— Камень, — перебила меня Миранда. — Изергаст сказал, для проклятий камни лучше всего. Оптимально алмаз, но и гранит подойдет. Надо спрятать его в месте, где бывает император. Лучше всего в спальне.

— Никто не пустит меня в спальню императора, — помрачнела я. — Там наверняка круглосуточная охрана.

— Да, и вот еще один нюанс, — сказала Миранда. — Дворец нашпигован защитными артефактами, так что, если мы попытаемся пронести готовое проклятие, нас засекут. А потом, в лучшем случае, повесят.

Я промолчала, обдумывая ее слова.

— Но можно сделать кровососа прямо там, во дворце, — предложила она.

Наш с Мирандой план, который мы обсуждали весь вечер, трещал по швам и не выдерживал никакой критики. Ну куда это годится — две первокурсницы будут готовить смертельное проклятие императору в женском туалете? Лучшего варианта мы пока не придумали.

— Я сделаю все сама, — сказала я. — Если меня поймают, делай вид, что ничего не знала.

— Сделаем это вместе, — возразила Миранда. — Но если что, буду все отрицать. Вот не зря существование луча истины держат в тайне! Иначе раскололи бы нас на раз-два.

— Я надеюсь, что все обойдется, — проворчала я. — Но мне так страшно тебя подставлять.

— Помнишь Лабиринт? — буднично спросила Миранда.

Воспоминания нахлынули волной, и сердце забилось чаще, а во рту стало сухо, как от быстрого бега. Я словно вновь почувствовала запах хаоса с легким привкусом тлена.

— Как его забыть?

— Я бы ступила на ту дорожку из льда, если бы не ты, — сказала Миранда. — В Лабиринте осталось бы четырнадцать человек. Мы прошли его вместе.

— И Джаф с нами, — упрямо добавила я.

— Не начинай, — сердито попросила она. — Слушай, ты поняла, в чем вообще отличие штриховки гексаграммы при переломах и растяжениях? Крекин все стер, а я не успела зарисовать.

— Потому что думала о водопадах и Николасе Торше? — поддела я ее. — О, эти рыжие волосы, веснушки, скрытый огонь. Или все же Финн? Светлые локоны, голубые глаза, воздушный, как зефирка. Или, может быть, Эрт? Некромант, как и ты, тонкие черты, белые волосы. Весь такой собранный и холодный, но тем интереснее разжечь в нем страсть?

— Вот ты балда, — беззлобно ответила Миранда. — Но у тебя явный прогресс. После дня рождения Эммета ты всех междометиями описывала. Вроде — ах, ой, уруру. Хотя я бы описала парней по-другому: Ник — наивное дитя, Финн — ветренный повеса, а Эрт… Вообще-то в нем что-то есть. Другой на его месте не сунулся бы против Джафа. Дай конспект, короче.

Когда стемнело, и Миранда пошла к себе, я тоже выскользнула из дома и, пробежав через лужайку, потянула дверь ректорского домика. Войдя внутрь, позвала Родерика, уже понимая, что его нет. Света не было, и запах дыма едва ощущался.

Я прошла по темному коридору и заглянула в спальню. Угли в камине погасли, и я, подбросив дров, присела на корточки и вытянула руку. Пламя сорвалось с моих пальцев, жадно вгрызлось в деревянный бок, заплясав голодными язычками.

— Нет его дома! — прошелестела Мисси, выплывая из стены. — Ушел и не вернется до утра. И ты уходи.

— Куда ушел? — спросила я, выпрямляясь.

— К Стене, — ответила Мисси, проплывая под потолком и отталкиваясь от балок, как от буйков. — Если ты не в курсе, у ректора, моей вечной любви, куча дел. И общение с назойливыми первокурсницами в его планы не входит, — она махнула призрачной ручкой, отгоняя меня прочь словно муху.

— Родерик попросил меня зайти, — сказала я, садясь на кровать и скидывая туфли. — Так что нечего махать на меня руками, никуда я не уйду. Может, это тебе пора? Проверить, все ли в порядке, или на кладбище, в могилку…

Я демонстративно устроилась поудобнее, подложив под спину подушку и вытянув ноги.

— У меня нет могилы, — печально вздохнула Мисси, прижав руки к груди. — Мое тело так и осталось за Стеной. Лежат мои косточки где-то в хаосе, полируются ветрами и стужей, одинокие, белые, позабытые…

— Разве в хаосе есть ветер? — спросила я.

— Много ты понимаешь!

