому, императорский дворец. вернуться Гуаньинь— бодхисаттва Авалокитешвара, одно из главных божеств китайского буддийского пантеона, богиня милосердия и чадоподательница. Обычно изображалась в белом одеянии. Тяньчжу— название горы, а также древнекитайское название Индии. вернуться Белый Бог— то есть бодхисаттва Гуаньинь. вернуться Даньэр— селение на острове Хайнань, где жил поэт. вернуться Я и этот подросток — мой сын. — Имеется в виду Су Го — третий сын поэта. вернуться Старец с Восточного склона— перевод литературного псевдонима Су Ши — Су Дун-по. вернуться Ду Кан— бог, покровитель виноторговцев. Ему и И Ди традиция приписывает изобретение вина. вернуться «В начале осени посылаю Цзы-ю»(стр. 347). — Цзы-ю— См. сноску 940. вернуться Теченье рек // подобно теченью лет. — См. прим. к стихам Жуань Цзи, 32. вернуться События древние // мы изучали вдвоем… — Поэт вспоминает, как они с братом изучали классические книги, готовясь к государственным экзаменам. вернуться В Снежном Жилище // по ночам только ветер и дождь… — Снежным жилищем поэт называл свой дом в местечке Дунпо, стены которого он разрисовал падающими хлопьями снега. |
