Заглянув на конюшню и наказав слугам ближайшие несколько дней уделять особое внимание Иголке, я отправился в башню, на свой чердак. Собственно, на самом деле как-то особо готовиться мне не было необходимости. Как у любого человека, жизнь которого почти вся состоит из походов и путешествий, все потребное для жизни имущество у меня умещалось в паре седельных сумок и небольшом вьюке. Даже сравнительно спокойная жизнь при дворе не изменила этой привычки, видимо теперь уже въевшейся в мою кровь, — никаким лишним скарбом я так и не оброс. Да и что может понадобиться коту?

Прихватив по дороге одного из дворцовых слуг, я поручил ему распаковать, вычистить и проветрить седельную сумку, которую брал с собой в Либерхоффе. В поездке эту обязанность на себя добровольно взвалил Андрэ, когда обратил внимание на мои ежедневные мучения: даже просто развязать узел, имея вместо рук кошачьи лапы, — это, скажу я вам, задача не из простых. К сожалению, доброе сердце не заменит ловких рук, а с этим у великана было туговато. Так что к моменту нашего возвращения в Бублинг содержимое сумки окончательно перемешалось и сбилось в невнятный ком. Пока слуга разбирал и развешивал вещи, я вытащил из сундука пергамент с перерисованной с гобелена панорамой Бурдафедльсстадюра. Ошибки быть не могло — таблички с рецептом моего спасения находились где-то там.

Запись в дневнике Конрада фон Котта от 25 февраля

16… года от P. X.

Расставание всегда навевает грусть. Даже когда расстаешься ненадолго, но с дорогим сердцу человеком. А уж когда покидаешь человека, которого — как странно мне это писать! — любишь всей душой… За суетой отплытия чувства мои были приглушены и неярки, но, когда провожающие скрылись из виду, тоска, коей мне до сих пор не доводилось испытывать, овладела мною. Увижу ли я еще когда-нибудь этот милый профиль с острым носиком и упрямо сжатыми губами, эти зеленые глаза, способные наполнить тебя спокойствием морской лагуны или метнуть сноп молний…

Примечание на полях. Но вообще-то немного отдохнуть от непредсказуемого характера Коллет не помешает…

— А демонов на этот раз ты хорошо зачаровал? — строго посмотрела на изобретателя Коллет. — Смотри! Если они вырвутся на свободу где-нибудь в дороге, спасать вас будет некому!

Архимед обреченно кивнул, даже не трудясь уточнить, к чему именно относится этот кивок. Вопрос в том или ином виде задавался ведьмой уже раз в десятый, и в конце концов у изобретателя просто не осталось сил заново объяснять, что никаких демонов он не зачаровывал и корабль его движется механическими средствами. Меня, если честно, поражала неспособность Коллет понять достаточно простое устройство машины, поднимавшей корабль в воздух. А оно было действительно гениально простым — четыре трубы, установленные по периметру корабля, пронизывали корпус насквозь. Внутри труб было установлено по два маленьких ветряка, вроде тех, что можно увидеть на ветряных мельницах, только железных. И здесь они не улавливали ветер, а, наоборот, создавали его. Довольно простой механизм из нескольких блоков и ремней заставлял эти «ветряки» вращаться с огромной скоростью и гнать воздух сверху вниз, под днище корабля. Кто хоть раз оказывался в естественных скальных «коридорах» или в узких переулках, знает, с какой силой дует ветер, зажатый меж стен. Чувствуешь, словно на тебя давит огромная мощная ладонь. Вот четыре такие «ладони» и приподнимали летучий корабль над землей. Свисающая с борта плотная «юбка» из толстых, сшитых между собой шкур волочилась по земле, не давая четырем рукотворным ураганам вырваться на свободу. Приводилось все это в движение паровым котлом вроде того, что был установлен на «Медной бочке». По-моему, проще некуда! Даже я понял после четвертого объяснения, но Коллет продолжала упорно считать, что корабль на весу держат зачарованные Архимедом демоны. У меня даже появилось подозрение, что она придерживается этой версии из чистого упрямства — лишь бы не признать, что ошиблась.

