- Нереально, - отрезала Санта.

- Если ты постараешься, - начал платиновый дракон.

- А мы поможем, - продолжил золотой.

- То справишься! - хором закончили они.

- Спелись? - стараясь не рассмеяться, строго рыкнула Санта.

- А то! - в две глотки рявкнули драконы.

- Доставай комп, показывай расчеты, - приказал Крис. - Правит будем.

- Ой-ой, раскомандовался, - Санта хлестнула племянника хвостом, золотой дракон даже не шелохнулся.

- Мы будем работать? - нетерпеливо рявкнул Белое Пламя.

- Да, да, - засуетилась изумрудная красавица, - уже вывожу графики.

Перед носами драконов засветился цилиндр с формулами и картинками...

- Ай, как нехорошо, - вернул меня в родную пещеру голос мужа. - Опять подглядываешь?

- Ну...

- Перестань вмешиваться в чужие дела!

- Я же только одним глазком, и не чужой мне Крис, сын как-никак!

- Эх, - тяжко вздохнул Арс, отчего расплавилось с полтонны серебряных слитков. - Ничему-то тебя жизнь не учит.

- Это как? - я вернула металлу первоначальный вид. - Сестренка и мачеха меня хорошо учат, на совесть.

- Только ума не прибавляется.

- Скажешь тоже, - фыркнула я, и золотой подсвечник стек в сверкающую лужу.

Арс хитро прищурился.

- Пошли купаться. Нас Ихтиолк ждет, - сообщил он.

- Так что ты молчал! Я его сто лет не видела!

- Всего-то пять дней прошло...

- Догоняй, - я бросилась в узкий проход и как серебряная молния метнулась на выход.

Бронзовочешуий супруг не отставал, один раз даже на хвост мне наступил, почти, я прибавила ходу и вылетела под безоблачное небо, отчасти закрытое сосновыми кронами. Арс рыкнул сзади, немного не вписался в поворот и чуть не сшиб сосну, но вывернул в последнее мгновение, а это сбавило ему скорости, и я выиграла еще десять метров.

Ихтиолк высунул из озера голову и с интересом наблюдал гонку драконов по пересеченной местности.

Я с разгону врезалась в воду, через три секунды и Арс плюхнулся всей массой, поднимая нешуточную волну. Братец обнырнул нас два раза и резко пошел вниз. Мы устремились за ним, но догнать рожденного плавать в его родной стихии - полный авантюризм. Ихтиолк притормозил у подводного горного кряжа, стайка русалок окружила его и затараторила на своем ультразвуковом языке. От звукового удара и речей мне на ум пришла мысль - что это Рапира Драконов не отвечает на простой вопрос? Ей же известно, где спрятан храм моего двоюродного братца. Там же обряд незавершенный, надо прекратить. Вот в следующий выходной соберусь с духом и наведаюсь к ней, и пусть только попробует не ответить! Рубин отковыряю...

Кто-то взял огромную мокрую кисть и начал смывать рисунок с листа. Вода, стекая, становилась желто-зеленой. И так длилось три дня. Три дня дождя, семьдесят два часа непогоды. Что останется от прежнего мира, когда кончится осеннее мытье? Лишь черные контуры и несколько пятен неясных оттенков.

Песчаная лента петляла по лесу, деревья сбегались к дороге, размахивали ветвями, вслед машине летели хлопья желтой листвы. Дождь то принимался барабанить по капоту, то утихал, превращаясь в мелкую взвесь. Алексей опустил стекло, лицо тут же сделалось влажным. Это принесло облегчение, ожерелье ослабило хватку, но затем вновь принялось сжиматься. На реку надо было ехать еще вчера. А лучше неделю назад. Но он все тянул, откладывал. Ненавидел свою подневольность.

«Форд» рванул вверх, на горушку. Справа мелькнуло сельское кладбище. Кресты карабкались по склону, к серому низкому небу, расталкивая тонкие березы. Алексей ездил по этой дороге летом. Тогда по обочине гуськом брели к реке разморенные от жары дачники, не обращая внимания на пыльные шлейфы машин. Среди толпы легко затеряться. Сейчас он слишком на виду. Но ему нужна была река, сейчас, немедленно. Нет, не успеть.

Холодная равнодушная змея сжимала шею все сильнее.

Лес шумел, рассерженно кидался ржавой листвой.

