Джорон заставил себя сесть. Ему это далось нелегко. Мир начал вращаться, и ему казалось, будто он двигается сквозь песок. Фарис стояла перед ним. Меванс и Анзир сидели на кровати у нее за спиной.

– Я проспал всю ночь? – Он ощутил острый укол боли в спине.

– Да, так и было, хранитель палубы, – ответил Меванс. Он не мог сидеть спокойно и все время ерзал на месте. – Вчера мы отвели ветрогона к ветрошпилю. А если бы знали, что ты спишь, зашли бы в таверну и поели тушеного мяса, но мы тебя ждали.

– Я сожалею, я не собирался… – Он вспомнил Жрицу Старухи и лекарство, которое она ему дала. А потом кое-что еще, и это был не сон. – Я думаю, мне дали снотворное и… – Кровать. Пустая кровать.

Прежде чем он успел сформулировать еще одну мысль, вошла молодая Жрица.

– Это хорошо, что к тебе пришли посетители, хранитель палубы, – сказала она, – но они не должны тебя утомлять. Они не могут оставаться долго.

– А где?.. – Он забыл имя, казалось, его разум затянут туманом.

Он указал на соседнюю кровать.

– Твоя соседка умерла ночью, хранитель палубы, – сказала Жрица. – Но не беспокойся, тебе не придется долго оставаться в одиночестве. А теперь тебе нужно выпить лекарство. – Она налила что-то в чашку из кувшина, который держала в руках.

– Меня от него клонит в сон, – заявил Джорон. – И мне это не нравится.

– То было ночное лекарство, от него ты действительно мог чувствовать сонливость. А это дневное, хранитель палубы, – сказала она. – Но твоя рана все равно заставит тебя спать, во сне идет исцеление. – Она шагнула к нему, и он отшатнулся.

– Нет, я его не хочу, я…

– Только не надо все усложнять, – сказала Жрица, и ее лицо застыло. – Не заставляй меня посылать за морской стражей.

– Да, хранитель палубы, – вмешалась Фарис, – мы хотим тебе добра. Сделай, как говорит Жрица. – Он бросил на нее свирепый взгляд, увидел, что Меванс ухмыляется, а Анзир наблюдает за происходящим с недоумением.

– Я не стану выполнять приказы…

– Позвольте мне помочь, Жрица. – Фарис встала, потянулась к чашке, споткнулась и выбила ее из руки Жрицы – чашка упала на пол и разбилась.

– Глупая девчонка! – закричала Жрица. – Проваливай отсюда!

– Я просто хотела помочь, Жрица, – сказала Фарис. – Позвольте мне остаться, я позабочусь, чтобы хранитель палубы выпил лекарство и…

– Нет, ты уйдешь! – Женщины начали спорить, а за их спинами Джорон увидел, как Меванс толкнул Анзир локтем в бок и кивнул на Фарис.

Анзир вскочила на ноги, схватила Фарис, та начала сопротивляться, как дикая птица в когтях санкрея.

– Я ее уберу отсюда, Жрица, – сказала Анзир, – и приношу извинения от всех нас за шум, который она подняла.

Жрица Старухи отступила на шаг, поправила свои одежды, ее темные пальцы скользнули по белому материалу.

– Да, так и следует поступить, – сказала она. – Пойдемте, я отведу вас через другой выход, чтобы не беспокоить остальных больных.

Жрица Старухи пошла вперед, далее следовала Анзир, которая тащила сопротивлявшуюся Фарис. Меванс остался, и, как только все ушли, подошел к кровати и опустился перед ней на колени.

– Ты сделал хороший выбор, хранитель палубы, – сказал Меванс. – Она умная, эта Фарис. Оставайся сильным, и я принесу тебе немного харрока.

– Харрок? Я не из тех, кто не в состоянии справляться со своей выпивкой, Меванс.

Он усмехнулся.

– Да, но полагаю, что, если харрок не дает человеку слишком быстро опьянеть, он в состоянии замедлить действие той дряни, которую Жрицы Старухи тебе дают, а также ослабить ее действие. Я сомневаюсь, что они впустят Фарис снова и позволят ей еще раз бросить яд на пол.

– Ослабить – не значит остановить, Меванс, – сказал Джорон.

– Да, хранитель палубы, так и есть, – не стал спорить Меванс. – Тебе придется вызвать рвоту, причем так, чтобы никто не узнал. Мы сможем вернуться только завтра, у Жрецов правил больше, чем у супруги корабля, так что сегодня тебе придется выпить их дрянь.

