Тогда Зимин восстал из воды, злобно по-собачьи отряхнулся, попрыгал на одной ноге, потом на другой, вытряхнул воду из ушей. Вода вытекала, впрочем, не только из ушей, но из всех дырочек кольчуги, из-под щитков, из боевых рукавиц. Шлем вообще свалился и затерялся в песке. Предательский Игги предусмотрительно отошел в сторону и теперь обнюхивал кусты, вертя игривым хвостом.

– Не жарко, рыцарь Зима? – спросила красноволосая девчонка и ехидно усмехнулась.

– Нормально, – буркнул Зимин и принялся искать в воде шлем. – Я к жаре с детства привычный, у меня батон в литейке работал, а там жары не боятся.

Зимин не знал точно, зачем он соврал. Профессия намотчика лопастей для вертолета была не такая благородная, как профессия литейщика. Так ему, во всяком случае, казалось.

Зимин нашел шлем, выгнал из него пескарей, но надевать не стал, опасаясь приобрести вид еще более глупый, чем был у него до этого.

– Есть хотите, рыцари? – спросила девчонка.

– Не хочу, – ответил Зимин. – Я уже сыт сегодня.

– А я хочу, мэм, – засуетился Ляжка. – Я уже удивительно давно не ел.

– Как насчет борща? – девчонка подмигнула Зимину. – Борщ. С капустой. Со свеклой. С луком. Даже с ботвой. Где еще здесь найдете?

Живот Зимина ренегатски заурчал, громко, как безухий шотландский кот – и девчонка засмеялась тоже громко и заразительно. Зимин, чтобы призвать живот к порядку, сделал грозное лицо, но это насмешило ее еще больше.

– Смешной! Так как тебя зовут-то?

– Доход… тьфу ты, – Зимин тоже улыбнулся. – Зима меня зовут. Батиста. А это мой оруженосец… его зовут Джа.

– Очень приятно. Вы новенькие здесь? Я вас раньше не видела.

– Отнюдь, – сказал Зимин, и это слово ему понравилось, слово было красивым и подходящим, и он его повторил. – Отнюдь. Мы с одним рыцарем просто очень долго завоевывали новые земли. Мой конь пал в бою с озерным поклепусом, и тогда тот рыцарь великодушно одолжил мне своего коня…

– Ясно. Это сразу видно. Ладно, рыцари, пойдем обедать. Игги! А ну прекрати баловаться!

Игги засунул голову в кусты и с кем-то там фыркал. Приказа он не послушался и фыркать продолжил.

– Ты знаешь Игги? – Зимин сделал вид, что удивился.

– Конечно, это же Пашки конь. Ну, в смысле, рыцаря Персиваля. А сам Пашка где?

– Да он там… – начал Ляжка.

– С Магическим Орденом воюет, – соврал Зимин. – Там еще немного осталось завоевать. Мы с ним там тоже были, я же говорил… Знатное было дело! У колдоперов оказалось численное преимущество, мы их долбали-долбали…

– А, ясно, – девчонка покачала головой. – Значит, не скоро приедет…

– Не, не скоро, там еще на самом деле много дел. Надо всех приструнить, надо все поделить как следует…

– Да-да, – подхватил Ляжка. – Там еще непочатый край работы. На месяц – не меньше. А Всадник Пэ там самый главный… Весь такой в белом.

– Да уж… – красноволосая вздохнула. – Всегда одно и то же… Арбалеты, стенобитные орудия… Тоска.

Зимину показалось, что в голосе девчонки проскочила грусть, и это ему не понравилось. Он испугался, что девчонка примется расспрашивать дальше, и попытался перевести разговор на другую тему:

– А ты сама-то откуда?

– Какая разница? Тут все одинаковые. Тут все равны. Тут все мечты сбываются, это же Мир Мечты…

– Это совершенно справедливо, – Ляжка смотрел на девчонку пищевым взглядом. – Вот возьмем меня. Я, к примеру, всегда мечтал…

– О колбасе, – сказал Зимин.

Ляжка плюнул и пошел вдоль берега озерца с обиженным лицом.

– Зачем ты так? – спросила девчонка.

– А, – Зимин махнул. – Не треснет. А как тебя зовут?

– Лара, – сказала девчонка.

– В честь…

– В честь «Доктора Живаго» [32].

– Не слыхал, – пожал плечами Зимин. – Это экшн или ролевка?

– Это книжка, – снова рассмеялась Лара. – Ты что, книжек не читаешь?

– Да нет, читаю иногда, – Зимин принялся смотреть в сторону. – Я фантастику люблю, про путешествия тоже… Фантастику больше. В Интернет тоже ползаю…

– Ну да ладно, давай обедать, путешественник. Эй, Джа, иди обедать! А почему его Джа зовут?