— Значит, дело в этом? — поняла я. — Поэтому тебя нельзя упокоить? Потому что нет останков?

— Как это нет? — возмутилась Мисси. — Говорю же — за Стеной они.

— Ладно, я поняла, — миролюбиво ответила я. — Но все же подожду Родерика. Составишь мне компанию?

— Нет, — фыркнула Мисси, окинув меня презрительным взглядом. — Ты мне не нравишься. Неприятная ты личность, Арнелла Алетт. И некрасивая. И глупая. И вот тут у тебя какой-то прыщ лезет, — она быстро подлетела, ткнула прозрачным пальцем мне в щеку, а потом растворилась.

Встав с кровати, я прошла в ванную и придирчиво рассмотрела свое отражение в зеркале. На щеке и правда было какое-то красное пятнышко, но совсем маленькое и едва заметное, да и в целом я выглядела неплохо. Расчесав волосы пальцами и привычно подкрутив локоны, я вернулась в спальню и снова вытянулась на кровати. Мерное потрескивание огня в камине убаюкивало, и я сама не заметила, как уснула.

А потом меня разбудили поцелуем, и я сонно обвила руками шею Родерика, прижимаясь к нему теснее.

— Хочу, чтобы ты всегда была здесь, когда я возвращаюсь, — бормотал он, целуя меня. — Такая тепленькая, мягенькая…

Я поцеловала его в ответ, выгибаясь навстречу, а потом отстранилась и, наморщив нос, уперлась руками ему в грудь.

— Что? — спросил Родерик, вглядываясь в мое лицо.

— От тебя пахнет…

Знакомый запах пробивался через привычный аромат дыма, и сердце заколотилось от внезапной тревоги, а в голове зазвучали крики из воспоминаний.

— …хаосом, — поняла я.

— За Стену ходил, — виновато признался Родерик, поднимаясь. — Прости. Сейчас в ванну мигом. — Он задержался в дверном проеме и повернулся ко мне. — Хочешь со мной?

Принимать ванну вдвоем оказалось приятно, интимно и очень тесно. Так что в итоге я устроилась к Родерику спиной, опершись на его грудь.

— И что там за Стеной? — спросила я, медленно водя мочалкой по его руке.

— Да все то же, — нехотя ответил Родерик, целуя меня в висок. — Дошли до третьего поста, подновили артефакты, пока хаос еще более-менее смирный.

— Какие артефакты?

— На каждом посту есть что-то вроде маленького Сердца хаоса, — пояснил он. — Но они не держат защиту долго. Когда патруль достигает поста, можно активировать артефакт и получить передышку на какое-то время. Твари все равно лезут, но не прямо из-под носа.

— А нельзя поставить много-много таких артефактов и активировать их раз и навсегда? — спросила я.

Родерик хмыкнул, потерся подбородком о мою макушку.

— Я над этим работаю, — сказал он. — Но хаос разъедает. Уничтожает то, что было сделано. Только поставили артефакт на одном посту — на другом он уже не работает или вовсе исчез. Если бы можно было пойти за Стену и сделать все за раз… Но магов не хватает, и никто не может пробыть там слишком долго.

— Даже ты? — я повернулась и посмотрела в его глаза, теплые от огня.

— Даже я. Ну-ка теперь ты расскажи, чем занималась, — потребовал он, приподнимая меня и разворачивая к себе лицом.

— Уроки делала, — ответила я, и это, в общем, было правдой, хоть и частичной.

— Молодец, — похвалил меня Родерик, а потом поцеловал, и нам стало не до разговоров.

— Девочки просто умоляли меня отправиться с ними на бал, — заявила Марлиза, которая летела рядом с Родериком, держась так, чтобы быть вровень. — Конечно, они очень волнуются, бал у императора…

Он бы не назвал это волнением. Арнелла держалась как маленький солдат, что немного пугало. Она как будто замкнулась, отодвинулась от него, раскрываясь только в самые интимные моменты. Может, Эммет все же нравится ей сильнее, чем она говорит? Вот же ушлый водник, успел поцеловать его девочку!

Ревность кусала Родерика как мелкая злобная собачка, не больно, но ощутимо, и он сделал мысленную пометку — поговорить с Эмметом как мужчина с мужчиной. Не стоит недооценивать парня, за Стеной он показал себя молодцом. Тварь хаоса, которая когда-то была Джеммой, выкосила всех сильных водников патруля, так что Эммет будет сражаться с ним плечом к плечу, и нельзя допускать недомолвок и разногласий между соратниками.