Мы так схожи с тобой, братец, чуть что – сразу бунтовать, размахивать руками. Ну вот, обиделся, деревья пустились наутек. Эй, куда вы, ребята, я не хотел никого обидеть! Как смешно вы бежите! Короткие ножки корней отталкиваются от земли, стволы подпрыгивают. Кусты, напротив, ведут себя осторожно, припадают к земле, ползут медленно, по-пластунски.

Теперь и дорога расплылась серой кляксой. Деревья спятили и превратились в россыпь танцующих пятен. Небо стало уходить ввысь, запредельно, так, что в одно мгновение можно было ощутить всю его непостижимую глубину. Алексей тряхнул головой, но картинка перед глазами продолжала расплываться. Машина сама, как и положено умному механическому зверю, сползла с горушки. Деревья расступились, за почерневшими влажными стволами проступила река. Алексей затормозил, выскочил из машины и тут же налетел на сосновый ствол. Откуда здесь это дерево? Ничего уже не разглядеть – вокруг царили серые сумерки, и хмарь сгущалась. Скоро останется лишь чернота. Алексей знал, чем это может кончиться, – когда тьма станет абсолютной, ожерелье его задушит. О Боже, зачем он только согласился надеть эту чертову петлю? Но с другими подобного не случалось! С другими – нет. Но с ним – да!

Алексей оттолкнулся от сосны, шагнул в сторону. Угодил ногой в какую-то яму, упал, ткнулся лицом в мокрую хвою. Принялся ощупывать землю в надежде найти палку, чтобы идти дальше как истинный слепец, постукивая по стволам и раздвигая заросли почерневшей крапивы. Палка оказалась рядом и даже далась ему в руки – не особенно удобная, суковатая, но достаточно длинная, чтобы доставать ею до земли. Алексей поднялся и неуверенно шагнул. Вновь дохнуло в лицо холодным ветерком. Река звала его. Под ногами перестала шуршать хвоя, захрустел песок. Алексей вышел на пляж, на ходу скинул ботинки. Взгляд уже не различал ничего, но река влекла холодным, пронизывающим до костей дыханием. Дойдя до кромки воды, Алексей набрал полные пригоршни воды и плеснул в лицо. Зрение на мгновение вернулось, мелькнула смутная картинка: пустынный пляж, узкая полоска желтого песка, черная железная бочка с пробоиной в боку застыла у самой воды.

Потом появилась какая-то парочка вдалеке. До Алексея им, похоже, не было дела. Он перевел взгляд на реку. Река бурлила, дождь хлестал. Волна, набегая, всякий раз оставляла на песке траурную ленточку нефти. Алексей брезгливо поморщился и шагнул в воду. Набрал в легкие побольше воздуха – насколько позволяло проклятое ожерелье – и бросился в реку, подняв фонтан брызг. Дно в этом месте круто уходило вниз, Алексей почти сразу оказался на глубине. Но его не пугала глубина. Так же как и закипающие в двух или трех местах подозрительные белые бурунчики. Он не мог утонуть. Не мог – и все.

Он сразу почувствовал, как ожерелье ослабляет хватку. Когда сдерживать дыхание дольше не стало сил, Алексей вынырнул на поверхность, глотнул воздуха и вновь ушел под воду. Инстинктивно он стремился туда, где течение сильнее. Когда Алексей вынырнул на поверхность во второй раз, зрение вернулось к нему полностью. Серо-стальная вода плескалась вокруг, серо-стальное небо опрокинулось над головой. У Алексея появилось странное ощущение – будто прежняя жизнь закончилась, и вот-вот должна начаться другая. Это не было предчувствием. Он просто-напросто это знал. Но что конкретно должно произойти, когда и где, оставалось для него тайной.

Ожерелье восстановилось, но Алексей не торопился на берег, он еще несколько минут пробыл на стремнине, позволяя быстрому течению уносить себя вниз по реке, чтобы потом, легко рассекая воду, плыть кролем, побеждая обезумевший от осенних дождей поток. И только, ощутив приятную усталость, повернул к берегу.

Парень, гулявший по пляжу в обнимку с девицей, оглянулся и посмотрел на пловца. Затем удовлетворенно кивнул, подтолкнул спутницу к густым зарослям кустарника и сам отступил следом. Теперь странный купальщик не мог их заметить. Присев на корточки, наблюдатель нажал кнопки мобильника и процедил сквозь зубы: