– Чего смотришь? – спросил тот.

– Да вот, думаю, это ты или просто куча навалена.

И громко, как и подобает настоящему рыцарю, засмеялся.

Солнце разозлилось уже совсем не на шутку, и Зимин, закупоренный в многослойную броню, стал поджариваться. Вода, которой была пропитана вся его одежда, принялась испаряться, и Зимин оказался будто в пароварке. Ему хотелось искупаться, но речные берега были непроходимо заосочены, а в озерцах купаться он опасался, так как выглядели они подозрительно спокойно и гладко, что являлось верным свидетельством обитания в озерных глубинах вредоносных тварей вроде водозавров или там саблезубых бегемотов. Распускать же броню Зимину не улыбалось, в броне ему очень нравилось. И еще он опасался, что обратно затянуть ее не удастся. Он попробовал снять шлем, но без шлема было еще жарче, так что ему пришлось вернуть шлем на место.

Очень скоро Зимину захотелось пить, а во фляге воды не было, и Зимин принялся искать озерцо поменьше, в котором саблезубый бегемот не уместился бы. Но озера как назло попадались все достаточно крупные, а Зимин рисковать не хотел.

Ляжка тоже мучился от жары, но, как всякий настоящий приспособленец, он быстро нашел выход – шагал точно в тени Зимина и коня Игги, тем и спасался.

Подходящее озерцо Зимин обнаружил не скоро. Водоем был невелик в размерах, где-то двадцать на двадцать, берег песчаный и низкий, вокруг произрастали кусты, и никаких звериных троп и водопоев не наблюдалось. Зимин ускорил Игги с помощью шпор. Подгоняемый жаждой и чувствуя себя Монтесумой, он приблизился к озеру уже метров на двести, как вдруг кусты по берегу раздвинулись, и на пляж выбежала девчонка.

– Смотри-ка – мурена, – громко прошептал Ляжка.

Зимин натянул поводья, спрятался за какой-то ближайшей ракитой и стал наблюдать. Ляжка дышал ему в ухо, причем умудрялся это делать прямо с земли.

Девчонка была красивая, стройная, с волосами красными и короткими, одетая в узкую кожаную куртку и в кожаные штаны. На ее бедрах был широкий плетеный пояс с ножом, а из-за спины торчал костяной меч с длинной рукояткой.

Она вынула меч, воткнула в песок, сбросила мокасины и подошла к воде. Видимо, вода была холодная – пощупав ее пальцами, девчонка села у самой кромки и стала мыть ноги.

– Какая, блин, – шептал Ляжка и переминался с ноги на ногу. – Пригласить бы такую в пирожковую…

– Тише ты, – шептал ему Зимин.

Девчонки никогда особо не занимали Зимина. Нет, он иногда на них посматривал, но они не вызывали у него никаких эмоций. Ему не хотелось втыкать в них булавки, подкладывать кнопки или приглашать на дискач, он был к ним вполне равнодушен. В друзья девчонки не годились, да и не нужны были Зимину друзья. Правда, однажды он вроде типа влюбился в Ташку Иванову, но это была слишком душераздирающая история…

И вообще.

К тому же девчонки, по мнению Зимина, совершенно не секли в компьютерных играх и были глупы и легкомысленны. Но эта чем-то привлекла его, наверное, легкими восточными чертами и немного смуглой кожей, а также тем, что была на кого-то похожа. Во всяком случае, что-то пошевелилось в глубине души Зимина. Красные кровяные тельца, ужаленные генетической памятью татаро-монгольской конницы, засуетились, и Зимин, удивленный этим, распялил глаза пошире, чтобы разглядеть девчонку получше.

Если бы он был внимателен и следил за собой, то обнаружил бы, что ни восточных черт, ни смуглой кожи он с этого расстояния просто не может видеть в силу слабости своего зрения. Восточный образ красавицы всплыл в его мозгу так, сам по себе. Вроде как случайно.

И если бы он был спецом в ретрогипнозе и умел бы размахивать перед зеркалом маятником и шептать мозгокрутским вкрадчивым голосом, то заглянул бы туда, вглубь, в тишину, в десятки поколений своих предков – и увидел бы таки всадника с маленьким круглым щитом, на угрюмой низкой лошадке и в меховой островерхой шапке.

Треугольное лицо всадника лоснилось от сала, предохраняющего от зимнего ветра, а за спиной уходил в небо черный смоляной дым.

