Каэси-ута 805Ах, неприступным, вечным, как скала, Хотелось бы мне в жизни этой быть! Но тщетно все: Жизнь эта такова, Что бег ее нельзя остановить! Песня Яманоэ Окура на прощальном пиру в честь Та́бито [1635] 876Когда бы в облаках я мог парить, Как в небе этом реющие птицы, О, если б крылья мне, Чтоб друга проводить К далеким берегам моей столицы!.. [Песня Яманоэ Окура, посланная им Отомо Табито] [1636] 882Коль милости тебе теперь и слава, Ты и меня пригреешь как-нибудь. Когда придет весна, В столицу нашу Н а ра Позвать меня к себе не позабудь. Песня, сложенная о том, как в старости одолевают болезни, а годы проходят в страданиях и думах о детях 897Этой жизни краткий срок, Что лишь яшмою блеснет, Как хотелось бы прожить Тихо и спокойно мне, Как хотелось бы прожить Мне без горя и беды. Но в непрочном мире здесь Горько и печально все, А особенно тяжка Наша доля, если вдруг, Как в народе говорят,— В рану, что и так болит, Жгучую насыплют соль; Или на тяжелый вьюк Бедной лошади опять И опять добавят груз. Так в слабеющем моем теле В старости еще Вдруг добавился недуг. Дни в страданьях я влачу И вздыхаю по ночам. Годы долгие подряд Лишь в болезнях проводя, Неустанно плачу я, Проклиная жребий свой. Думаю лишь об одном: Как бы умереть скорей, Но не знаю, как смогу Я покинуть этот мир. Разве брошу я детей, Что вокруг меня шумят, Словно мухи в майский день? Стоит поглядеть на них — И горит огнем душа. В горьких думах и тоске Только в голос плачу я! Каэси-ута 898Ныне сердцу моему Не утешиться ничем! Словно птица, что кричит, Укрываясь в облаках, Только в голос плачу я! 899Без надежды день за днем Только в муках я живу И хочу покинуть мир. Но напрасны думы те: Дети преграждают путь. 900Много платьев у ребенка богача, Их вовек ему не износить, У богатых в сундуках Добро гниет, Пропадает драгоценный шелк! 901А у бедного — простого платья нет, Даже нечего ему порой надеть. Так живем, И лишь горюешь ты, Ничего не в силах изменить! 902Словно пена на воде, Жизнь мгновенна и хрупка, И живу я, лишь молясь: О, когда б она была Длинной, крепкой, что канат! 903Жемчуг иль простая ткань — Тело бренное мое Ничего не стоит здесь… А ведь как мечтаю я Песня [Яманоэ Окура] о любви к сыну Фурухи 904Семь родов сокровищ есть [1638] Драгоценных на земле, Но зачем богатства мне, Раз у нас родился сын — Фурухи, подобный сам Драгоценным жемчугам! По утрам, в рассвета час, В час, когда еще видна Предрассветная звезда, В мягкой ткани покрывал На постели у себя То сидел он, то вставал, И, бывало, вместе с ним Забавлялся я всегда. А лишь вечер приходил И вдали, на небесах, Звезды появлялись вновь, За руки меня он брал, Говорил: «Идемте спать, Папа, мама не должны Сына покидать! В серединку лягу к вам!» — Он ласкался, говоря,— И, казалось, расцветали Думал я тогда, любуясь: «Время минет, подрастешь, Ждет ли радость, ждут ли беды, Встретим их с тобой!» Как большому кораблю, Доверяли мы ему, Но подул тогда нежданно Ветер злой со стороны, Заболел малютка наш,— Как нам быть, не знали мы. Перевязь из белой ткани Мы надели на себя, И, кристальной чистоты Зеркало в руке держа, Мы богов небес молили, К небу взоры обратив, Мы богам земли молились, Низко головы склонив. «Будет жив или не будет,— Все зависит от богов»,— Думал я и всей душою Им молиться был готов. И в отчаянье и горе Заклинал богов, молил, Но напрасно было, — вскоре Потеряли мы тебя… Постепенно становился Все прозрачнее твой лик, С каждым утром, с каждым утром Все слабее был язык. И блеснувшая, как яшма, Жизнь прервалась навсегда… И вскочил я, как безумный, Закричал от горя я! То катался по земле я, То смотрел на небеса, То в отчаянье и горе Ударял я в грудь себя. Ведь дитя, что я лелеял, Упорхнуло, — не вернуть! Вот он, этой жизни бренной Горький и тяжелый путь! вернуться Табито(см. ниже), получив чин первого советника двора, возвращался в Нара. Это был его прощальный пир перед отъездом. вернуться 882. Окура выражает надежду на то, что его друг Табито похлопочет о его возвращении в столицу. Возможно, что он, как и Табито, в свое время был выслан за пределы столицы. Социальные проблемы, затронутые в песнях Окура, сочувствие беднякам позволяют думать, что его пребывание на Кюсю имело характер ссылки, тем более что в те времена высылка за пределы столицы была обычным наказанием для провинившихся чиновников. В песне говорится о его надежде на хлопоты друга, которому возвращена милость двора и который получил высокое назначение. После песни следует примечание, указывающее, когда были сложены песни 880–882: «Шестой день двенадцатого месяца второго года Тэмпё (730 г.). Почтительно поднесено (Отомо Табито) губернатором провинции Тикудзэн — Яманоэ Окура». вернуться После песни следует примечание, указывающее на дату сочинения песен 897–903: «Сложено в третий день шестого месяца пятого года Тэмпё (773 г.)». вернуться Семь родов сокровищ есть— Говорится о семи буддийских сокровищах. В «Сутре Амида» это: золото, серебро, изумруд, агат, жемчуг, горный хрусталь, перламутр. В разных сутрах эти драгоценности перечисляются по-разному, но обычно не совпадают лишь две или три из них. вернуться Травы счастья(«сакикуса»: от «саки» — «счастье», «куса» — «травы», «растения»). — В старину так называли хиноки — «солнечные деревья», японский кипарис; в песнях М. встречаются как «священные», «прекрасные деревья». Однако существует мнение, что это горные лилии (яма-юри); они использовались в обрядах гадания о судьбе, счастье, о счастливом возвращении и т. п. |
