— Ты прав. Я действительно разумен. Скажу больше — я Бог этого мира, — оскалившись, проговорило это «божество».

— Ага, а я — Папа Римский, — ответил ему.

— Остряк, — обнажив острые зубы, проговорил медоед. — Не боишься гнева Бога? — умей я разбираться в звериных «эмоциях», сказал бы, что он усмехается.

— Да-да. Очень страшно, — прикрывая зевок, заметил я. — Больше поверю, что ты глюк, навеянный тем, что я сейчас без сознания, — вернул ему усмешку. Не хватало ещё общаться с глюками. Пусть всё и выглядит достаточно реалистично.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся «глюк». Да так громко, будто раскат грома средь ясного неба. — Я не ошибся. Ты идеально подходишь, — немного успокоившись, добавил он.

— Для чего? Личным шутом твоим быть? Не, спасибо, — демонстративно помахав руками, отказался от столь «сомнительной чести».

— Позволь освежить твою память, — очередной оскал, после которого меня будто затянуло в воронку.

И вновь я оказался в своей квартире, где полным ходом шла разборка. Пришлось наблюдать за тем, как здоровяк в маске с ноги пробивает мне по виску. Следом за этим ему в затылок прилетает пуля, из-за чего эта туша мяса похоронила меня под собой.

Вскоре разборка завершилась, а прибывшие на вызов бойцы, успевшие разобраться с бандитами, осмотрели моë тело и констатировали смерть. Вернее, один из них проверил пульс и сказал следующее: «Похоже, крякнул наш клиент. Звоните в скоряк».

— Ну что, убедился? — обнажив острые зубы, поинтересовалось «божество». — Ты умер там.

— И что теперь? Мне падать на колени и бить челом? Или что-то в этом духе, — усмехнулся ему в ответ. — Отправишь меня в ад или в рай? А то это местечко не похоже ни на то, ни на другое.

Божество в очередной раз рассмеялось. Его будто забавляла моя реакция. Да, пусть я и умер, но всё равно лебезить, а уж тем более бояться, точно не собираюсь. Не по мне это.

В следующим миг я не заметил, как зверь, до этого лежавший спокойно на камне, резко сорвался вперёд и оказался возле меня. Его острые, как бритва, когти были буквально в миллиметре от моей шеи. Благо, почуяв неладное, как обычно это бывает после продолжительной жизни на грани, когда вырабатывается «шестое чувство», активировал свою способность, слегка отступив назад. В противном случае, своими когтями он вспорол бы мне кожу на шее. При этом страха перед ним по-прежнему не испытывал.

— Классный маникюрчик. Я оценил, — оскалившись, зло прорычал я. Ох, как же хотелось пнуть эту «псину сутулую». Но сделать ничего не успел.

— Идеально. Безбашенный и бесстрашный. Как раз то, что нужно, — успокоившись и возвращаясь на своё место, сказал медоед. — У меня к тебе предложение, — добавил он.

— И какое? — демонстративно усевшись на землю, уточнил я.

— Мне нужно, чтобы ты возродил мой род. Это всё, — прищурив глаза, выдало божество своё предложение.

— И что мне за это будет? — поинтересовался, решив пока не отказываться.

— Вторая жизнь.

— Звучит, конечно, интересно, но есть подвох. Я ведь прав? — озвучил вполне логичное предположение.

— Никакого подвоха. Чем сильнее будет род, тем сильнее становлюсь я. А соответственно и ты, так как будешь его главой. Всё просто, — зевнув, ответило мне божество. — Самое главное условие — никогда не снимай родовой перстень. Вот и всё.

— И не надо никаких сект создавать? — прищурившись, на всякий случай уточнил.

И очередной громоподобный смех разлился по этой саванне.

— Нет. Просто сделай так, чтобы мой род боялись и уважали. Ну и до кучи детей можешь наделать. Я только за, — таков был ответ божества. — В остальном случае делай всё, что сочтëшь нужным.

Хех, если так подумать, предложение и в самом деле выгодное. Какой дурак от него откажется?

— И где я должен поставить свою кровавую закорючку? — поинтересовался, потерев ладони в предвкушении новой жизни.

