– Спасибо, – сказал он.

Казалось, боль в спине исчезла из-за возможности действовать.

– Таков мой долг, – сказал Динил.

Джорон устало улыбнулся.

– Эйлерин, держись у нас за спиной, – сказал Джорон. – Если с нами что-то случится, говори, что мы заставили тебя пойти с нами, и тогда они почти наверняка сохранят тебе жизнь. Ты им нужен.

Курсер кивнул.

Динил повел их вверх по лестнице на вторую палубу, он знал, что мятежники Квелл ничего не заподозрят, если увидят Динила. Джорон и Эйлерин следовали за ним в темноте. В слабом сиянии тусклосветов курнов на бедре Динила сверкал, а сияние белого костяного кинжала стало маяком, который вел их за собой.

– Мы должны пересечь центральную часть второй палубы сейчас, пока большинство спит, – сказал Динил, – потом мы спустимся в трюм и освободим наших людей.

– Да, – ответил Джорон, но потом остановился. – Нет. Один из нас должен спуститься в арсенал за оружием. Как только мы освободим команду, нас сразу обнаружат – они не станут соблюдать тишину, а без оружия шансов у нас будет мало.

Динил посмотрел на него в тусклом свете.

– Я пойду в арсенал, – сказал он. – Если я приду один освобождать команду, они разорвут меня на части. А тебя примут. Значит, так тому и быть.

– Да, – кивнул Джорон. – Наверное, ты прав.

– Ты все еще не доверяешь мне, Джорон? – На лице Динила появилась боль.

– Иди и принеси нам оружие. – Джорон протянул руку, и Динил пожал ее здоровой рукой.

Они обменялись улыбками, Джорон уже не думал, что снова увидит обращенную к нему улыбку смотрящего палубы.

– Когда мы встретимся снова, у меня будет столько оружия, сколько я смогу унести, – сказал Динил. – В арсенале три или четыре мятежника, но я уверен, что они позволят мне все, что я захочу, у меня уже заготовлены надежные объяснения. – Он вытащил из кармана связку ключей. Затем, зажав кольцо зубами, здоровой рукой снял один ключ и протянул Джорону. – Это от замка двери, ведущей в трюм. – Он вернул связку в карман и вытащил из-за пояса костяной нож. – На случай, если нужно будет с кем-то тихо разобраться.

– Спасибо тебе, Динил, – сказал Джорон, и они пошли дальше.

В гамаках храпели мятежники, пахло крепким алкоголем – казалось, он впитался в кости корабля. Джорон почувствовал, как в нем закипает гнев от мысли, что он может споткнуться о мусор и разбить голову, прежде чем встретит какого-нибудь мятежника. Он пересек темную вторую палубу, оказался возле люка, который вел в трюм и арсенал, и начал спускаться по лестнице в полнейшей темноте. Внизу они разделились – Динил пошел в сторону арсенала; Джорон и Эйлерин двинулись к трюму, тусклосветы освещали им дорогу.

– Кто здесь?

Джорон замер. Он узнал голос Коблин, одной из мятежниц Квелл, которая стояла у двери, ведущей в трюм. Джорон приложил рукав ко рту, чтобы изменить голос.

– Это я, Гурант, – ответил он, назвавшись именем еще одного мятежника, продолжая идти вперед.

– Гурант, что у тебя с голосом? Ты был у…

Но Джорону так и не довелось узнать, что думала по этому поводу Коблин. Как только он оказался рядом, нож перерезал ей глотку, заставив замолчать навсегда. В следующее мгновение он уже был у двери.

– Эй, там, – сказал Джорон достаточно громко, чтобы его услышали за дверью. – Кто-нибудь, ответьте?

– Карринг, – последовал ответ.

– Послушай, Карринг, разбуди всех, кто спит. Это ваш хранитель палубы, я пришел вас освободить.

– Хранитель палубы! – воскликнул Карринг, и у Джорона чуть не ушла в пятки душа.

– Спокойно, дитя палубы, – сказал он, – мы не хотим, чтобы Квелл предупредили о нашем приходе. Буди команду, пока я отпираю дверь.

Внутри Джорон обнаружил свою команду. Трюм занимал почти всю длину корабля, Джорон стоял в узком коридоре, который шел вдоль борта. Сверху находился большой люк с двумя поднимавшимися створками – такая же пара имелась на верхней палубе, что позволяло доставать и опускать громоздкие грузы. В трюме находилось около ста пятидесяти женщин и мужчин, постаравшихся найти себе место для сна среди бочек, балок, багров и ткани крыльев. Воняло от слишком большого количества тел, заключенных внутри замкнутого пространства без притока свежего воздуха.

