Берхоф кивнул.

– Слушаюсь, хранитель палубы, – сказал он. – Мы его удержим, не беспокойтесь. Я не хочу умереть на борту корабля.

– Тогда иди, Берхоф, и возьми с собой Барли.

Берхоф кивнул, назвал еще два имени, и они вчетвером пробились сквозь плотную толпу детей палубы за спиной Джорона. Он смотрел им вслед, а они ждали, стараясь не шуметь, что было практически невозможно – такая большая группа женщин и мужчин не в силах сохранять полную неподвижность. Джорон слышал дыхание, шорох одежды. Легкий стук сапог о палубу – люди переминались с ноги на ногу. И еще смех, доносившийся из-за двери арсенала.

Затем Джорон жестом показал, что им следует максимально пригнуться.

Намд и Фогл, обладатели последних курновов, которые принес Динил, распласталась на полу по разные стороны двери. Джорон посмотрел на Динила и кивнул.

Смотрящий палубы распахнул дверь.

– Ты снова пришел за оружием, смотрящий палубы? – презрительно спросил один из игроков, он явно не собирался демонстрировать уважение офицеру.

Джорон не сомневался, что это Инвар, один из людей Куглина.

– Да, Инвар, так и есть.

В мрачном сиянии тусклосвета Джорон видел Динила, стоявшего перед Инваром и тремя другими детьми палубы, которые сидели вокруг стола. За ними – усиленную дверь в арсенал. Джорон старался заставить людей не смотреть за спину Динила, в сторону распахнутой двери.

– Такому однорукому, как ты, Динил, следовало бы делать перчатки, а не служить на боевом корабле. – Смех. – Да и зачем тебе клинки?

– А зачем обычно нужны клинки детям палубы? – спросил Динил шутливо, снимая курнов с пояса. – Для убийства, конечно. – И вонзил клинок в грудь Инвара.

Прежде чем остальные успели отреагировать, Намд и Фогл вбежали в маленькое помещение. Взлетели и опустились клинки, стены оросились кровью, как главная мачта брызгами краски. За спиной Джорона послышался рев. Ему хотелось крикнуть, чтобы они замолчали, но он понимал, что это бесполезно. Птица вылетела из клетки. Он услышал громкий голос сверху.

– Пленники вырвались! Пленники вырвались!

На палубе тревожно и быстро зазвонил колокол.

– Оружие! – закричал Джорон. – Они очень быстро будут здесь, а те, кто сзади, безоружны.

Джорон мысленно выругал себя. Почему он не подумал об этом раньше? Если Барли и Берхоф не удержат люк, та часть команды, что сейчас остается сзади, погибнет первой. Он огляделся в поисках Эйлерин – Джорон боялся, что она станет легкой добычей для мятежников Квелл, и обнаружил курсера в самой гуще событий. Охапки курновов и змеепик быстро переходили в руки защитников корабля. Джорон пробился в конец толпы детей палубы как раз в тот момент, когда появились первые клинки.

Воздух дрожал от напряжения.

Джорон слышал гневные голоса.

– Вперед! – закричал Джорон, обращаясь теперь уже к вооруженным детям палубы. – Берхоф и Барли нуждаются в нашей помощи на нижней палубе.

И он начал проталкиваться вперед по узким коридорам трюма. Сквозь толпу детей палубы. Вверх по лестнице. С каждым шагом звуки схватки становились громче – Берхоф, Барли, Джант и Феллин удерживали люк. Когда Джорон взбежал по лестнице, чтобы к ним присоединиться, он переместился из почти темного участка нижней палубы в такую же темную ближнюю часть и восхитился, глядя на Барли и Берхофа. Здесь собрались далеко не все мятежники – им не хватило времени, чтобы организоваться, но их собралось не меньше десяти. Феллин сидел, прижимая руку к боку, пол был залит его кровью. А Барли, Берхоф и Галбри удерживали остальных – хотя главным образом Барли и Берхоф. Оба держали в руках кейшан-пики, самые длинные и тяжелые из всех, что есть на костяном корабле. Прежде их использовали, чтобы зацеплять тела мертвых аракесианов, а сейчас отталкивали корабль от причала.

