— Ну ты даешь! — восхитился Егор. — Сидеть за решеткой и преспокойно наблюдать за какими-то носокрутками...

— Уховертками, — спокойно поправила Сыроежкина. — Если бы я стала выходить из себя и биться головой о решетку, то лишь набила бы шишек и испортила отношения с тюремщиками.

— А так тебе удалось найти с ними общую тему для беседы и завести крепкую дружбу, — насмешливо подхватил Егор.

— Именно. Ближе к вечеру я заметила, что сквозь прутья решетки за мной наблюдает человек. Бедняжка, у него так дергалось лицо! Я поняла, что он страдает от нервной болезни, и спросила, не пробовал ли он лечиться. В общем, мы разговорились. Я предложила приготовить травяной отвар. Несчастный долго не верил, что какие-то травы могут ему помочь, но потом все-таки отпер решетку, и мы весь вечер искали нужные ингредиенты.

— Как романтично! И ты даже не попыталась убежать?

— Куда же мне бежать, сплошные джунгли вокруг. К тому же... — Варя запнулась. — Я обнаружила, что в этом заброшенном городе есть еще люди, которым нужна моя помощь.

— Да ну? А я так понял со слов гиббонов, что там тусуются одни Бандар-Логи.

— Может быть, твои новые знакомые так называют людей? — предположила Варя. Егор не наш— елся, что возразить.

Ну, и от чего ты успела вылечить этих отшельников?

Варя глубоко вздохнула.

— Это не отшельники. Это клиенты нашей Кама-Соньки.

И она рассказала Егору, в каком ужасном состоянии нашла обманутых старичков, пригнанных умирать на развалины мертвого города.

— И тогда я решилась на отчаянный эксперимент. Только, пожалуйста, попробуй меня понять и не осуждай. Я сама знаю, что риск был слишком велик, и как серьезный ученый...

— Сыроежка, что ты успела натворить? — прервал ее Егор.

— Я впервые опробовала на людях рецепт котлов Царь-девицы, — мужественно призналась Варя. — Разумеется, мое научное открытие находится пока в стадии экспериментальной проверки, и в обычных условиях я ни за что не решилась бы на такой шаг. Но предварительные результаты были весьма обнадеживающими. Лягушки после профилактического купания становились заметно симпатичнее, чего, правда, не скажешь о тараканах. Престарелые крысы покрывались блестящей шерсткой и затевали друг с другом брачные игры, а кролики начинали стремительно набирать вес, становясь бодрыми и уверенными в себе. Однако опыты на людях — дело слишком ответственное...

— В общем, все померли?

— Наоборот. Мои старички помолодели и похорошели, чувствуют себя отлично и строят планы на будущее.

— Значит, это они выкрали Маугли, — констатировал Егор. — Что ж, дорогая, докладывай, многих ли ты успела привести в боеспособное состояние?

Варя поежилась.

— Четверых. Осталось еще трое. Мне не хватило отвара, вот я и пошла собирать недостающие ингредиенты, — кивнула она на свой букет — Ты бы слышал, как возмущался Шакабаки!

— Кто?!

— Тот молодой человек, которого я вылечила от нервного тика.

— Ну конечно, — расхохотался Егор, — как же иначе? Это он и есть — шакал Табаки, гнусный лизоблюд и прихвостень Шер-Хана. Рыщет повсюду, сеет раздоры, разносит сплетни и не брезгует рыться в мусорных кучах...

— Так ты его уже встречал? — удивилась Варя.

— Эх, темнотища! Чаще надо классиков глотать. Так говоришь, этот милый человек был недоволен твоими успехами?

— Скажешь тоже «милый», — фыркнула Варя. — Стоило ему немного подлечиться, как он вздумал меня обратно в яму засадить. На мое счастье, у него случилась жесточайшая диарея, и ему пришлось снова просить о помощи.

— Тот еще типчик, — усмехнулся Егор. — Странно, что верховный жрец решил передать своих пленников на его попечение.

Варя болезненно поморщилась:

— Шакабаки сказал, что меня привезли сюда по приказу Каа-мы. Эх, Сонька, Сонька...

— Что Сонька, что Шер-Хан — одна контора. Подожди, ты сказала «меня»? Разве Иван Иванович не здесь?

Варя покачала головой.