– Мы не сдались, хранитель палубы, – сказала Барли, когда Джорон вошел в трюм. Ее лицо покрывали синяки. – А когда мы окажемся на палубе, я планирую особую судьбу предателям, особенно смотрящему палубы.

– Именно благодаря смотрящему палубы я здесь, Барли, – сказал Джорон. – Динил – не предатель. Он выполнял поручение Миас, ему пришлось втереться в доверие к мятежникам. Именно он меня освободил.

За спиной у нее стоял Берхоф, его обычно веселое лицо было мрачным.

– Тогда почему он их не остановил? – осведомился Берхоф. – И не предупредил нас?

– Я не успел. – Динил протиснулся внутрь мимо Джорона, прижимая к груди курновы. – Когда Квелл рассказала мне о своих планах, мятеж уже был в разгаре. Мне оставалось лишь ждать подходящего момента. Сейчас двери арсенала открыты, но там люди Квелл. Нас уже почти наверняка слышали, поэтому вы должны воспользоваться оружием, чтобы удерживать мятежников, пока остальные вооружаются. Тогда мы сможем вернуть корабль.

– Да, – сказала Барли и забрала у Динила курнов, который передала Берхофу, а себе взяла другой. – Где Анзир? Она бы нам не помешала.

– Спракин убил ее ударом в спину, – сказал Джорон.

По тому, как изменилось лицо Барли, он понял, что ему следовало сказать это мягче, очевидно, две женщины были близки, о чем он не знал.

– Она будет отомщена, – сказала Барли и подняла курнов, – я об этом позабочусь.

– В комнатке перед арсеналом сидит четверо мятежников, они играют в карты, – сказал Динил. – Мы должны разобраться с ними быстро и без шума.

Барли коснулась лезвия своего курнова.

– Я могу это сделать, – сказала она. – Берхоф, Галбри, Намд…

– Я с вами, – предложила Фогл, смотрящая-на-море. Ее лицо покрывали пожелтевшие синяки и порезы. – Квелл держала меня возле борта и заставила смотреть на клювозмей, а сегодня скормила бы меня им. За это прольется кровь.

– Да, – кивнула Барли. – Я понимаю необходимость мести.

– Вас поведет смотрящий палубы, – сказал Джорон, но шум в трюме становился все сильнее по мере того, как приближалось время схватки. – Тише! – прошипел он. – Или мы потеряем корабль еще до того, как сумеем его отбить. Мятежники не будут обращать внимания на Динила, так что двигайтесь бесшумно за его спиной. Если вы сумеете покончить с ними до того, как команда Квелл поймет, что происходит, наша кровавая работа станет гораздо проще.

Они шли по темной нижней палубе корабля. Если бы Миас все еще стояла во главе «Дитя приливов», здесь было бы больше членов команды, но Квелл даже не пыталась строго управлять кораблем. Ее власть основывалась на том, что она давала команде то, что та хотела, даже во вред «Дитя приливов». Джорон это понимал, как и все члены команды, которые старались бесшумно двигаться по нижней палубе. Корабль является механизмом, а дисциплина – смазкой, позволяющей ей работать.

В сердце Джорона ярко пылал гнев. Гнев на Квелл, посмевшую отобрать корабль у Миас, у него, у женщин и мужчин, которые напряженно работали, чтобы превратить «Дитя приливов» действительно в боеспособный корабль флота. Гнев на Квелл, подвергнувшую опасности то, чего он прежде не понимал – идею мира на Архипелаге, теперь ставшую для него близкой и дорогой. Но еще ближе и дороже для него были люди: Фарис, Барли, Эйлерин, Берхоф из морской стражи, прикрывавший их сзади, и даже ветрогон. И он чувствовал, что остальные испытывали такую же ярость.

Между тем Динил остановился перед входом в арсенал и поднял вверх кулак, призывая к молчанию.

Жизнь замерла.

Динил оглянулся на Джорона, ожидая приказа.

Джорон ждал. Гнев усиливался. Ненависть.

– Ждем, – прошептал он.

– Чего? – тихо спросил Динил.

– Я думал как разгневанный человек, а не офицер. – Он повернулся, нашел взглядом Берхофа и поманил его к себе. – Берхоф, возьми троих самых сильных бойцов, отправляйтесь к люку, ведущему на нижнюю палубу. Удерживайте его. Мы превосходим их числом, но если нас запрут в этом коридоре, мы утратим все преимущества и Квелл перебьет нас арбалетами. Поэтому вы должны удерживать выход.