— Да не волнуйся ты так, — попытался я успокоить ведьму. — Нет здесь никаких демонов, неужели ты не понимаешь?

— Господи, даже кот уже понял! — пробормотал Архимед. — Давай, Конрад! Может, у тебя лучше получится объяснить?

— Ай! Просто не надо вдаваться в технические подробности, — отмахнулся я. — Зачем Коллет знать, что там и куда вращается? Она же не часовщик, а ведьма — так ведь, дорогая? Просто поверь — ветер вызывается обычным механизмом, никаких демонов на корабле нет. Ну единственно, конечно, в паровой машине сидят такие же водные элементали, как были и на «Медной бочке», но ты ведь их не считаешь опасными.

Мое объяснение наконец успокоило Коллет, и она перестала метаться по палубе, словно зверь в клетке. Вот что значит доходчиво все объяснить! Правда, Архимед почему-то заскрипел зубами и поспешно скрылся в трюме. Наверняка забыл что-то сделать — эти изобретатели такие рассеянные!

— Не хочется отпускать вас одних, — призналась Коллет. — Архимед, конечно, гений, но слишком уж оторван от реальности. Сам помнишь, как мы чуть не погибли из-за его «точных» расчетов. Тревожно мне как-то… сама не пойму отчего.

— А уж как я был бы рад! Но ты же действительно не можешь… — грустно констатировал я. Кроме того очевидного факта, что мне было бы приятно путешествовать бок о бок с Коллет, навевало печаль и то, что под рукой не будет мага смертоубийственной силы. Пусть даже и с вздорным характером. Увы, дела в Гремзольде неожиданно пошли вразнос, словно недавнее происшествие с летучим кораблем стало тем камнем, что столкнул лавину. И выплаты компенсаций пострадавшим — хотя, по скромному моему разумению, за такие суммы можно было бы заново отстроить целый квартал, а не одну улицу — оказались сущей мелочью по сравнению с остальными проблемами. С западных окраин пришли тревожные вести о скопившихся на границе с Регендом войсках. Пока регендцы на территорию Гремзольда не совались, но не просто же так они встали лагерем? Одновременно в восточных лесах заявила о себе сильная банда разбойников, гонявшая муниципальную стражу, словно пугливых оленей. Но хуже всего было то, что в Бублинг из Рима заявился некий кардинал Скорцо. Повод для его приезда был настолько смехотворным, что сразу стало ясно — прислали его с какой-то тайной миссией. Впрочем, тайной миссия оставалась недолго — сразу после личной беседы с гостем кардинал Пузорини явился к королеве, попросил вызвать Коллет и рассказал, зачем на самом деле явился Скорцо. А явился тот — ни много ни мало — за головой Коллет. История с превращением городского совета Кадиса в свиней хоть и была замята, но получила продолжение. Инквизиция потребовала признать придворного мага Гремзольда — то есть Коллет — виновной в колдовстве и арестовать. К счастью, с доказательствами вины у инквизиции было туго. Заклинание рассеялось, кто на самом деле колдовал, из-за паники никто не заметил, и даже доказать, что это именно наш отряд устроил бардак в Кадисе, было довольно трудно. Потому кардинал Скорцо должен был поселиться во дворце и получить доказательства, что Коллет действительно колдунья. Покинуть Бублинг в такой ситуации Коллет не могла.

— А мне вот не рад! — обиженно пробубнил Андрэ. — Нечестно!

Узнав, что мы с Архимедом и Николасом вновь отправляемся в путешествие, его величество воспылал страстным желанием составить нам компанию. Он даже довольно складно наплел что-то про долг короля по отношению к своим подданным и стремление совершить великий подвиг, но настоящая причина была очевидна всем. Бедолага просто не знал, куда деться из нелепой, ситуации, в которой оказался из-за приезда Алле-гу. Юная тролльша, судя по всему, твердо вознамерилась стать «любимой женой Анн-дрэ» и добивалась этого со всей непосредственностью дикарки. Анну ситуация одновременно и забавляла, и сердила, потому она оказывала Алле-гу покровительство и всячески третировала Андрэ. Вот бедный король и хотел сбежать от семейных проблем.