Но ничего этого Зимин не увидел и ничего этого он не знал. Он вгляделся в девчонку и решил, что она сильно походит на Яну Тэкс, Потрошительницу Глазниц из некогда любимой Зиминым игры, пройденной им, по крайней мере, восемь раз. И после этого она понравилась ему еще сильнее, поскольку Яна Тэкс была самой симпатичной виртуальной красавицей. У Зимина на стене имелся даже плакат с ее изображением.

И вообще, присутствие девчонки Зимина удивило – до этого он полагал, что в Стране Мечты обитают одни лишь мальчишки. А вот, оказывается, нет. Зимин попытался решить, хорошо это или плохо и будет ли ему от этого какая-то польза, но тут Игги оступился и вывалился из кустов на пляж. Зимин лишь успел принять подобающий вид и стереть с лица выражение крайнего интереса. Затем Игги, влекомый силой тяжести и конской вредностью, споткнулся и припал на передние ноги, отчего Зимин проскользнул между лошадиными ушами и позорно бухнулся в ледяную озерную воду.

Зимин зажмурился. Досчитал до десяти, потом открыл глаза. Это была она, Зимин узнал. Именно она была вырезана на плече рыцаря Перца. Неизвестным художником. За шпагу с богатым эфесом, в виде морского змея, вступившего в бой с кашалотом. Зимин смотрел и не знал, что сказать. И что вообще делать.

– Ты кто?

Зимин не нашел что ответить. В голове вертелось сакраментальное «конь в кожаном пальто», но озвучить подобное Зимин в присутствии девушки почему-то постеснялся. К тому же Зимину было стыдно за свое позорное падение меж лошадиных ушей, за свою неловкость, недостойную положения мужчины и рыцаря без страха и упрека. Поэтому он промолчал и поискал глазами Ляжку.

Девчонка сидела на корточках возле самой воды, Ляжка рядом с ней. Ляжка учтиво смотрел ей в глаза. Он находился за ее левым плечом, но все равно умудрялся смотреть ей в глаза. Зимин подивился такому редкому умению, но потом вспомнил, что Ляжка в делах подобострастия чемодан способный.

– Ты кто? – повторила вопрос девчонка.

– Это высокородный рыцарь…

Зимин мгновенно оценил ситуацию.

Сейчас Ляжка булькнет, что его зовут сэром Персивалем. Девчонка настоящего Персиваля вполне, может быть, и знает. Знала. Или она уличит Зимина во лжи и пошлет его подальше. И правильно сделает. Или ему придется рассказать ей всю правду. Про гибель Перца, про красных волков. Плохое начало знакомства.

Поэтому Зимин кашлянул, и быстрый разумом Ляжка мгновенно перестроился:

– Это высокородный рыцарь… Иеронимус Батиста Винтерснейк, светлый рыцарь Чаши Дня, кавалер Золотого Локона. Сокращенное благородное имя Зима.

– Направляюсь с инспекционной поездкой, – добавил Зимин. – Проверяю, все ли в порядке…

– Ну и как, все в порядке?

– Более-менее… Некоторые временные трудности, конечно, есть, но мы над ними работаем…

– Вы что, вдвоем на одном коне ездите? – хихикнула девчонка.

– Сударыня, – сказал слева Ляжка. – Мы передвигаемся вполне автономно, сами по себе. Но сейчас мы в затрудненных обстоятельствах жизни. Понимаете, наш осел, в смысле, мой осел пал… Он так низко пал, что решил, будто он слишком независимая личность для того, чтобы я на нем ездил. Я ему говорю: Олимпус, прошу тебя, поедем, а он мне отвечает…

– Осел? – удивлялась девчонка.

– Ну да, глупый Олимпус, глупый мой осел. Я ему говорю, будь другом, шагай, а он мне про правовое общество…

Девчонка с красными волосами слушала Ляжку и с улыбкой смотрела на Зимина, щурясь на солнце и покачивая головой.

– И тогда я, конечно, не вытерпел и выставил его вон безо всякого содержания, а у Олика от горя лопнула аневризма, и вот так я оказался без транспорта. А великодушный рыцарь Зима пожалел мои ноги и взял меня с собой. Именно поэтому, добрая сударыня, мы и ездим на одном коне, хотя внешне это и не смотрится.

– Ты смешной, – сказала неизвестно кому девчонка – то ли Зимину, то ли Ляжке.