С листками теми тоже вышла незадача. Когда Надя ему свои записки отдавала, то он точно заметил, что страницы исписаны от руки знакомым мелким почерком. Правда как-то странно исписаны, не плотно, а кусками. Но когда Надино сочинения очутилось в руках шефа, то выяснилось, что на бумаге нет ни строчки, да и сама бумага влажная и рыхлая, распадающаяся на куски под пальцами. Шеф матерился так, как не матерился с того дня, когда какие-то шустрые ребятки обнесли всю его шикарную квартиру до последней тарелки и ложки, не говоря об аудио и видео аппаратуре.

Да, отвратительный выдался накануне вечерок, но и сегодняшнее утро не сулило ничего приятного. Рванув галстук, Анатолий Михайлович выскочил из кабинета в свой личный туалет, плеснул ледяной водой в лицо. Так-то лучше… Уфф… Хорошо, все-таки, что Надюха ускользнула. Будем надеяться, что ее уже нет в столице. Яростного рвения давить, которым так и дышало каждое слово, идущее сверху, Анатолий Михайлович не разделял. Вернее, думал так лишь в те минуты, когда на него взирало требовательное око шефа. А сам по себе он был человеком милейшим и в глубине души считал себя либералом. Наедине он мог позволить себе подобные мысли.

«Надо выйти на улицу», – он не сразу понял, откуда явилось это решение.

Зачем на улицу? На улице у него нет абсолютно никаких дел. Он посмотрел на свои ладони, погруженные под струю холодной воды.

«Выйди на улицу. Встретимся там»

Анатолий Михайлович хотел выдернуть руки из-под крана, но не смог. Они как будто одеревенели.

«Я жду, – напомнил все тот же голос. – И будь непременно один».

«Хорошо», – через силу отозвался Надин отчим и тут же, обрызгав весь пол, отскочил от раковины.

Что за чертовщина! Первым желанием было плюнуть на приказ и ослушаться. Но, будто отвечая на крамольные его мысли, вода в кране угрожающе зарычала.

– Сейчас выйду, – пробормотал первый зам и принялся натягивать пиджак.

День этот, как и прошлый, выдался светлый, солнечный. Анатолий Михайлович шел по улице и постоянно оглядывался. В каждом встречном мужчине ему мерещился тот, чей голос звучал вместе с шумом текущей воды. Он вглядывался лица и против воли заискивающе улыбался. Как глупо получилось. Ведь он был против этой затеи с похищением. В глубине души, разумеется. В конце концов, именно он спас Надю.

– Неужели? – спросил насмешливый голос, и крепкая рука ухватила его за локоть.

С другой стороны его взяла под руку молодая женщина с темной челкой до бровей и задорно вздернутым носиком.

– Что «неужели»? – переспросил Анатолий Михайлович обалдело.

– Неужели ты был противником похищения? Может быть, ты даже сказал об этом своему боссу?

Мужчина, взявший его за локоть, шел несколько сзади, и, чтобы его рассмотреть, Анатолию Михайловичу пришлось до невозможности скосить глаза. Парень был худощав, в кожаной куртке и джинсах. Его белая, не тронутая загаром кожа, и черные, торчащие во все стороны волосы придавали ему зловещий вид.

– Откуда… Разве я… – растерянно пробормотал Анатолий Михайлович и сделал бесполезную попытку освободить локоть из железных пальцев незнакомца.

– Нет-нет, ты ничего не говорил вслух, – успокоил его парень. – Просто я слышу все твои мысли. Видишь, как просто. Присядем.

Он подвел Надиного отчима к скамейке в крошечном сквере. Кудахтавшие под раскидистым кленом старушки тут же поднялись и спешно удалились. Анатолий Михайлович плюхнулся на скамью – ноги его не держали. Парень поместился с одной стороны от него, девушка – с другой. Эти двое по-прежнему держали его за локти. Неужели никто не видит, что происходит? Неужели никому нет дела, что честного солидного гражданина два проходимца захватили в заложники среди бела дня?! Так вот она – цена человеческой жизни в нашем обществе!

– Не бойся, я тебя не собираюсь убивать, – сказал незнакомец, хищно улыбаясь и обнажая при этом великолепные, нечеловеческие в своей белизне зубы. – Только ответишь на пару-тройку вопросов, и вернешься в милый твоему сердцу кабинет.

