– Зимин, там кто-то в дверь ломится, – сказала с балкона Лара. – Посмотри, кто там?

Зимин молчал.

Кокосов продолжал звонить. Этот Кокосов был удивительно назойлив. Редкостно назойлив. У Зимина заболела голова. Жизнь продолжала раскачиваться, с утра сон про анаконд, потом этот сумасшедший… Надо валить. Валить подальше в милом фургончике, заказывать пиццу, читать книжки, что ж он так трезвонит?!!

Зимин понял. Кокосов хочет увидеть Лару. Посмотреть на нее. Вот для чего все это придумано.

– Кто там?

С балкона послышалось недовольное мярганье, Никус возмущался, тварь.

– Водопроводчик, – ответил Зимин.

– Я не водопроводчик, – поправил Кокосов.

Зимин начал злобно щуриться.

– Я действительно не водопроводчик, я пришел поговорить…

– Опять? – спросил Зимин.

– Конечно. Это ведь важно.

Показалась Лара с исцарапанными по локоть руками, Зимину захотелось сбросить кота с балкона, царапины были глубокие.

– Никусу оторвали ухо, – сообщила Лара. – Представляешь?

– Это ужасно, – сказал Зимин. – Ухо…

– Он сердится.

Кокосов смотрел на Лару, Лара смотрела мимо, Зимин ждал, смотрел на обоих. Происходило нечто странное, только он никак не мог понять, что именно. Лара умела смотреть мимо, если это требовалось, сейчас она смотрела именно так.

– И что? – первой нарушила молчание Лара.

Она обратилась к Зимину.

– Ничего, – Зимин почесал косяк двери. – Ничего. Разве ты не видишь, что…

Опять заорал Никус, и Лара немедленно удалилась разбираться с вопросом.

– Кошечка? – поинтересовался Кокосов.

– Котик, – ответил Зимин.

– Кастрирован?

– В планах.

– Кастрируйте обязательно, а то будет дурить, на людей кидаться. Хотя кастраты вроде бы поперек ходить не умеют.

Кокосов ухмыльнулся. Никус заорал снова, а затем что-то упало, судя по звуку, стеклянное. Зимин заглянул в квартиру, а когда вернулся на площадку, обнаружил, что Кокосов уже исчез, площадка была пуста, Кокосов сбежал.

– Сволочь! – крикнул вдогонку Зимин. – Морду тебе всю разобью!

Снова показалась Лара. Руки ее были исцарапаны еще сильней, кроме того, на Лару во множестве налипла кошачья шерсть, но в целом она была, кажется, довольна.

– Чего орешь? – спросила она.

– А, Кокосов… Достал уже этот придурок, взялся меня преследовать.

– Кокосов? А, маньяк который… Ну да, ты рассказывал. Что ему надобно?

– Черт его знает. То есть он свихнулся на моих книжках…

– Приятно?

– Не очень. Я все время жду, что он выскочит и треснет мне по голове кирпичом.

– Ходи в шлеме, – посоветовала Лара.

Никус заорал. Требовательно, нагло, по-хозяйски. Зимин почувствовал, как у него зачесались руки, как ему захотелось взять и немножко утопить Никуса в унитазе…

Зимин решил, что, пожалуй, ему не стоит искушать судьбу.

– Ты, видимо, остаешься? – спросил он у Лары.

– Да, остаюсь. Надо Никуса обработать, неизвестно, где он валандался. Блох, может, нахватал.

– Успехов, – пожелал Зимин и удалился.

Разумеется, Кокосов ожидал его на лестничной площадке, между пятым и шестым этажом, и что-то корябал на стене.

– Кокосов, вы дурак? – спросил Зимин. – Зачем вы стену портите?

Кокосов смутился, покраснел, спрятал в карман карандашик и сказал:

– Слишком уж тут у вас чистенько. Это неправильно. Не должно быть слишком чистых стен, это противоестественно. Потом, вы как писатель должны меня понимать, это… это как боязнь чистого листа.

– А я вот вам хочу по морде дать, – объявил Зимин вдруг. – Как вы к этому относитесь?

– Амбивалентно. Кстати, Зимин, у меня к вам важный вопрос.

– Валяйте, – Зимин принялся разглядывать, что написал на стене Кокосов.

– Что вы сделали… – пробормотал Кокосов. – Что вы сделали с волосами?

Зимин на всякий случай потрогал голову. Волосы были на месте.

– Да я не про ваши волосы, а про ее. Лары.

– А что у нее с волосами?

– Как «что»? Вы разве не видите?! Они же темные!

Кокосов сказал это с таким непередаваемым удивлением и отвращением, что Зимин тоже удивился – почему? Почему у Лары темные волосы?

