Кивнув, Родерик выпростал руки, и злобное пламя сорвалось с его ладоней, вгрызаясь в стены, пол, сметая грязные тряпки и обгладывая кушетку. Стекла окон брызнули осколками, и Моррен отшатнулся, пряча и без того обезображенное лицо.

— Миранда переспала с Джафом, — ровно сказал он.

Сжав пальцы в кулаки и погасив пламя, Родерик сцепил зубы. Грязные слова так и рвались с языка, но, оглядев опаленную комнату, он сказал совсем другое:

— Надо бы и его комнату зачистить. Как считаешь?

Моррен кивнул и, прохромав по коридору, распахнул другую дверь.

У подножия лестницы Марлиза снова пересчитала нас, а я обернулась на дворец, возвышающийся позади грозной махиной. Многочисленные окна светились огнями, реяли флаги на фоне ночного неба, но мне хотелось убраться отсюда как можно скорее и не возвращаться больше никогда. Родерика не было, и я все больше волновалась, так что Миранда, поморщившись, отпустила мою ладонь и пожаловалась:

— Жжется.

— Все в сборе, идем к храму путников, — скомандовала Марлиза.

Мы гурьбой пересекли площадь, вышли за дворцовую ограду, и свернули к храму путников, у которого приветливо светились огни. Если бы сейчас явилась Айрис, то что бы она сказала? Сумела я удержать свой огонь? Или все мои поступки были ошибкой?

Откинув кожаный полог, Марлиза загнала нас внутрь точно стадо овец, проследила, чтобы каждый шагнул в портал, и прошла через него последней.

В Фургарте лил дождь, и мы столпились в шатре, выглядывая наружу и ожидая наши экипажи, которые куда-то запропастились.

— Ужасный бал, — пожаловалась Марлиза, и я в кои-то веки была с ней согласна.

Можно бы порадоваться — я достигла своей цели, сделала даже больше, чем хотела, но никакого торжества, вопреки всему, не испытывала. В моей сумочке лежал камень, а на душе словно бы целая могильная плита.

— Все будет хорошо, — тихо сказала Миранда, и я кивнула в ответ, но поверить ее словам не получалось: уж больно несчастной она выглядела.

Джаф подошел к подруге, обнял сзади, прижимая к груди, но Миранда отстранилась. Распросить бы ее подробнее, да только я и звука издать не могу.

— А мне бал понравился, — заявил Ник. — Маленькие бутербродики с рыбой были очень хороши.

— Мне больше с паштетом понравились, — ответил Финн. — И еще закуски на шпажках.

— С виноградом и сыром? — уточнил Ник.

— Эти тоже. Но с мясом еще вкуснее.

— О да, — подтвердил Ник, покивав рыжей головой. — А пирожные в форме звезды пробовал?

— Слишком сладкие, — цыкнул Финн.

— Там были с креветками, — подал голос Эрт. — Вот они отличные. Как бы убедить администрацию пересмотреть меню в академии? Приелось. Не помешало бы немного разнообразия.

Я слушала их разговор, но смысл ускользал. Бутерброды? Креветки? Эммет вышел под дождь, запрокинул голову, и вода ручьями стекала по его лицу.

— Ты как? — спросила Миранда, ускользнув от Джафа и подойдя ко мне так, чтобы я оказалась между ними.

Потрогав шею, я покачала головой.

— Снова Изергаст? — поняла она, и я кивнула.

— Что — Изергаст? — насторожился Джаф.

— Драка с Изергастом была огонь, — похвалил Ник. — Хорошо, что ты левша. А то правую руку он тебе изломал, конечно. Хрустнула как вафля. Мерзкий звук.

— Вафли суховаты были, — вздохнул Финн.

— Мастер Изергаст побеждал, — буркнул Эрт в сторону.

— Но в итоге проиграл, — резко ответил Джаф. — Я его в фарш там уделал, в круге.

— Кстати, о фарше, — вспомнил Ник. — Котлетки с грибами пробовал? Ммм, — он мечтательно закатил глаза, а Финн кивнул и вздохнул с ностальгией.

— Такое чувство, что вы сюда поесть приходили, — рассердилась Марлиза. — Императорский бал, во дворце, а вы обсуждаете котлеты! Берите пример хотя бы с Тиберлонов! Получили награду из рук Его звездности! Покажите ваши ордена, — потребовала она. — Такая честь, учредили орден специально ради первокурсников.

