– Погнал ты что-то… – осторожно сказал я.

Перец часто стал гнать. Гнать и стишки сочинять. Какая-то в нем нервозность ни с того ни с сего прорезалась, я уже говорил. Не знаю, мне кажется, его лечить надо. Комплексными методами. Но он лечиться не будет, он упертый. Будет веселиться.

– Почему это погнал? – напрягся Перец.

– Ну вот что это значит – «а я прицелился, достал обрез…»? Обычно наоборот бывает. Обычно сначала обрез достают, а потом уже прицеливаются.

– Верно, – кивнул он, – я не заметил. Я вообще такой невнимательный, ничего не вижу. Вернее, вижу, но понимаю, что именно видел, только потом. Вижу – сволочь какая-то, но не понимаю…

Перец сбросил полушубок, выхватил меч. Я же говорю, заносит его. Юноша на грани нервного срыва.

– Лариска на тебя так тогда смотрела… – Перец игриво пошевелил бровями. – С восхищением.

Он подошел и принялся тыкать меня рукояткой в бок, снова подмигивать, щурить глаз и вообще натужно веселиться.

– С таким восхищением… Прямо, ну не знаю… Ты ее поразил!

Перец начал медленно вертеть мечом над головой. Над своей. Ну и над моей заодно. Не очень приятно.

– Ты имел бы у нее успех, – сказал Перец. – Настоящий герой…

– Да какая Лариска-то?

– Ты бы имел успех… – талдычил Перец. – Большой успех. Еще бы – такой могучий, защитил женщин, больных, детей, больных женщин и детей, сирых, убогих, одноногих…

Опять. Опять заскок.

– Герой… – Перец поморщился. – Без страха и упрека…

Потом шагнул назад, сделал незаметное движение, и клинок оказался у самого моего носа. Острием. Перец улыбался.

– Какая Лариска? – повторил я вопрос. – Ты чего? Может, тебе кровь дурную отворить стоит, сбросить давление?

– Не помнишь? – Перец прищурился еще больше. – Кровь отворить?

– Не помню, – простодушно ответил я. – У меня провалы в памяти случаются… Я тогда переволновался…

– Да ладно, – Перец отступился, – ладно. Ну, та, рыжая. Лара. Неужели ты внимания не обратил? Она такая, эффектная.

Перец взмахнул мечом в сторону большого сталагмита. Сталагмит секунду еще стоял, затем съехал и раскололся.

– Такая, знаешь… – Перец глядел на другой сталагмит. – Такая…

Я молчал. Ждал, что будет дальше. А он принялся рубить сосульки.

– Она думала, что я дурачок… Дурачок…

Перец размахивал мечом, ледяшки разлетались крупными осколками.

– Дурачок, дурачок, дурачок…

Совсем разошелся, целую просеку вырубил. И быстро так! Вырубил и сделал вид, что утомился.

– Нервы надо беречь, – сказал я назидательно. – Распустился, как баба…

Этот псих отвернулся от сталагмитов и уставился на меня. Обострение обострялось…

– Чего глядишь?

– Давай, – Перец неожиданно посерьезнел.

– Что давать?

– Давай, – Перец кивнул на кобуры, – кто кого.

– Не хочу.

– Отчего не хочешь?

– Оттого, что холодно, – ответил я. – Придется раздеваться, валенки расшнуровывать…

– Так и скажи… – Перец спрятал меч в ножны. – Так и скажи, что боисся.

– Не боюсь.

Вообще-то мне на самом деле не хотелось снимать полушубок. На самом деле холодно, к тому же на мосту еще и ветер такой дул, мерзлое ухо, прибавлял свежести.

– Боисся… – не успокаивался Перец. – Я сразу заметил, что ты по части реальных схваток слабоват. Ты только перед девками герой, любишь, чтобы они тобой восхищались и падали в обмороки. Ты просто девчачий герой! Я сегодня нарочно выйду в город, найду перекись водорода в таблетках, для тебя специально. Чтобы ты челку в блондинистый цвет перекрасил и ходил так…

Я скинул полушубок. Не, я не позволил себя развести, меня вообще трудно развести. Просто я подумал, что, если мы сейчас в очередной раз не выясним, что он круче меня, он ведь не успокоится. Будет ныть, ругаться, а потом еще какую-нибудь мне гадость мелкую устроит во время похода. Так что лучше уж сейчас, сразу разобраться.

