— Давай, Максимка, — Ремизов оскалил зубы, — стреляй!

Я хотел его убить, но адреналин отходил, а интуиция буквально кричала мне не убивать этого типа.

— Убей меня! Ты же этого хочешь! Бах и всё! И я — покойник! Тебе же не впервой! И

Якобсона здесь нет! Стреляй, упырь! Ну!

Я выдохнул, но мне нужно было убрать пистолет две секунды назад. Я же этого не сделал. О чём сейчас и пожалею. Кто-то открыл дверь, и раздались шаги. Нет, это была не полиция и не охрана. И даже не сотрудники ресторана, нет. Я бы всё отдал, чтобы это был кто-то из них. Я бы даже сел в тюрьму, вы не представляете с каким удовольствием. Но нет. В кабинет забежала Альбина, моя сестра. И она увидела то, как я держу на прицеле лежавшего побитого Даниила. Она увидела это. Альбина обежала меня и легла на Ремизова спиной, закрывая его своим телом. Вот теперь я был вынужден опустить своё оружие.

— Что ты делаешь, Максимушка? — спросила она, — Убей тогда и меня. Убей нас обоих!

Даниил Станиславович сдвинул брови и с свойственной ему манере сказал

Альбине:

— Альбиночка, сделай одолжение… Слезь с меня и больше не лезь в мужской разговор!

Альбина даже не шелохнулась, тогда Даниил её сам отодвинул и встал на ноги. Он подошёл ко мне и сказал:

— Не думай, что, если я дал себя избить, то я сильно тобой напуган. Я твою сестру люблю по-настоящему. На своём складе ты огрёб за свой собственный косяк. И отрабатывал ты за него. А сюда я тебя позвал, чтобы вытащить тебя из той лужи говна, в которой ты сидишь по уши и содержание которой хлебаешь каждый день, общаясь со всякими Шатунами, Банко… — тут Ремизов будто понял, что не стоит это говорить в присутствии Альбины и сразу же осёкся, — не в той ты автомастерской обслуживаешься, шатуны там не те тебе ставят.

Даниил повернулся к Альбине и, судя по всему, хотел попросить её выйти, но не успел. Он услышал шаги в коридоре, которые я, поначалу, не слышал вообще, хотя я и стоял ближе к двери. Сказывается адреналин, набатом отдающий в ушах. После этого Ремизов крикнул нам обоим:

— Так! Быстро садитесь за стол! — мы с сестрой стояли охреневшие от такого поворота, — Быстро, я сказал!

Мы сели по обе стороны от Даниила.

— Сидим и кушаем ролы Филадельфия! И ведём непринуждённые разговоры…

Даниил взял бамбуковые палочки, Альбина взяла вилку, а я — первое, что под руку попалось, Ремизов с моей сестрой недоуменно на меня посмотрели. В этот момент зашёл тот, чьи шаги услышал Даниил. Увидев пришедшего, Ремизов-младший широко улыбнулся окровавленными зубами и крикнул:

— Папа! Друзья мои, знакомьтесь: Станислав Александрович Ремизов, мой отец!

Садись, пожалуйста, раздели с нами нашу скромную трапезу.

Станислав подошёл к столу и сел на свободное место напротив своего сына.

— Здравствуй, Даниил. А что с лицом? — да, ссадины сына было сложно не заметить, — поцеловался с кем-то неудачно?

— Не… Тут просто банановая кожура лежала, я споткнулся и упал… Сильно упал…

— Ну ты уж аккуратнее с бананами-то… А кто твои друзья?

— Это, — он указал на Альбину, — моя девушка — Альбина Громова. Я тебе о ней рассказывал. А это, — он указал на меня, — её брат — Максим Громов.

Станислав закивал, пожал мне руку и поцеловал ладонь Альбине. Должен сказать, что Ремизов-старший произвёл на меня более приятное впечатление, чем его сын.

— Ну что же, — заговорил Станислав, улыбнувшись, как человек, уставший от всего, — давайте тогда покушаем и пообщаемся. А Вам, молодой человек, — это он сказал мне, — я бы посоветовал кушать не зубочисткой, а более удобным предметом.

Вот только сейчас я понял, насколько глупо выглядел и почему на меня так смотрели сестра с Даниилом: я в попыхах взял со стола зубочистку

Какое-то время мы сидели за столом молча и наслаждались сушами. При этом сказать, что я был в ауте, ничего не сказать. Мало того, что Альбинка сейчас с этим упырём, так ещё и папашка его сидит спокойно рядом с нами и с задумчивым видом отправляет себе ролину в рот. А я же впервые не знал, как поступить.

