— Я не хочу к ним в стаю! — в ужасе завопил Маугли.

— Извини, увлекся. Не надо его принимать в стаю, живите спокойно.

— Буйвол! — заволновались волки. — Так это же совсем другое дело! Веди скорее, мы согласны.

Гвидонов озадаченно почесал в затылке:

— Слышь, Маугли, ты случайно не знаешь, где тут у вас водятся буйволы?

— Нет, — преданно глядя на «Багира», ответил пацан.

— Тогда нам остается только драться. Доставай Красный Цветок.

Маугли оглянулся вокруг, подскочил к подножию скалы и выудил из кустов алый бутон:

— Годится?

Егор посмотрел на него с сожалением:

— А сам-то ты как думаешь? Эх, пора бы мне проснуться...

— Буйвол! Когда ты отдашь нам буйвола? — нетерпеливо подвывали волки.

— Сразу, — великодушно пообещал Гвидонов. — Как только мы его найдем.

А что его искать? Буйволы любят поваляться а болоте, где побольше ила. Лежат и греются часами в горячей грязи.

Серьезно? — обрадовался Багир. — Это здорово упрощает нашу задачу. А до болота далеко?

— Разве ты не знаешь, Хозяин джунглей? — удивились волки. — Нужно всего лишь спуститься с холма!

Буйволы и правда нежились в зарослях тростников, время от времени лениво пофыркивая и поворачивая свои огромные серо-синие тела. Длинные, загнутые назад рога и диковатый взгляд не предвещали ничего хорошего.

— Ну, давай же, — поторапливали Гвидонова волки. — Вон тот, крайний, очень аппетитно выглядит!

Егор взглянул на мускулистую тушу, способную затоптать человека насмерть, и подумал, что белая горячка на деле оказывается куда опаснее, чем он предполагал.

— Эк меня колбасит, — пробормотал Гвидонов. — Вы уверены, что я должен завалить эту махину?

— Да, да, да! — затявкали волки.

Егор опустился на корточки, размышляя, с чего бы начать операцию по захвату буйвола. По правилам сновидений сейчас у него в руках должен был бы появиться охотничий бластер с автоприцелом, однако вокруг не было видно даже древней винтовки.

— Совершенно невменяемые глюки, — недовольно констатировал Гвидонов. Оставалось надеяться на собственные силы, то бишь попробовать завалить буйвола голыми руками, предварительно выманив его из болотистой жижи. Впрочем, в распоряжении Егора оставался зоотранслейтор... Маугли подергал Егора за штаны:

— Слышь, Багир, а может, мне подкрасться к нему сзади и чем-нибудь пугнуть, чтоб он помчался прямо на тебя?

— Молчи, глюк, молчи. От твоих идей совсем тошно становится.

С чего бы начать беседу с буйволом? Неприятно говорить существу, обреченному на заклание: «Мы с тобой одной крови!» Пожелать ему «доброй охоты» пред лицом голодной волчьей стаи будет вообще верхом издевательства. Так как же соблюсти приличия?

— Эй, приятель! Как водичка? — кинул Егор пробный камень.

Буйвол повел лиловым глазом и отвернулся. Вот и конец беседе: чтобы загрузить объект через линзы зоотранслейтора, необходим прямой зрительный контакт.

— Повернись, дело есть! — заорал Егор, стараясь привлечь к себе внимание собеседника.

Буйвол протяжно и громко фыркнул, что означало крайнюю степень презрения.

— Ах, ты материться? Ну, держись, парнокопытное, я тебе рога-то пообломаю, — рассердился Егор.

— Кулаком? — в азарте подпрыгнул рядом сын «богини».

— Силой мысли.

Егор искоса взглянул на мальчишку и вдруг просиял:

— А ну-ка, раздевайся. Нам нужна приманка.

— Багир, ты не сделаешь этого! — в ужасе попятился Маугли.

— Как ты не понимаешь, нам нужно его раздразнить. Раздевайся живее.

Юный бог покорно обнажил щуплое тельце. Егор разорвал по шву красную мешкообразную рубаху и удовлетворенно хмыкнул:

— Сейчас я вам покажу, что такое коррида! Маугли, брысь отсюда, чтобы тебя не задели ненароком!

— Так я не буду приманкой? — не поверил своему счастью пацан.

Егор расхохотался:

— На твои косточки можно приманить разве что нянек с котлетами. А буйволы вообще привередливы, идут только на красное. Эстеты!