— Считай, что уже поставил. А в качестве родового дара, получишь способность «Кожа медоеда». На многое не рассчитывай, но и этого для начала будет вполне достаточно. Со временем, если будешь справляться, получишь больше, — прогремел голос божества на всю саванну.

Ого, это, похоже у нас подоспела раздача плюшек. Вот только сказать или что-то спросить уже не успевал, так как всë вокруг начало темнеть.

— И помни, никогда не снимай родовой перстень, — последнее, что услышал я перед тем, как мир погрузился в темноту. — А за псину сутулую ты у меня ещё получишь, — ладно-ладно, это были последние слова, которые я услышал.

«Ух ты ж, ë. Медоеда за лапу», — первая мысль, посетившая мою голову в тот момент, когда тьма вокруг расступилась, а в глаза больно ударил свет.

И ладно бы только это. Со светом пришла и боль. И мало того, что ощущение было такое, будто меня сначала помутузили как следует, а затем для профилактики закинули в бетономешалку. И это адова машина неоднократно прокрутила мою бренную тушку, прежде чем она оказалась здесь.

Голове тоже сильно досталось. Она раскалывалась так, будто я устраивал до этого недельный марафон полный запоя, а сейчас наступил момент похмелья. Да, давно такого не испытывал.

— Ты очнулся! — радостно прокричал женский голос где-то поблизости. При этом для меня он был подобно звону колокола, вызвавший раздражение в моей черепной коробке.

А затем что-то бухнулось прямо на мою многострадальную тушку. Будь у меня хоть капля сил, непременно подскочил бы со своей лежанки и как следует настучал бы по одной наглой за… пардоньте, прелестной филейной части за такое кощунство над моим новым телом. Кажется, эта особа сказала, что я очнулся. Фух, пронесло. Всё же мне досталось не женское тело, что весьма радует. Слава Медоеду, хе-хе. Вроде его должен восхвалять? Как там, я же теперь его адепт. Или всё же последователь? Может первожрец? Да плевать. Главное, что жив. А это значит, что я могу продолжить жить и отрываться на полную катушку. Мне же только род нужно возродить и превознести. Всё остальное на моё усмотрение, хе-хе. Вот только для начала не помешает вспомнить, в чьей тушке я оказался. И всё, что я знаю, так это глава рода того лысого барсука. Причём в единственном экземпляре, так как остальных уже нет в живых.

«Ауч», — очередная вспышка боли в моей голове и голос этого любителя маникюра, сообщивший, что это за оскорбление.

Но вернёмся к нашим баранам. Вернее, к одной акробатке, что решила окончательно добить меня и вернуть обратно к праотцам. А точнее уже к одному лыс… ауч, понял, не дурак. К одному великому и неотразимому божеству, решившему дать мне второй шанс.

— Убьёшь, — с трудом прохрипел я, полностью открывая глаза.

Мой взгляд упёрся в зарëванные зелёные глаза одной симпатичной и юной особы, на вид лет восемнадцати. Да и формы у девушки были, как говорится, что надо. Слегка приоткрытая троечка выглядывала из декольте её белоснежной рубашки, грозясь порвать верхние пуговицы и вывалиться наружу. При этом сама фигура у девушки напоминала песочные часы. Думаю, не стоит говорить о том, каким «достоинством» она обладала.

— Ой, прости, — то ли пискнула, то ли воскликнула она в извинении, поднимаясь с моей груди, на которой до этого момента ревела. То, что я принял за батутный прыжок, на самом деле были объятиями. Вот только хватка, я вас скажу, у этой с виду хрупкой девчушки явно медвежья. Или я стал настолько слабым?

— Всё нормально, только не могла бы ты, красавица, убрать локоть с моего живота, — прохрипел я, обнаружив причину своего дискомфорта.

В этот момент в помещение, где я очнулся и был нещадно атакован одной милашкой, ворвалась ещё одна «прелестница'. Только на вид она была старше, да и одета, в отличие от "первой встречной» не в форму, а белый халат, выдающий в ней медика.

— Куницына, вы что здесь делаете? Медоедову нужен отдых. Он и так чуть не погиб на дуэли, — грозно прикрикнула женщина на стушевавшуюся девушку.

— Простите, — понурилась она и быстренько свинтила из палаты, пока я внимательно осматривал окружение.