Вилли пошарил рукой по груди, нахмурился.

— Потерял, кажется, — признался он виновато.

Марлиза ахнула, вытаращив и без того большие глаза.

— Как потерял? Как можно быть таким безответственным, Тиберлон? А твой где? — спросила она, повернувшись ко второму брату.

Тот протянул ей металлическую бляшку, пробормотав:

— Только я его сломал, нечаянно. Луч больно хрупкий оказался.

— Я глубоко разочарована вами, — покачала головой Марлиза. — Эммет, где твой орден?

Эммет наконец опустил голову, пригладил мокрые волосы ладонями и повернулся к Марлизе.

— Орден, — с нажимом повторила она. — Где? Я своими глазами видела, как император приколол тебе его на лацкан пиджака. А теперь там только дыра. Не говори, что тоже потерял.

Эммет быстро посмотрел на меня, и в его глазах отразился такой неподдельный ужас, что я вновь как наяву увидела императора, срывающего орден с его груди. Я стремительно повернулась к порталу. Бежать назад?

Голос в моей голове зазвучал громче, вновь и вновь повторяя слова Изергаста. Нельзя возвращаться. Так будет лучше для Родерика… Вода стекала по лицу Эммета, и мне казалось, что он плачет. Ох, что же делать?!

— У меня нет слов, — покачала головой Марлиза. — Этот бал — одно сплошное расстройство.

— Отличный бал, — возразил Килли, искоса глянув на брата.

— Просто отпад, — подтвердил тот.

Послышался цокот копыт, и Марлиза выглянула из шатра.

— Экипажи, — обрадовалась она. — Так, размещатесь в том же порядке. Я поеду с вами, мальчики, и поверьте, мне есть, что сказать. Думаю, никому здесь не помешает обстоятельная лекция о правилах поведения в приличном обществе. Мастер Адалхард!

Мы дружно повернулись к порталу, откуда появился Изергаст, а следом и Родерик. Проигнорировав меня, он подошел к Эммету, который все так же стоял под дожем, и протянул ему орден.

— Не теряй больше, — сказал Родерик, и Эммет взял с его ладони блестящий кусочек металла осторожно, как ядовитую змею.

Изергаст молча прошел к двухместному экипажу, и, следуя его примеру, студенты тоже стали расходиться по местам. Марлиза бубнила и ворчала, братья Тиберлоны зевали, Ник с Финном все обсуждали закуски, а моя тревога таяла, как снежный ком на солнце. Родерик тут, он все исправил, помог мне, снова!

Он стоял возле экипажа, и капли дождя, падая на его лицо, тут же испарялись, поднимаясь паром. Я подошла ближе, тронула его ладонь, но Родерик убрал руку.

— Дома поговорим, — сказал он, и в его глазах был один лишь пепел.

— А с вами, студентка Алетт, воспитательные беседы вести уже поздно, — тихо сказала Марлиза, когда я, вся в растрепанных чувствах, подошла к своему экипажу. — Какой позор… Прямо на балу. В мужском туалете. С Лефоем. Какой удар для мастера Адалхарда!

Я открыла рот, чтобы ответить, что она все не так поняла, но, вспомнив о заклятии Изергаста, только и смогла, что пнуть от злости колесо.

— Поздно сожалеть, — покивала Марлиза. — Как после такого вы не самовоспламенились от стыда, я не знаю.

Я спряталась от нее в экипаже, где уже сидела Миранда, и захлопнула за собой дверь. Глянув на подругу, которая задумчиво рисовала пальцем по стеклу, подтолкнула ее локтем.

— Я не хочу ни о чем говорить, — сказала она, не поворачиваясь ко мне. — Потом.

Как сговорились. И она, и Родерик. Забившись в угол, я покрутила перстень. За вечер я привыкла к его тяжести и совсем не ощущала на руке, но он странным образом меня успокаивал. Родерик, конечно, злится, но потом остынет. Он поймет. Или нет?

Копыта коней зацокали по брусчатке, все быстрее и быстрее, а потом наш экипаж оторвался от земли и взмыл в ночное небо.

Экипажи достигли территории академии глубокой ночью. Сложив крылья, кони похрапывали, переступали копытами, а конюхи, торопясь, распрягали животных, обтирали вздымающиеся бока губками. От стены, огораживающей академию, взметнулись прозрачные фигуры, но перед ними тут же выплыла Мисси.