Барли и морской страж описывали огромными тяжелыми пиками дуги, что позволило Джорону с помощью Галбри выбраться на палубу. Барли размахивала огромным багром и кричала на мятежников, предлагая им перестать быть трусами, в то время как Берхоф молчал. Женщина из числа мятежников бросилась вперед, размахивая топором, багор Барли описал дугу и попал ей в живот – на палубу тут же посыпались внутренности; она отчаянно взвыла, но это не произвело на Барли никакого впечатления, она продолжала кричать, размахивая страшным багром.

Дети палубы из команды, верной Миас, начали один за другим появляться на палубе. Кто-то из банды Квелл крикнул, чтобы принесли луки, но они остались в арсенале и теперь находились у людей Джорона, которые выстраивались за спинами Барли и Берхофа в шеренгу с луками и арбалетами в руках. Лучники натягивали тетиву, а когда появились новые мятежники, стрелы и болты заставили их отступить. Те, у кого были клинки, стояли, дожидаясь приказа.

– Вперед! – взревел Джорон.

Немногие мятежники, остававшиеся на нижней палубе, не могли выстоять под яростным натиском верной части команды «Дитя приливов», те слишком долго сдерживали свой гнев и теперь жаждали крови.

– Нижняя палуба за нами! – крикнул Джорон, поднимая клинок и ударяя им о костяной потолок. – А теперь возьмем сланец!

Они побежали вперед и выскочили на палубу, залитую бледным светом Слепого Глаза Скирит. Перед ними стояли тридцать или сорок женщин и мужчин, плохо вооруженных, но выстроившихся в линию. Хриплый голос Квелл раздавал приказы.

– Держать строй! Держать строй, или вы умрете!

Но они не могли устоять против Барли и ее кейшан-пики, а когда она увидела Спракина среди бойцов Квелл, Барли взревела и атаковала вражескую шеренгу, размахивая огромным багром, и мятежники дрогнули. Один из стражей Куглина, вероятно, самый сильный боец Квелл, попытался блокировать летящее оружие Барли, и она практически рассекла его надвое. Другой морской страж предатель попытался достать Барли курновом, но Берхоф его остановил, проткнув пикой.

– Предатель! – закричал Берхоф и сбросил несчастного за борт.

Мятежники Квелл смешали строй, и сражение распалось на отдельные схватки – одни дети палубы сражались с другими.

Джорон взмахнул курновом, зная, что на этот раз ему не придется делать изящных выпадов клинком, и все из-за Квелл. Его мир превратился в кошмарное смешение лиц. Он наносил удары тем, кто, как он знал, поддержал Квелл, помогал детям палубы, сохранившим верность Миас, и избегал тех, в ком у него не было уверенности. Его страх перед Квелл исчез. Где она? Гнев кипел в его жилах, и Джорон едва заметил, когда вражеский курнов задел его икру, тут же нанес ответный удар, чувствуя, как клинок вгрызается в кость. Где она? Его курнов вошел в живот следующему противнику.

Где она?

Внезапно наступила тишина. Женщины и мужчины застыли на месте, недоумение на лицах, кровь на руках.

Неужели все закончилось?

Трупы на палубе.

Джорон надеялся, что все закончилось.

Но так ли это?

Где она?

Нет, еще не конец.

Много мертвых. Еще больше раненых.

Квелл жива, из ран на лице течет кровь. Она отступила вместе с оставшимися мятежниками. Джорон прикинул, что их осталось от пятнадцати до двадцати человек. Они выстроились в шеренгу на корме. Соорудили что-то вроде баррикады из запасных крыльев и брусьев. Джорон знал, что она их не спасет. Они и сами все понимали. Но у них появилась защита, теперь Барли и Берхоф уже не могли с прежней легкостью использовать свое страшное оружие.

У некоторых мятежников имелись луки. Медленно, восстанавливая дыхание, команда «Дитя приливов» приближалась к корме. Люди Квелл стояли, опираясь на свое оружие, стараясь хотя бы немного прийти в себя после схватки. Он видел, что мятежники готовятся к последнему сражению. Джорон знал, верная ему команда ждет приказа, но решил, что сам займется Квелл, и огляделся по сторонам. Фарис с ним. Барли с ним. Динил с ним. Берхоф с ним. Вся команда с ним.

Квелл умрет. От удара его курнова.

Он хотел, чтобы она умерла.

Любой ценой?

Мертва.

Так много смертей.

Глубокий вдох.