Смешно. Перец ревнует. Себя к себе. Какой психологизм! Если бы про нашу историю узнал Рюноскэ Акутагава, он бы съел собственный котелок. Таких психологических Марианских впадин даже у него нет.

– Ого! – продолжал меня дразнить Перец. – Да ты не так труслив, как мне казалось! Пожалуй, я тебе не перекись водорода достану, пожалуй, я тебе хну подарю…

– На раз-два-три? – спросил я.

– К черту раз-два-три. На звук.

– На звук так на звук, – согласился я.

Перец кряхтя поднял с моста обломок сталагмита, широко размахнулся и подкинул кусок в воздух.

– Понеслась… – Перец скрипнул зубами.

Мы стояли друг против друга и ждали, когда лед ударит в лед.

Мне показалось, что я услышал звук раньше, во всяком случае, я уже тянулся к рукояткам револьверов, а Перец стоял совершенно расслабленно. И я начал поднимать оружие, заранее давить на курки, как вдруг…

Я даже не заметил толком, как он это сделал. Быстро, как в фильмах про самураев. В руках вспыхнула боль, удар меча выворотил револьверы, они с мерзлым железным звуком грохнулись на мост.

Как всегда. Перец победил, как всегда.

– Вот так-то, – назидательно сказал Перец и двинул к берегу.

Кисти болели. И пальцы болели. Теперь точно синяки будут. Интересно, а если бы Варгаса против него выставить?

– А в бою я тебе руки вообще обрубил бы. По самые локти… – Перец обернулся и показал мне язык и хихикнул.

– Это все теория. И только на ближнем расстоянии. А если бы между нами было метров двадцать… – Я подобрал револьверы, спрятал их в кобуры и снисходительно покачал головой.

– Если бы было метров двадцать, то в тебе, рыцарь печального образа, были бы красивые дырки. В количестве двенадцати штук.

Вжжик!

Чего-то подобного я ожидал. Падок Персиваль на такие фокусы. На эффекты. Как всегда, я даже не успел заметить – мимо моего носа промелькнула стальная полоса, меч прошелестел в воздухе.

– Примерно вот так… – бросил Перец.

Клинок пробил одну из стальных ферм и застрял в ней.

Я пожал плечами. Что с ним спорить? Супермен. С разлагающейся психикой.

Перец глядел на меч без всякого удовольствия. Как-то тупо глядел. Видимо, отпустило.

– Ну что, – спросил я, – полетим сегодня? Или будем и дальше могуществом мериться?

– Да, – окончательно успокоился Перец, – полетим, конечно.

– Нервы беречь надо, – посоветовал я снова. – А то совсем психом станешь.

– Знаю, – буркнул он. – Ты того, иди посмотри, как там… все… А я посижу…

Он подошел к ферме, стал раскачивать меч и помалу вытаскивать его из железа. Я развернулся и направился в город. Кто-то же должен в конце концов готовиться к полету? Или к налету. К путешествию, одним словом.

Путешествие – это хорошо. Целый год снег, от него и устать можно. Заболеть снежной болезнью.

Потом, уже добравшись до Горноспасательной, я обернулся.

Перец сидел на краю моста. Понуро сидел, депрессивно. Депрессивный супермен.

Не, не сиганет, подумал я.

Кий завис в воздухе. Перец помахал мне рукой, я ткнул Щека пятками, тот подлетел к Кию и тоже завис. Хорив же поднялся чуть вверх и кружил теперь над нами. Его было плохо видно – белое на белом всегда плохо видно.

Меня очень удивляет эта их способность – зависать. Правда, зависать они могут совсем ненадолго, минуты на три, но все равно впечатляет.

Перец смотрел вниз.

Там были только облака. И над головой тоже облака, только чуть более легкие и разноцветные. То есть мы болтались между облаками. Тут, кстати, было совсем не так холодно, как у нас. Скорее сыро. От сырости даже полушубок не помогал.

Идея лететь выше облаков принадлежала Перцу. Я бы, конечно, не стал так высоко забираться, но он сказал, что в полете над облаками есть свои преимущества. Во-первых, воздух разреженный и скорость больше, во-вторых, воздушных ям там гораздо меньше, путешествие получается плавное и нетряское. В-третьих, с земли нас не видно, а значит, фактор неожиданности на нашей стороне. Ну а с влажностью можно и смириться.