– Да он раньше дредером был, – соврал Зимин. – Боб Марли [33], еверлав, леголас марихуана. А потом его гопота поймала и виски почикала. Все дреды срезали и заставили сожрать.

– Съесть волосы? – не поверила Лара.

– Ага. Почти килограмм живых волос. Не, он их, конечно, не всухую ел, с майонезом, но все равно тяжело. Он даже похудел потом на восемь килограмм. С тех пор его так и зовут – Джа. Что в переводе с эфиопского означает «человек, объевшийся волосами».

– Ну, ясно… Надо Игги отогнать, а то поесть нам не даст.

Они подошли к Игги, Лара стукнула его ладонью по ляжке, и он отстал от кустов. При этом морда у коня была хитрая и довольная.

– Иди давай, – сказала Лара. – Пасись.

– А твой конь где? – спросил Зимин. – Тоже пасется?

– В кустах прячется. Сейчас позову. Он ужасно стеснительный. Вы только не пугайтесь его, он безобидный. Джа, иди сюда тоже.

Зимин сделал пренебрежительное к страху лицо, благородный рыцарь не пугается, не дрожит, как осиновый лист в осенней дубраве. Ляжка приблизился осторожно – мало ли чего можно было ожидать от красноволосой девчонки?

– Только не бойтесь, он шалун, – предупредила Лара. – Эй, Леха, выходи.

Кусты шевельнулись все разом, будто изнутри они были наполнены огромным, но незаметным существом. Зимин невольно отступил к озеру, Ляжка отступил еще быстрее.

– Давай, Леха, выходи, – позвала Лара еще раз. – Выходи, тебя никто не обидит.

Кусты шевельнулись снова, и сквозь листву просунулась здоровущая, с гараж, морда стального цвета. Зимин сразу же смело шагнул за спину Лары и занял там оборонительную позицию, Ляжка занял оборонительную позицию за Зиминым.

Высунувшаяся морда завертела круглыми глазами, втянула с шипением воздух. В нос ей набился песок, и морда чихнула, насытив эфир запахом горелой бересты и дегтя. Морда ужасно смутилась и прикрыла глаза.

– Кто это? – прошептал Зимин, хотя, кто это, он, в общем-то, догадывался. – Тираннозаурус Рекс?

– Это толстый дракон, – прошептал Ляжка. – Огромный толстый дракон с мегазубами.

– Это валькирия, – сказала Лара. – В простонародье в самом деле ее называют драконом. Valciriа vulgaris, трехлетка. Моя.

– Песец! – Ляжка выдувал воздух. – Синдерелла в восхищении! Я сейчас себе всю голову ото… отхохочу, можете не сомневаться.

– А почему тогда Леха? – не понял Зимин.

– Он мальчик. Смотри – веки-то голубые.

Зимин пригляделся и отметил, что веки и на самом деле голубые. Игги же приветствовал высунувшуюся валькирию как старого друга – подбежал и нагло поставил копыта прямо на нос, отчего Леха свел глаза в кучку и приобрел совершенно комический вид.

– Игги, а ну прекрати! – прикрикнула на коня Лара и сделала движение, будто собирается бросить в него камень.

Игги отскочил, с независимым видом забрел в воду по брюхо и стал мутить воду.

– Он мальчик! – сказал Ляжка саркастически. – Не обижайте его! А то он вам башку оторвет!

Дракон посмотрел на него с тяжелым интересом.

– А ты давай, – приказала Лара дракону. – Высовывайся дальше.

Леха ноздрями выпустил воздух и выдвинулся дальше как получилось, потому что на полную длину он высунуться не мог – уперся в воду. Но и этого вполне хватало, чтобы оценить размеры. Внушающие размеры, видимо, где-то с вагон. А может, даже с рефрижератор.

– Он, в смысле, дракон, друг человека? – осведомился Ляжка. – Он гуманист?

– Он любит людей, – сказала Лара.

– Задам вопрос Винни-Пуха, – сказал Ляжка. – Как он их любит? С чем он их любит? Если, к примеру, он их любит с тертым сыром… Кстати, вы знаете, что Винни-Пух был шизофреник? Я в Интернете читал, что английские психиатры проанализировали всех этих типов: Винни-Пуха, Пятачка, Кролика, Тигру, Сову – и обнаружили, что все они психопаты! Причем ярко выраженные! А Винни-Пух – это вообще труба, дай ему тесак, и будет не Винни-Пух, а Винни Потрошитель! Теперь вы представляете? Нас с детства воспитывали на примере психопатов! Что же они теперь удивляются, что мы все тоже психопаты? Кстати, анекдот. Приходит как-то Пятачок к Сове…