Он лихо крутанул развевающуюся тряпицу:

— Эй, быки и носороги! Выходите из берлоги! И врага — на рога... Впрочем, это уже не обязательно.

Удивительное дерево баньян. Это дерево может заменить собой целую рощу, ибо у него не один ствол, а несколько сотен. От главного ствола горизонтально расходятся сучья, а от них спускаются вниз тонкие ростки — воздушные корни. Когда они касаются земли, то прорастают в нее и подпирают толстые сучья, как прочные балки в доме. Центральный ствол растет выше, и опять повторяется тот же процесс: еще один ряд толстых сучьев с воздушными корнями образует следующий ярус. Чем выше поднимается ствол, тем больше появляется новых ярусов ветвей, а молодые стволы, пустив прочные корни в землю, наследуют способность укореняться, разветвляться и давать новые ростки, и кажется, нет предела этому процессу. Самый первый ствол может состариться и даже сгнить, но произошедшие от него побеги продолжают жить и дают жизнь другим. В этом-то густом переплетении стволов, корней и ветвей и застрял могучими рогами доведенный новоявленным тореадором до исступления буйвол.

Схватка была зрелищной. Буйвол поначалу не мог понять, зачем ему предлагают гоняться за никчемной тряпицей, но, когда Гвидонов принялся прямо ему в глаза говорить разные гадости, он не выдержал. С громким чавканьем покинув свое уютное лежбище, буйвол выбрался на твердую землю и угрожающе захрапел.

— Когда я пьян, я очень храбр! — вскричал Гвидонов. — Особенно во сне.

Буйвол взрыхлил жестким копытом землю и кинулся на обидчика. Обидчик укрылся за тряпицей, но в последний момент ловко отскочил в сторону, и разъяренная туша, боднув рубаху сына Кришны, пронеслась мимо.

— Тормози! — заорал Гвидонов — Зрители вызывают тебя на бис!

Голодные «зрители» нетерпеливо подвывали, перебегая из «партера» в «амфитеатр» в зависимости от развития событий. Гвидонов начал уставать. Буйвол впал в неистовство. Было ясно, что он твердо решил растоптать в лепешку непрошеного наглеца вместе с его тряпицей.

— Эй, приятель! Может, возьмем тайм-аут? — совсем запыхавшись, предложил тореадор.

Какое там! Буйвол взбрыкнул не хуже мустанга и вновь кинулся в атаку.

Пот заливал Егору глаза, ноги дрожали от усталости. «Это не сон, — с ужасающей отчетливостью начал понимать он. — Я на самом деле нахожусь посреди джунглей в компании голодных волков и машу красной тряпкой перед носом разъяренного буйвола. Скоро я споткнусь, и на этом все закончится».

— Бред!!! — во весь голос заорал Гвидонов. — Как я мог оказаться посреди джунглей? Проклятые галлюцинации, я вам устрою курс лечения в реабилитационной клинике!

Он совершил очередной акробатический прыжок и внезапно почувствовал, как острый сучок пропорол его ногу чуть выше колена. Егор охнул от боли: вот тебе и галлюцинации...

Меж тем противостояние продолжалось. С морды буйвола клочьями летела пена, по ноге Егора струилась кровь. Тореадор исполнил обманный маневр — и вдруг бросился бежать. Волки «на галерке» завизжали от возбуждения. Буйвол топотал копытами, пыхтя громче перегревшегося локомотива. Развязка приближалась. Почувствовав, что противник его настигает, Егор на ходу обернулся и швырнул изрядно разодранную тряпицу прямо в морду врага. Не останавливаясь, буйвол затряс головой. Егор резко нырнул в сторону, покатившись по сухой траве, а разогнавшаяся, потерявшая зрительную ориентацию махина с треском влепилась в гигантский баньян. Животное дернулось, пытаясь высвободиться из крепкого капкана, но изогнутые рога лишь прочнее застряли в путанице переплетенных стволов.

Волки не стали ждать, что быстрее сломается: дерево или рога. Обгоняя друг друга, они кинулись на бьющуюся жертву, спеша впиться клыками в беззащитное горло. Гвидонов, пошатываясь, опустился на траву, не в силах оторваться от кровавого зрелища. Его мутило. Бывший противник, мощный и непримиримый, на глазах превращался в груду дымящегося мяса. Егор судорожно вздохнул — и потерял сознание.