Красотка, улыбнувшись, шагнула навстречу. Вблизи она показалась еще ослепительнее, чем издали. От нее веяло холодом, тем удивительным холодом, который порой обжигает.

– Я хочу с тобой познакомиться, – шепнула она и провела язычком по бледно-розовым губам.

– Я тоже. Тебе здесь нравится?

Она отрицательно качнула головой. Игорь многозначительно указал на дверь. Они вышли вместе. Опять странные взгляды посетителей вслед. Какой-то парень отшатнулся, брезгливо махнул рукой. В гардеробе она не стала брать плащ или пальто и сразу направилась к выходу. Женщина уселась в машину Игоря и многообещающе улыбнулась. Колодин оглянулся – шевельнулось смутное подозрение: а не поджидает ли кто-нибудь их за углом. Сейчас откроется дверца, и двое жлобов выволокут его из машины. Но никто не собирался врываться в салон. Игорь решил отвести девушку на свою квартиру, которую снимал для подобных встреч. У него было свое тайное гнездышко, а у папаши – свое.

Но отъехать они успели лишь на два квартала. У очередного перекрестка Игорь покосился на сидевшую рядом с ним женщину и оторопел. На соседнем сиденье помещалась уродина в грязном рванье. Ее белое распухшее лицо самодовольно улыбалось, вместо серебристых волос во все стороны торчали спутанные зеленые патлы, а рыбьи неподвижные глаза смотрели на Игоря абсолютно бессмысленно.

– Иди ко мне, милый! – прошамкало жабьими губами чудище и протянуло к своему кавалеру руки. – Я тебя пощекочу.

Пытаясь ускользнуть от этих распухших, в синих пятнах пальцев, Игорь вывернул руль; машина, выскочив на встречную полосу, врезалась в идущий на полной скорости «Жигуль». «Мерседес» смял старенькую машинку, как танк, но и сам вылетел на тротуар. Застыл, сиротливо ткнувшись носом в фонарный столб. Колодин потерял сознание.

Игорь очнулся уже на мостовой – кто-то волок его за шиворот неведомо куда, ноги пленника волочились по асфальту.

– Помогите, – прохрипел Колодин.

Его протащили еще метров двадцать, потом бросили на асфальт.

Над ним склонился бледный худой человек с черными, торчащими во все стороны волосами.

– Ну как, живой? – спросил с усмешкой.

– Помогите! – крикнул вновь Колодин.

Парень брызнул Игорю в лицо водой, и тот вновь лишился сознания.

– Наш красавчик немного перетрусил, только и всего. А где Юл? – спросил Роман.

– Он остался возле галереи, – сообщила Глаша.

– У него неплохо получилось. Кто бы мог подумать, что тебя можно в такую красотку превратить. При жизни ты и вполовину не была так хороша. К сожалению, не все видели твою красоту, но лишь избранные. То бишь я да господин Колодин.

– Я тебе понравилась? – кокетливо спросила Глаша.

– Безумно! А теперь живо беги за мальчишкой! Потом – домой! В Пустосвятово! Иначе не видать тебе не то что мертвой или живой воды, а вообще ни капли влаги.

– Но вдруг ты живую воду найдешь…

– Тогда позову. Обещаю.

Уродина тут же исчезла.

– Что же нам с тобой теперь делать, детка, – пробормотал колдун. – За ноги повесить, или в болоте утопить? Стен, голубчик, узнаешь друга Гарри?

Алексей, стоявший подле «Шестерки», склонился над лежащим на асфальте Колодиным.

– Он самый.

– Может, его прибить – и дело с концом? – спросил Роман. – Он опасен? Я имею в виду – он такой же ловкач, как его отец?

– Не знаю. Порой мне кажется, что он лишь игрушка в руках папаши. А порой…

Внезапно Роман хлопнул себя ладонью по лбу.

– Стен, голубчик, кажется, я придумал, как нам добраться до господина Колодина.

В эту минуту рядом с ними остановился новенький «Форд-эскорт», и из него вынырнул толстый господинчик в черном костюме и в драповом пальто нараспашку.

– Господа! Господа! У меня ценная информация! – замахал господин руками, и Стен признал в толстяке Острякова. – Я только что узнал: Колодину известно почти все о Беловодье, кроме одного: где оно расположено. Сведения из первых рук – я только что разговаривал с Игорьком.

– Я же просил действовать осторожно. Исподволь, – напомнил Стен.

– Да не волнуйся, Лешенька, я рассказал им только то, что они и так знали. Это такой прием, давно известный: как втереться в доверие. Вот я и втерся. А взамен получил массу информации.

– К примеру?

– Они не будут искать вас с воздуха, потому что с воздуха Беловодье не видно.

– Ну и что в этом ценного? Об этом когда-то говорил еще сам Гамаюнов.