– Да, – выдохнул Анатолий Михайлович, и сам не понял, что должно означать его «да»: то ли согласие говорить, то ли сам факт того, что он слышит своего собеседника.

– Так ты, в самом деле, выступал против похищения? – повторил свой вопрос незнакомец.

– Я дал понять. Недвусмысленно… что не вижу опасности… – слова звучали совершенно неубедительно.

– Кто пытался захватить Надю?

– Не знаю, – залепетал Анатолий Михайлович. – Никогда прежде… ни разу…

– Лжешь. Ты им сам позвонил и сказал, что она встречается с тобой. Ну!

– Нет, все не так, не так! – закричал пленник и рванулся изо всей силы.

Из рук девчонки пленник, разумеется, вырвался, но парень добычу свою не упустил, и Анатолий Михайлович, выгнувшись всем телом, сполз со скамейки и плюхнулся прямо в грязь.

– Все не так, не так… – бормотал он, беспомощно всхлипывая и гладя свободной рукой колени своего мучителя. – Не так… Я зашел к шефу и рассказал обо всем. О проекте Гамаюнова, о Беловодье, о Наде, о том, что она просит у меня помощи. Через несколько часов мне позвонили. Совершенно незнакомый голос сказал, что со мной в качестве охраны пойдут два человека. И чтобы я не препятствовал. Это приказ оттуда! – Анатолий Михайлович выразительно глянул на светлое, по-осеннему выцветшее небо.

– Значит, ты никогда не видел этих людей?

– Никогда!

– И не знаешь, кто они?

– Нет!

– Даже не догадываешься?

– Я землю готов есть, что это правда.

– Так ешь!

Рука пленника в пальцах колдуна выгнулась так, что хрустнули косточки. Анатолий Михайлович пронзительно вскрикнул и, схватив пригоршню размокшей грязи, засунул себе в рот. Слышно было, как песок хрустит на зубах.

– Есть – значит глотать, – наставительно произнес незнакомец.

Корчась от отвращения, Анатолий Михайлович судорожно глотнул.

– Теперь догадываешься, кто за всем этим стоит? – удовлетворенно кивнул головой его мучитель.

– Это бывший шеф Сазонова. Н.Н. Теперь он в правительстве. А тогда курировал этот проект. Иван Кириллович намекнул мне, что Сазонов дал ему огромную взятку, чтобы открыть в 87 году Фонд для обучения одаренных ребят за границей.

– Огромная взятка… – задумчиво повторил Роман. – Бриллианты?

– Т-с-с…

– Ты думаешь, они из Гохрана?

– Как…

– Я же сказал, что читаю мысли.

Парень внезапно отпустил его руку, и Надин отчим беспомощно растянулся на земле. Незнакомец поднялся и, сделав знак своей спутнице, почти сразу смешался с толпой. Анатолий Михайлович попытался уследить за ним взглядом, но напрасно – как назло мужчины, спешащие мимо, все, как на подбор были высокого роста, в джинсах и кожаных куртках… «Еду, еду, следа нету. Отгадай, что это…»

Анатолий Михайлович тяжело вздохнул и стал подниматься с земли. Каков подлец! Где только Надя отыскала этого подонка!

Роман тем временем уже вынырнул из толпы на площади, ведя Лену за руку. То, что он услышал от Анатолия Михайловича, не особенно его удивило. Ясно, что погоня не могла так быстро напасть на их след, если не было ни у кого из псов поганых ожерелья с водной нитью. Но в этом-то как раз Роман и был уверен – таковой ищейки пока нет на свете. Выходило, кто-то их выдал. И этого «кого-то» не так уж трудно было вычислить. Вот только… Наверняка Надя не придет в восторг, узнав, как колдун разговаривал с ее отчимом, даже после того, что этот тип натворил. Но от одной мысли, что по милости «дяди Толи» Надя могла оказаться в руках неведомых врагов, у Романа в груди образовывался такой водоворот, что все потроха скручивались в тугой узел. По всему выходило, что он вел себя с предателем милостиво, а мог бы просто иссушить и бросить в сквере неузнаваемым черным стручком.

И все же Наде не понравится эта сцена. Она предупреждала: будь с «дядей Толей» корректен. Он обещал. Ладно, будем считать, что колдун был почти вежлив.