– Я надеюсь, что не умру ночью, – сказал Джорон, глядя на другую кровать.

– Нет, хранитель палубы, ты не умрешь, – сказал Меванс. – Постарайся больше ходить. Старухе гораздо легче найти человека, если он не двигается.

Джорон кивнул и попытался встать, но обнаружил, что тело плохо его слушается, словно проходит какое-то время, прежде чем ноги узнают, что он намерен сделать шаг. Он чувствовал себя как перегруженный корабль, не слушающийся руля.

– Пожалуй, мне потребуется твоя помощь, Меванс, – сказал Джорон.

Тот протянул руку и помог Джорону, который хромал, прыгал и спотыкался, когда они вышли в длинный жаркий коридор. В общем помещении, расположенном посередине, на кроватях лежали две женщины и мужчина. Меванс помог Джорону добраться до пустой койки и усадил на нее. Он окинул их взглядом, но они не обращали на него никакого внимания, казалось, даже не заметили.

– Почему он не лежит в своей кровати? – Джорон медленно повернул голову и увидел немолодую Жрицу Старухи, ту самую женщину сурового вида, которая привезла его сюда с борта «Дитя приливов».

– Приношу мои извинения, Жрица, – сказал Меванс, – вот только хранитель палубы говорит, что хотел бы немного разнообразия и рассчитывал поговорить с офицером, у которого возникнет такое же желание. Мать знает, что я не из тех, кто способен разговаривать с офицерами. Я вообще не особо умею вести беседы. Моя мать, она была почти дарном, вот только у меня не хватало одного пальца на ноге, но меня все устраивало, ведь я был первым ребенком, и, будь она дарном, я бы путешествовал на кораблях в качестве зоресвета, верно? Ну…

– Хватит, дитя палубы, – сказала Жрица Старухи. – Мне не интересны твои горести. Оставь больного здесь и кончай хлопать ртом, как раненая птица крылом. Я уверена, что у твоей супруги корабля есть для тебя работа. – Она указала на дверь и с каменным лицом смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида. Затем она подошла к Джорону, положила ему руку на лоб, большим пальцем приподняла веко и заглянула в глаз. – Значит, ты так и не принял свое лекарство, – сказала она. – И шум был из-за тебя, верно? Ну ты узнаешь, что я не люблю такие вещи. Ты здесь ради определенной цели, и ты выпьешь лекарство. Вот мое слово, а ты будешь выполнять все, что я скажу. – Она говорила так, словно не одобряла не только самого Джорона, но и лекарство. – Сестра Старухи, – продолжала она, – чашку для Твайнера. Я не хочу, чтобы ему стало плохо. Неси. – Другая Жрица принесла кувшин и налила лекарство в чашку.

«Они могут определить, пил я лекарство или нет, – подумал Джорон, – однако я должен найти способ их обмануть».

– Мать-Старуха, – послышался голос женщины, лежавшей на кровати неподалеку. Она курила трубку и смотрела на поднимавшийся вверх дым. – Этот парень выглядит вполне живым. Ты не против, если он поговорит со мной, а ты не станешь давать ему воду слабости? И у меня появится собеседник.

– Ты прекрасно знаешь, что все пациенты должны получать лекарства, хранитель палубы Гесте.

– В самом деле? – Она повернула голову в сторону Джорона и закатила глаза. – Ну если ты немного задержишь прием его лекарства, я сумею организовать дополнительное пожертвование для твоего ордена. Как тебе такое предложение?

Наступило молчание, Мать-Старуха не хотела принимать такую очевидную взятку на глазах у Джорона. Но потом она улыбнулась Гесте.

– Ну с моей стороны было бы глупо отказываться от пожертвований. Какое значение будут иметь несколько мгновений, если это поможет нам немного лучше ухаживать за больными?

– Я именно так и подумала, Мать-Старуха, – сказала Гесте, глядя вслед уходившей женщине. – Знала, что она не откажется от денег. У нее два Избранника в собственных комнатах в городе – она думает, что никто не знает, но это известно всем. Периодически Мать-Старуха приводит их сюда, а она любит покричать. Они уходят едва живые от усталости. – Она сделала затяжку, глядя, как дым пузырится в колбе трубки. – Хранитель палубы. – Она протянула ему руку, и Джорон ее пожал. – Алсон Гесте, в прошлом хранитель палубы двухреберного «Злого крыла». Никто не знает, кто я теперь.