Остряков хотел ответить, но тут взгляд его упал на лежащего. Он обомлел, хотел что-то сказать, дернул ртом, но послышалось лишь нечленораздельное мычание.

– Это же он… Игорь… – пробормотал Остряков.

– Хочешь его о чем-нибудь спросить?

– Лешенька, дорогой, ты уж лучше сам! – Остряков попятился к своей машине.

– Попробуем. А ты уезжай отсюда. Как можно быстрее. С Игорем больше не встречаться, – хмуро глядя на Острякова, то ли посоветовал, то ли приказал Стен.

– Испаряюсь. Ты же знаешь, как я умею ловко это делать. Только можно совет?

– Какой?

– Не отпускайте его живым, раз Гарри у вас в руках. А то… как бы не пожалеть.

– Мы подумаем, – пообещал Роман.

Глупый мальчишка! Вообразил себя мудрецом, хотя на самом деле не знает ничего. Но Степан Максимович всегда умеет точно оценить ситуацию и все рассчитать. И главное – предусмотреть все риски, все опасности, и вовремя выскочить из поезда, несущегося под откос. Потом, после крушения, он непременно вернется и заберет драгоценности и деньги из сумочек погибших пассажиров. Сейчас как раз такой момент. Впрочем, в России постоянно поезда сходят с рельс. Надо только знать, где произойдет очередное крушение.

Степан Максимович уже собирался заглянуть на кухню и поинтересоваться у супруги Машеньки, не поспела ли утка с яблоками на ужин, когда хлопнула входная дверь. Ага, сыночек вернулся. Что-то раненько пожаловал со своей презентации. Небось, после бутеров с икрой и дурацких бутербродиков на зубочистках (Степан Максимович все время забывал, как называются эти кретинские огрызки) на домашнюю пищу потянуло. Лучше мамочки никто в целом свете не готовит.

Вот Игорек идет по коридору. Неуверенно как-то идет. Два шага сделает и остановится. Еще шаг. И снова стоит. Что это с ним – пьяный что ли? Не умеет он пить, в отличие от отца. Нет, что-то странное с ним творится. Бог мой! Это не его шаги. Вот в чем дело! Как же Пилигрим мог впустить чужака? Гость беспрепятственно прошел через приемную, где сидит охранник. В любое время дня и ночи сидит охранник. Вот гадство! Степан вызвал по переговорнику Пилигрима. Тот сразу отозвался.

– Пилигрим, кто пожаловал?

– Гарри… – недоуменно отозвался тот. – Говорит – машину квакнул, но сам в порядке.

– Это не Игорь, – прошипел Колодин.

– Ну что вы, Степан Максимович! Он самый.

Дверь в кабинет, тихо скрипнув, отворилась. Похолодев, Степан медленно повернулся. Как автомат – ноги вмиг одеревенели.

В дверях стоял Игорь и смотрел на него. Он выглядел точно так же, как три часа назад, когда вышел из его квартиры: дорогой костюм, белая сорочка, бордовый галстук. Прическа волосок к волоску, чистое, почти красивое лицо с невыразительными карими глазами.

– Гарри.

Игорь не ответил, очень медленно вошел в комнату и притворил за собой дверь.

– Пил, на помощь, – заорал Степан и кубарем скатился с кресла.

Выстрел был удивительно тих. Будто кто-то сказал негромко «п-х-х». «Глушитель», – догадался Колодин и с проворством портовой крысы шмыгнул за дубовый письменный стол, массивный, тяжеленный, старинный. Степан Максимович обожал старинные вещи, и эта страсть сейчас его спасла: такой стол был прочнее крепостной стены. Из коридора доносился грохот: это Пилигрим ломал дверь предбанника, где он дежурил, пытаясь прорваться в квартиру – Лжеигорь предусмотрительно накинул изнутри на дверь крюк.

Убийца ловко перепрыгнул через кресло и очутился с другой стороны стола. Но и Степан не сидел на месте. Пригибаясь, он бросился ко второй двери, ведущей из кабинета в спальню. Парень вновь выстрелил. Будто кто-то изо всей силы ударил Колодина в плечо, Степан Максимович закричал, навалился на дверь и рухнул на пол спальни. Пилигрим уже мчался по коридору – его топот услышал бы и глухой. Убийца рванулся обратно к двери. Пилигрим влете, сжимая пистолет двумя руками. Лжеигорь одним движением крутанул Пилигрима, как игрушку, и припечатал ногой к полу. Охранник даже не пытался подняться – так и застыл. Но этого Колодин не видел. Мыча от боли, он отполз в угол спальни. Спасение пришло нежданно-негаданно. Машка-толстуха, женушка его ненаглядная, как полоумная, ворвалась в спальню через вторую дверь, упала на мужа и придавила его своим толстым телом.