– Они темные, – повторил Кокосов. – А они должны быть рыжие, почти красные, такие волосы бывают у одной девушки из ста миллионов. А у вас они…

– Они у нее с рождения такие. Вообще-то.

– Почему? – тупо спросил Кокосов.

– Потому, – ответил Зимин. – Потому что она такая. Слушай, а что ты лезешь, а? Какая тебе разница, а?

– Просто неожиданно…

– Неожиданно, что какой-то тип преследует меня…

– Я хотел у нее спросить кое-что…

– У меня спроси!

Зимин попытался придать голосу строгости и надавить. Когда-то, в общем-то совсем недавно, он неплохо это делал. Умел напустить угрозы.

Но сейчас не получилось. Кокосов этого даже не заметил, в глазах у него блуждало сияние, точно он вспомнил, как первый раз объелся мороженым.

– Я хотел ее спросить, – Кокосов глядел в окно. – Хотел узнать насчет…

– Заткнись, – потребовал Зимин.

– Хотел узнать – помнит ли она меня…

– С какой это радости ей тебя помнить?! – злобно поинтересовался Зимин.

– Как же… – Кокосов счастливо улыбнулся. – Я ведь помню. Весна, двор, яблони цветут. Мы еще тогда танцевали – «Метеориты для Маргариты», дурацкая песня, но я как сейчас…

– «Метеориты для Маргариты»…

– Да! Вам, наверное, Лара рассказала про эту историю, а вы уже в книгу свою вставили.

– Хватит, – Зимин не вытерпел и взял Кокосова за воротник. – Хватит, я устал. Кокосов, оставь меня в покое.

Кокосов дернулся, пытаясь вырваться, но Зимин ухватил его второй рукой и шваркнул о стену.

– Она должна меня помнить! – выкрикнул Кокосов. – Должна!

Зимин вдруг понял, что сейчас он этому Кокосову врежет. Врежет-врежет, ему давно хотелось кому-нибудь хорошенько врезать. Зря он, что ли, последние пять лет ходил в спортзал, изнурял себя штангой и лупил по боксерскому мешку? Вот пришло время попробовать все это на деле, и вот время пришло – Зимин незаметно выставил вперед левую ногу, а правой рукой в задумчивости почесал подбородок. Хотел было влупить резко и с плеча, как учил тренер, справа, в челюсть, чтобы этот дурак Кокосов бухнулся вперед, ну, или хотя бы назад, но потом подумал, что, пожалуй, не стоит. Ушибется еще, а за спиной у Кокоса лестница, можно упасть, покалечиться.

Поэтому Зимин ударил слева, в печенку, не ударил даже, так, щелкнул.

Получилось неожиданно сокрушительно, Зимин не ожидал такого могучего эффекта, удар подбросил Кокосова, оторвал от земли и швырнул на стену. Кокосов зашипел от боли, скрючился пополам.

Зазвонил телефон. Зимин вытер руки, ответил. Лара.

– Зимин, что там на лестнице за шум?

– Да Кокосов… – Зимин пнул Кокосова в ногу. – Напал на меня с саморезами…

– А ты?

– А что я? Я его немного помял. Псих, самый настоящий псих!

– Ты его не убил, надеюсь?

– Да не… – Зимин самодовольно ухмыльнулся. – Может, пару ребер, ну и так, по мелочи.

– Оригинально, – с интересом сказала Лара. – Нет, Зима, в тебе определенно есть что-то от Парцифаля. Избить инвалида духа… Сильно. Горжусь тобой.

Кокосов стал подниматься на ноги.

– Зима, ты до аптеки не дойдешь? – спросила Лара. – Кажется, Никуса собаки покусали, надо его зеленкой замазать.

– Ладно, куплю, – сказал Зимин. – Зеленка нам пригодится…

Кокосов стоял весьма удобно, просто напрашивался на удар, Зимин почувствовал в плечах злую темную силу и ударил Кокосова правой, в глаз. Для образования фонаря, Зимину очень хотелось организовать кому-нибудь фонарь, он никогда в жизни этого не делал, вот почему бы не сейчас?

Кокосов дернулся еще раз. И тут же под глазом у него стала надуваться вишневая гуля. Кокосов не защищался. То есть он стоял себе, втянув голову в плечи, трясясь и вздрагивая от злобного дыхания Зимина.

Победа удивила Зимина, он не ожидал, что это получится так легко и будет так приятно, неожиданно приятно, прямо как раньше. Зимин не удержался и ударил еще, на этот раз в нос. Звук получился как у помидора, сброшенного с балкона.