Изначально я хотел нашпиговать свинцом Ремизова-младшего, но сейчас, глядя на то, как он переглядывается с моей сестрой, даже не знаю, что делать. Убью его — сестра проклянёт. Задача… Да и от вида этих «голубков» меня уже тошнить начинает. Не привык я к излишней сентиментальности.

— Отец, как всё прошло? — первым нарушил молчание Даниил.

— Нормально. Давай дела обсуждать не при гостях. Сейчас мы просто обедаем, а о работе поговорим с тобой потом, — отмахнулся папашка от своего отпрыска, отправляя васаби себе в рот. И ведь даже не поморщился!

Даниил ничего не ответил. Лишь молча кивнул и вернулся к своей еде. Мне тоже ничего не оставалось делать, как продолжать поглощать рисовые комочки, обмотанные сырой рыбой. Должен признать, что-то в этом есть, хотя в прошлой жизни не особо увлекался японской кухней. Да и голоден я сейчас был настолько, что готов был целиком проглотить слона. Вот только вместо него пришлось есть то, что было сейчас на столе.

Вскоре еда закончилась, и понадобилось повторить заказ. На этот раз Ремизовмладший заказал целый сет, чтобы всем хватило наверняка. Через полчаса

Станислав Александрович откланялся, сославшись на дела.

— Спасибо, молодёжь, что старика накормили. Но работа есть работа. Я вынужден покинуть вас, — сказал он и ушёл.

Так мы вновь остались в этой VIP-комнате втроём. Я не сводил с Даниила убийственного взгляда, а он сидел спокойно, словно сама скала. Альбинка же крутила головой, поочерёдно смотря то на меня, то на него, и не знала, куда себя деть. С одной стороны родной брат, а с другой, возможно, любовь всей жизни.

— Альбин, оставь нас, пожалуйста, на некоторое время, — решил прийти моей сестре на помощь этот упырь.

Альбина удивлённо посмотрела сначала на него, а затем перевела вопросительный взгляд на меня. Я же молча кивнул, отпуская её. Ей ничего другого не оставалось, как, вздохнув, подняться со своего места и выйти из комнаты. Негоже женщине присутствовать при мужском разговоре, особенно при серьёзном.

— И почему я не удивлён, что именно ты взялся за тот заказ, за который никто вот уже долгое время не мог взяться, — словно сам с собой рассуждая, протянул этот утырок, ковыряясь в имбире.

— Значит, это был всё же твой заказ, — полуутвердительно отметил я, делая глоток зелёного чая.

— Не совсем. Не вдавайся в подробности, — махнув рукой, ответил Даниил, подтаскивая поближе кейс, который лежал неподалёку от него. — Твой гонорар, за вычетом долга, — добавил он, передавая кейс. — И если тебе интересно, тот тип был крайне грязным скрытым гомосексуалистом. Но это — не преступления, это скорее личное горе. Преступление — это то, что он не брезговал несовершеннолетними мальчиками. То есть он, по сути, был ещё и педофилом. Но главный его косяк был в том, что он очень жирно жрал от наших врагов, ставя свои интересы выше государственных. И это наносило ущерб госбезопасности. Ты же смог выбить один элемент из системы. Удар сильный, но не смертельный. Работа ещё есть. Деньги пересчитывать будешь? — он кивнул на кейс с ухмылкой.

— Не нужно, — покачав головой, забирал кейс. Претензии претензиями, но работа выполнена, поэтому настало время расчёта. Ничего личного. — Где парни? — задал я резонный вопрос, забрав кейс.

— Вот уже час, как направляются к твоему складу, — посмотрев на золотые наручные часы, ответил он. — Что-то ещё?

— Отстань от меня и от моей сестры, раз всё нормально, — выкатил я ему требование.

— С первым проблем нет. Вот только если сам не захочешь, а вот со вторым пунктом ты уж извини, но не всё так просто. Я люблю Альбинку, как и она меня. Поэтому это требование невыполнимо, — усмехнувшись, сказал этот упырь.

У меня аж кулаки зачесались начистить ему табло повторно, но я сдержался.

Набрав на всякий случай Косте, я убедился, что вот уже как минут двадцать вся остальная «бригада» прибыла на мой склад. Что примечательно, кроме беззубого, остальные выглядели довольно сносно. Словно не в плену побывали, а на курорте.