— Шакабаки очень радовался, что второй пленник сбежал по дороге, и ему досталось меньше забот. Скажи, тебя не удивляет, что дурманящий порошок мы все выпили одновременно, а без сознания пробыли столь разное время?

Егор задумался.

— Может быть, все дело в алкогольном нейтрализаторе? Я принимал его незадолго до визита в храм, учитель сделал это гораздо раньше, а ты и вовсе к нему не прикасалась...

— Ну да, я мадху не пила, — фыркнула Варя.

— Потому и провалялась без сознания дольше всех. Господи, ведь ты могла умереть! — Егор обнял девушку за плечи и прижал к себе. — Сыроежка, я тебя теперь ни на секунду одну не оставлю. Знаешь, как тяжело за тебя волноваться?

— Догадываюсь, — рассмеялась Варя. — Я ведь тоже за тебя переживала.

— Что ж, подведем итоги, — бодро предложил Егор. — Нам осталось выяснить, где сейчас учитель, вызволить Маугли от Бандар-Логов, выбраться из джунглей, не попав при этом в лапы Шер-Хану, разоблачить перед народом преступные действия Кама-Соньки...

— И помочь Бахадуру завершить тяжбу с клюнутым в задницу кшатрием. Сущие пустяки! — пожала плечами Варя.

Иван Иванович Птенчиков ужасно боялся змей. В отличие от Варвары Сыроежкиной он не слишком разбирался в особенностях животного мира Индии, но подозревал, что этих ползучих тварей должно быть вокруг предостаточно. Едва опомнившись после приключения в пещере, он выломал себе крепкую бамбуковую палку и теперь продвигался вдоль берега незнакомой реки, тыча ею в буйные заросли.

Держаться у воды получалось не всегда — попадались места настолько непреодолимые, что приходилось сворачивать в обход. Во время одного из таких экскурсов в лесную глушь Птенчиков вдруг вспомнил, что змеи в здешних широтах могут не только ползать в траве, но и свисать с деревьев, кидаясь на путника в самый неожиданный момент и обвивая его смертоносными кольцами. Птенчиков живо представил, как превращается в кусок мягкого фарша и отправляется в мешкообразный желудок. Содрогнувшись, он поднял глаза — и тут же увидел, что могучий удав уже протянул к нему свой извивающийся хвост.

— Врешь, не возьмешь! — закричал Птенчиков и принялся со всей силы лупить бамбуковой палкой по коварной змее. На голову ему посыпалась кора и мелкие сучья, удав закачался, и Иван осознал, что сражается с лианой.

Дрожа от пережитого ужаса, Иван опустился на землю. Что за страна, что за обычаи... Глотать человека только за то, что он прошел мимо! Как это безнравственно... Может, взять палку и в другую руку? Одной колотить по земле, другой по деревьям. Хотя удав — не гадюка, стокилограммовую тушу бамбуковой палкой не испугаешь.

Иван жалобно всхлипнул. Ушу, кун-фу, тай-бо, карате-до — какая это все ерунда по сравнению с толстым хвостом и ненасытным желудком!

«Не смей впадать в панику, — сурово зазвучал внутренний голос. — Подумаешь, удав! Здесь еще и тигры водятся, и леопарды, и пантеры...».

— Спасибо, утешил! — фыркнул Птенчиков. — Я знал, что ты не оставишь меня в покое в трудную минуту.

Он поднялся, подобрал свою палку и двинулся вперед.

— Если честно, я предпочел бы быть съеденным тигром. Он хотя бы теплый, пушистый и млекопитающий. Не то что змея — одна склизкость...

Весь день Иван шел через джунгли и распевал во весь голос шлягеры времен своей юности, справедливо рассудив, что его пения испугаются даже слоны. Впрочем, когда он и впрямь увидел слонов, звуки застряли в его горле: уж больно величественным было зрелище. Старый предводитель семейства вдумчиво пережевывал выдранное с корнем банановое деревце, три его сына покачивались рядом плечо к плечу. Птенчиков почтительно попятился и, лишь удалившись на значительное расстояние, решился запеть снова.

Переночевал он на ветвях дерева, предварительно убедившись, что это действительно ветви, а не затаившиеся удавы. Муки голода и ощущение постоянной опасности так и не дали ему заснуть. Поутру мэтр по неразрешимым вопросам продолжил свой нелегкий путь, и, когда новый приступ отчаяния уже был готов захлестнуть его душу, река исполнила изящный поворот и вывела его к знакомому городу.